Tea мотнула головой, чувствуя его уязвление. Наверное, надо было принять его вывод: тот был вполне неплох для объяснения ее молчания, но лгать Дину она не могла. Не после того, что они пережили вместе. Не после его сегодняшних признаний. И не после его осторожных поцелуев.

— Не семейный, — осторожно произнесла она. — Просто… не мой… Я случайно в него посвящена оказалась… В пятом классе… Когда из подвала пыталась выбраться… И когда доктор Дейс меня там нашел… Ну, он решил, что я… Что как родители… Что тоже хочу… — тут она поняла, что окончательно запуталась, замолчала и только виновато пожала плечами. — В общем, ты не поверишь, Дин. Во всяком случае, не мне…

Она осторожно покосилась на него, надеясь на понимание, но на лице Дина застыло какое-то жесткое упрямство. Он смотрел вдаль, будто сквозь пещерную стену, и Tea даже испугалась, не впал ли он снова в то кошмарное состояние, в котором она нашла его после падения.

Однако Дин быстро развеял ее сомнения.

— Ладно! — выдохнул он, но к Tea так и не повернулся. — Тайна так тайна! Тайны ты умеешь хранить, Мелоун, это я выучил. Стоит мне просить тебя не трепаться о том, что произошло в этой благословенной пещере, или это и так понятно? Рюкзак я тебе новый куплю. За спектакль прости, больше не повторится. За перевязку спасибо: обязательно найду, как отблагодарить…

— Так я же клятву давала, — ошеломленно прошептала Tea и невольно отодвинулась от его льда, но Дин только зло мотнул головой и снова уставился в какой-то угол.

— Брось, Мелоун, эти детские игры были хороши только в пещере, — раздраженно сказал он, и Tea сжалась, чувствуя, как рушится ее хрустальный дворец: такой красивый, совершенно сказочный — и такой хрупкий, не способный устоять против грубых слов. — А впереди — реальная жизнь. И я чисто по-дружески советую тебе вернуться в эту реальную жизнь и не придумывать себе то, чего не может быть. Мне не хотелось бы в будущем делать тебе больно, если ты вдруг решишь иначе. Но по-другому не получится.

— Хорошо, — Tea повела плечами и улыбнулась — и вряд ли Дин мог представить, какой боли ей стоила эта улыбка. Словно осколки хрустального дворца разом впились в ее сердце, a Tea было совсем нечем залечить эти раны.

Но не показывать же собственную слабость Дину Уоллесу!

— Ты можешь не беспокоиться: я не сделаю ничего, что могло бы навредить твоей репутации, — все с той же улыбкой добавила она. — И прости за поцелуй: я лишь хотела привести тебя в чувство и рада, что у меня получилось.

Дин издевательски прищурился.

— Думаешь, так потрясающе целуешься, что у меня крышу снесло от твоих губ? — саркастически спросил он. Но Tea мотнула головой и поднялась.

— Думаю, что совсем не умею целоваться, — совершенно спокойно произнесла она. — Но победителей не судят. А я, как бы то ни было, победила.

Наверное, в ответ на такую тираду она могла бы узнать о себе много интересного, но в этот момент вдалеке послышались человеческие голоса и во входном проеме показались фигуры спасателей…

Высветившееся на экране телефона имя мистера Уоррена вынудило Дороти затаить дыхание в ожидании вопросов, на которые у нее не было ответов. Нет, их дочь все еще не нашли. Нет, завал по-прежнему не разобрали: толщина образовавшейся стены оказалась слишком большой, чтобы преодолеть ее даже за ночь непрерывной работы. Нет, никаких новых сведений о состоянии ребят у Дороти нет. И как все это сказать отцу, который проделал путь из самого Зимбабве в надежде по прибытии стиснуть свою дочь в объятиях целой и невредимой? И какие подобрать слова, чтобы утешить обеспокоенного родителя и внушить ему надежду на скорое счастливое разрешение всех бед, когда Дороти и сама ей не обладала? По последним полученным ею сведениям радар перестал засекать движения Tea и Дина. Спасатели были уверены, что ребята отправились исследовать пещерные недра в поисках другого выхода, а Дороти боялась даже думать о том, чем им могло грозить такое путешествие. Как оказалось, Кристальная пещера обладала непредсказуемым характером. А все известные ходы были обследованы рейнджерами еще вчера.

— Добрый день, мистер Уоррен! — старательно ровным голосом поздоровалась она. — Я встречу вас…

Однако он прервал ее, не дослушав.

— Tea позвонила мне, мисс Лэнг, — без всяких предисловий сообщил он, но Дороти предпочла эти слова любым любезностям. — Назвала свои координаты. Я уже передал их спасателям. И она, и парень с ней — они оба в порядке и не могут выбраться только из-за преградившей путь расщелины. Так что не волнуйтесь и не переживайте: все будет хорошо!

Дороти вознесла неслышную благодарность всем богам на свете, а заодно и этому милому заботливому человеку, вспомнившему о ее существовании и ее чувствах, несмотря на то, что сам всю ночь мучился в неизвестности о судьбе единственной дочери. Такие люди — большая редкость, и его семье, несомненно, повезло с таким мужчиной. Встреться Дороти хоть кто-нибудь подобный, она бы его оценила. А до этого момента предпочитала быть одна. Куда лучше, чем тянуть на себе человека, не способного стать опорой ни для жены, ни для детей, как мать всю жизнь тянет. Нет, Дороти не собиралась повторять ее ошибок. Она наделает собственных. Тем более что у нее это отлично получалось.

Вот зачем, спрашивается, первым же делом после звонка она подумала о Стивене Кэмпбелле и о том, что он вполне мог оказаться тем, кто сообщил бы ей хорошие новости? Если спасатели получили от мистера Уоррена такие сведения, значит, и он тоже. И в своей радости совершенно позабыл о ее чувствах. Вероятно, ему не было до них дела. Впрочем, в том состоянии, в котором он приехал сюда, хорошо, если он ее имя запомнил. И сейчас наверняка первым делом бросился встречать Дина. И именно это…

Облегчение нагрянуло неожиданно. Немного задержавшись по дороге, оно навалилось сразу, опустошив, сбив дыхание и лишив каких бы то ни было сил. Все обошлось. Беды не случилось. Дети живы, и Дороти не в чем себя упрекнуть.

Все позади…

Колени подогнулись, и она обессилено опустилась на пол фургона, и, как девчонка, в голос разрыдалась. Слишком тяжким оказался этот страх вперемешку с чувством неистребимой вины. Целая ночь в одиночестве и неизвестности — она вымотала куда сильнее, чем все несчастья предыдущего дня. И для радости словно бы не осталось места. Она забилась куда-то слишком глубоко, и сначала надо было избавиться от накопившегося негатива. И Дороти выплескивала его вместе с рыданиями, уверенная, что никто не увидит этой ее слабости, а потому вздрогнула, услышав за спиной голос Стивена Кэмпбелла.

— Мисс Лэнг?..

Она тряхнула головой, но так и не сумела взять себя в руки, ни чтобы успокоиться, ни чтобы хоть что-то ответить. Пусть! В конце концов, никто его сюда не звал. И сейчас она от него ничего не ждет.

Слезы покатились еще сильнее, и Дороти просто затрясло. Последний страх уходил с боем, а она не могла ничего объяснить. Просто рыдала на глазах чужого мужчины, который по ее недосмотру едва не потерял племянника, и не находила в себе сил остановиться.