Я поехал в объезд к тому месту, с которого, на мой взгляд,столкнули машину миссис Честер. Следы от шин отпечатались на крутом склоне, ноу большого валуна, на расстоянии ярдов двести от дороги, они резко обрывались.На самом камне виднелись полосы краски, а поодаль блестели осколки стекла.

Изучив отпечатки, оставленные подошвами ботинок, я пришел квыводу, что кому-то очень хотелось сбросить машину в ущелье, и этот кто-то,очевидно, воспользовался домкратом, приподнял задние колеса и спихнул вниз.

На этот раз машина, пролетев огромное расстояние, достигласамого дна ущелья, превратившись в груду искореженного металла.

Гора имела наклон без малого в сорок пять градусов, и далековнизу ее склон переходил в отвесный обрыв, ведущий в песчаный каньон.

Представители полиции уже успели здесь побывать, так какповсюду валялись использованные лампы-вспышки и окурки. Следы подошв тянулисьот дороги до места окончательного падения машины.

Минут десять у меня ушло на то, чтобы отыскать более илименее безопасный спуск к тому месту, где машина осталась лежать послеголовокружительного падения.

Наверх машину тащили напрямик, и на многих камнях вокругостались многочисленные следы краски. Потом ее погрузили на аварийный тягач иувезли в лабораторию для того, чтобы побольше узнать о ее владельце.

А чтобы извлечь машину из ущелья, поднять ее с такойглубины, потребовалось много длинных тросов и специальное дорогостоящееоборудование. Это подтверждало мое предположение, что полиция во что бы то нистало хотела заполучить эту легковую машину, или, вернее, ее обломки.

В том месте, откуда ее кинули вниз, шоссе резко уходиловверх, извиваясь среди каменных глыб, вокруг которых росли чахлые кусты полыни,затем местность постепенно переходила в равнину с изредка встречающимисяхолмами (столь типичный пейзаж для южной Калифорнии).

Дальше дорога уходила за горную гряду, вильнув в сторону отканьона, и затем подступала к пересохшему руслу реки, от которого ее отделяликакие-то считанные ярды.

Тщательно осмотрев близлежащую местность, я решил спуститьсяна дно каньона.

Выбрав пологий спуск и преодолев несколько десятков ярдов, язаметил, что следы ног исчезли. Полицейские, проводившие дознание, так далеконе забирались.

Скалистые склоны холма в этом месте тоже были покрытыполынью, она мешала продвигаться, но я все же преодолел еще двести ярдов.

Наконец я приблизился к тому месту, где на песке опятьвиднелись следы. Они были не совсем свежие, но различить их не составлялотруда.

Эти следы явно оставил мужчина в ботинках, но на песчаномгрунте определить характерные особенности его обуви не представлялосьвозможным.

Пройдя с полмили по песчаному руслу, я наткнулся нанедокуренную сигарету.

Ловко поддел ее перочинным ножом, положил в захваченную навсякий случай картонную коробочку и собирался последовать дальше, как вдругсверху на меня посыпались мелкие камни.

Подняв голову, я увидел Фрэнка Селлерса с незнакомыммужчиной, которые спускались ко мне.

— Стоять! — приказал сержант.

Я замер.

Когда Селлерс со своим спутником наконец приблизились, язаметил на груди этого пятидесятилетнего, крепко сбитого мужчины знак,указывающий на то, что он является помощником шерифа.

— Это Джим Даусон, — представил Селлерс своего коллегу. — Онработает в округе Керн. А теперь, Малыш, отвечай, какого хрена ты тут делаешь?

— Изучаю место преступления, — сказал я.

— С какой целью?

— С целью проверки.

— Какой еще проверки?

— Проверки ваших заключений.

— Я же приказал тебе держаться подальше отсюда, — начиналзлиться Селлерс. — Нам твоя помощь ни к чему. Я могу повторить это по буквам.

— Я так не думаю.

— Ты еще и огрызаешься?

— Вы заметили следы, которые ведут сюда от того места, гдемашина была сожжена?

— Ну и что?

— Кто-то спустился по склону глубокого оврага и подошел кместу падения машины с той стороны, где, как он считал, его следы не станутискать, затем он прямо по песку добрел сюда.

— Ты рехнулся! — воскликнул Селлерс. — Фоули Честер столкнулжену с дороги там, где начинается объезд. Через сто футов он остановил машину,вылез, спустился вниз, затем поднялся, сел в машину и уехал. Он у нас накрючке. Следы мы нашли и сфотографировали их. Здесь не подкопаешься.

— В таком случае, кому принадлежат эти отпечатки?

— Не знаю и знать не хочу! — отрезал сержант. — Но одно язнаю твердо: везде расставлены ловушки, и в одну из них вот-вот должен угодитьЧестер. Такое серьезное происшествие тебе, Малыш, не по зубам. Теперь-то мыподрежем тебе крылышки. Что у тебя в коробочке?

— Бычок, который я подобрал в ста футах отсюда. Сигарета невыкурена до конца, и ее можно исследовать на предмет обнаружения слюны иотпечатков пальцев.

Селлерс схватил картонную коробочку, открыл и, взглянув нанедокуренную сигарету, презрительно бросил:

— Ерунда! У тебя голова забита одной теорией. И он безлишних слов швырнул окурок в сторону.

— Вы, сержант, пожалеете об этом, — сказал я. Помощникшерифа оказался не таким уж плохим парнем. Он решил поговорить со мной:

— Послушай, Лэм, у тебя свой интерес в этом деле. Может,поговорим откровенно?

— С удовольствием, — ответил я. — Фоули Честер попал вавтомобильную аварию по собственной вине. Потерпевший выставит страховойкомпании огромный счет, как только узнает, что Честер разыскивается по обвинениюв убийстве… Если Честер убил свою жену, это одно дело, если не убивал — другое.Я хочу выяснить, что произошло в действительности, прежде чем договариваться спострадавшим… Пока что вы располагаете косвенными уликами. Они указывают наЧестера. Я хочу выяснить, все ли улики собраны.

Помощник шерифа согласно кивал головой.

— Держи ухо востро, Джим, — улыбнулся Селлерс. — Еслипослушать этого парня, то нет никакого трупа, никакой сожженной машины, никакихследов краски на грунте.., вообще никаких улик, никаких доказательств.

— Фоули Честер отправился в командировку, — упрямо стоял яна своем. — Уезжая, он не оставил адреса. Откуда мы знаем, что он отправилсяименно в командировку. Вы располагаете лишь образцами краски с машины, взятойим напрокат, да еще осколком передней фары. Вот и все ваши улики.

— Продолжай, — сказал помощник. — Если у тебя есть версия,мы их с удовольствием послушаем.