– Я хочу записать твой адрес, Таня, – мужчина достал из нагрудного кармана блокнот. – Останемся живы – обязательно приеду к тебе в гости.

Она отрицательно покачала головой:

– Зачем? Саша, пойми, когда наше время кончится, мы оба вернемся к другой жизни. – Помолчав, девушка добавила: – У каждого она будет своя.

Свиридов помрачнел. Ох, как не любят мужчины слышать такие слова первыми!

– Ты хочешь сказать… То, что между нами было, – так, ерунда?

– А что хочешь сказать ты? – Ей хотелось броситься к нему на грудь и никогда больше не расставаться, и Таня изо всех сил боролась с сильными чувствами. – У тебя жена, дети. Я тоже мечтаю о семье.

– Уже есть кто-нибудь на примете? – он спросил с ревнивой ноткой в голосе. Снежкова покачала головой. На длинных ресницах повисли прозрачные, как хрустальные капельки, слезинки:

– Нет.

– Он погиб?

Она ничего не ответила, и Свиридов понял, что угадал. Жестокая война разрушила тысячи судеб. Он привлек ее к себе и поцеловал в глаза:

– Все образуется, вот увидишь.

А потом, вырвав лист из блокнота, что-то нацарапал на нем остро отточенным карандашом:

– Это мой адрес. Напиши мне, пожалуйста.

Она скомкала его, небрежно бросила в карман.

– Не обещаю.

Сколько потом еще они были вместе? Женщина помнила точно: до весны сорок пятого. А потом он уехал в Москву, чтобы узнать о своей дальнейшей судьбе. Таня отправилась в родной Крым. Подъезжая к городу, где она родилась и выросла, девушка с жадностью вглядывалась в знакомый пейзаж. Все лежало в руинах, и лишь только море, сверкающее синее море по-прежнему радовало глаз. Проходя по тихим родным улочкам, она не смогла сдержать слез. Разрушенные дома, глубокие воронки – следы страшной войны – больно ранили душу. Ей казалось: Южноморск пострадал больше других городов, которые она проходила с пехотным батальоном. Наверное, когда в чужих краях видишь то же самое, боль гораздо меньше.

Тетка Полина, все еще крепкая сухопарая женщина, встретила племянницу с распростертыми объятиями:

– Господи, как же я по тебе соскучилась, – шептала она, тесно прижав Таню к могучей груди, и терпкие слезы катились по ее морщинистым щекам. – Одна ты у меня осталась.

С удивлением и ужасом девушка узнала: недавно пришла похоронка на ее двоюродного брата Петю.

– Погибла моя кровиночка, – женщина не знала, куда усадить племянницу, чем ее накормить. – Только ты больше не покидай меня.

На следующий день девушка навестила родную школу. От маленькой крепости на горке, взрастившей не одно поколение выдающихся людей, остались одни стены из крепкого серого камня.

– И тебя не пощадила война, – сорвав красный мак, как алая капелька крови сверкавший на обочине дороги, Таня положила его у зияющей дыры, когда-то бывшей парадным входом, и отправилась на могилу товарищей. На огороженном деревянным забором холмике (здесь планировали поставить большой памятник) стояла обычная фанерная доска, на которой корявыми буквами были выведены имена и фамилии ее соратников. Она еще раз перечитала их, хотя могла безошибочно назвать с закрытыми глазами, и ее черные брови взлетели вверх. Среди героев-подпольщиков не значилось имени Светы Фадеевой. Лишь позже Таня узнала, как повезло ее подруге.

Дни летели, как тополиный пух, а она не находила себе места. Тетя Полина не знала, как угодить племяннице, и расстраивалась, видя ее грустной. Ничто не могло избавить девушку от щемящего чувства тоски и вины. Между тем вернувшиеся с фронта коммунисты и комсомольцы призывали жителей города Южноморска бросить все силы на его восстановление. Девушка решила: это единственный шанс отвлечься от тяжелых дум и в напряженной работе забыть о том, что ей довелось пережить. Однако все оказалось не так просто. Каждую ночь к ней приходили расстрелянные товарищи, бросавшие в лицо ужасные обвинения. Она должна была умереть вместе с ними. Таня понимала: все это расшатанные нервы, но все равно не выдержала. На могиле подпольщиков она вскрыла себе вены. Лишь благодаря вовремя появившейся матери Лили, каждый день носившей цветы единственной дочери, осталась жива. В госпитале Снежкова сделала вывод: здесь она жить не сможет. Извинившись перед тетей и пообещав каждый отпуск приезжать в гости, она собрала старенькие вещи в видавший виды чемодан и уехала на Волгу. Почему именно в те края? Этого Снежкова не могла объяснить. В маленьком городишке, половину которого занимал военный гарнизон, девушка окончила медучилище и стала работать медсестрой в местной больнице, в гинекологическом отделении. Призраки, долгое время не дававшие покоя, постепенно отходили в прошлое. Бывшей фронтовичке дали однокомнатную квартиру, и Таня попыталась перевезти к себе тетю, в последний момент наотрез отказавшуюся бросить хозяйство.

– Я не цыганка, чтобы сниматься на старости лет с насиженного места, – объяснила пожилая женщина. Снежкова не спорила. Жизнь пусть медленно, но налаживалась. Появились подруги, друзья, с которыми она ходила в кино, на танцы, вечерами гуляла по набережной – единственной достопримечательности города. Красивая черноглазая девка нравилась многим юношам и обязательно устроила бы свою судьбу, если бы не случай, перевернувший всю ее жизнь.

Самый важный для страны и дорогой праздник – 9 Мая – городок отмечал в Доме офицеров. Пришедшая туда вместе с подругами Таня уселась на первый ряд. Ее худенького плеча то и дело касались руки знакомых:

– Привет, Танька! На танцы останешься?

– Конечно!

– Значит, после концерта мы тебя ждем!

На нее стали коситься соседи.

– Тише, девушка! Из-за таких, как вы, не могут начать!

Снежкова взглянула на сцену. Высокая белокурая ведущая в концертном платье стояла у микрофона.

– Добрый вечер, дорогие земляки! – почти пропела она низким красивым голосом. – Сегодня наш народ отмечает великий праздник – День Победы. Слово для поздравления предоставляется командиру полка Александру Афанасьевичу Свиридову.

По лицу Тани разлилась восковая бледность. Тоненькая жилка на виске отчаянно пульсировала. Руки дрожали. Человек, которого она любила (только теперь Снежкова смогла себе в этом признаться), стоял на сцене, улыбаясь присутствующим. Что говорил Александр, Таня не слышала. В тот момент девушка испытывала всего лишь одно желание – убежать и спрятаться. Что, если он ее заметит? И зачем она надела эту яркую кофточку? Стараясь не дышать, вжимаясь в кресло, Снежкова боялась посмотреть на своего бывшего командира. А он медленно оглядел передние ряды. Ореховые глаза словно споткнулись о девушку. Таня похолодела. Однако Александр ничем не выдал, что увидел боевую подругу. По-военному чеканя слова, Свиридов – теперь уже полковник – начал поздравлять собравшихся. Девушка повернула голову назад. На секунду мелькнула мысль: надо немедленно скрыться. Но это оказалось невозможным. Небольшой зал Дофа был набит битком. Те, кому не хватило мест, плотной стеной стояли в проходе. Если она попробует прорвать живую стену, станет еще хуже – тогда абсолютно все присутствующие обратят на нее внимание. А Свиридов, тем временем закончив говорить, спускался со сцены. Бронзовое от загара лицо ничем не выдавало волнения. У Тани зародилась надежда: вдруг не узнал? И все же праздник потерял для нее привлекательность. Она уже не слышала, о чем пели, как танцевали творческие коллективы, какие звучали стихи. Еле дождавшись окончания концерта, пулей вылетела из зала.