Вспыхнул огонек зажигалки, потом загорелся еще один, инеизвестные типы спустились вниз. Шастали они там довольно долго, прежде чемвновь появились в поле нашего зрения.

— Куда он делся? — вопросил тот же голос. —Не мог же он сквозь землю провалиться?

«Еще как мог», — очень хотелось ответить мне.

Парни начали совещаться.

— Веник, ты ж видел, он на пустырь поперся?

— Ну, видел, — неохотно ответил Веник.

— И где же он тогда?

— А я откуда знаю? — возмутился Веник. В этотмомент в их разговор вклинился третий:

— Может, в кустах засел? Надо проверить.

Идея нам не понравилась: в кустах засели мы.

— Сматываемся, — шепнула Мышильда и первойбросилась на улицу. Мне ничего не оставалось, как последовать ее примеру. Врядах врагов наметилась паника.

— Мама моя! — взвизгнул один. — Что это было?

А второй очень серьезно ответил:

— Динозавр.

Мне захотелось повернуть назад и уточнить, что он имеет ввиду, но Мышильда тянула меня к дому и даже слушать не хотела о том, чтобывернуться.

Мы укрылись на терраске и прислушались. Свет не включали.Кто-то прошелся под окнами, замер у палисадника, рядом с моей машиной. Это менявстревожило, и я прильнула к окну. На машину враг не покушался, постоял,повертел головой и сказал куда-то в сторону:

— Тишина как на кладбище.

Так и не включая свет, мы устроились на своих постелях, иМышильда сказала:

— У меня два вопроса: куда делся наш троюродный иоткуда взялись эти типы.

— На первый вопрос могу ответить сразу, —вздохнула я. — Где-то в стороне флигеля еще один подземный ход. Может, ине один… Думаю, в нем он и укрылся, как только заметил этих. Он осторожный, —вздохнула я и добавила:

— Гад.

— Да, понарыли, точно кроты. Завтра надо там всеосмотреть и твою версию проверить. Хотя скорее всего ты права, больше емудеться некуда: вниз он спустился, а наверх не поднялся. А с этими что?

— С этими два варианта: либо они недруги троюродного иего выслеживают — братец их на хвосте приволок. Такой расклад нам на руку:оторвут ему голову, и нам возиться с ним без надобности. А может, это те самыетипы, что сегодня лишили Иннокентия коленной чашечки.

— Не улавливаю связи, — нахмурилась Мышь.

— Допустим, кому-то не понравились расспросыИннокентия, его предупредили и скорее всего за ним проследили.

— И что? — усмехнулась она.

— Не знаю что, — поняв, что малость запуталась,ответила я. — Может, заприметили мою машину с иногородними номерами ирешили разобраться, что тут происходит. Вполне возможно, от местных узнали, чтомы тут клад раскапываем. Вот и остались. Появление темной ночью Эдика ихозадачило, и они за ним стали следить, а он исчез из-под их носа и очень ихогорчил.

— Если они следили за ним, то почему нас не засекли?

— Так мы с тобой не с улицы шли, а в нашу дырупролезли.

— Логично, — кивнула Мышильда. — Но я тебечестно скажу: это трио очень мне не нравится.

— Мне тоже, — вздохнула я.

Появляться вторично на пустыре мы не рискнули и пожелалидруг другу спокойной ночи. Сон не шел, бриллиантовый дым витал в темнойкомнате, а по углам прятались многочисленные конкуренты.

Утром я первым делом отправилась за машиной Иннокентия,сестрица осталась приглядывать за фундаментом. Машину я поставила рядом сосвоим «Фольксвагеном» и, открыв дверь, занялась поисками таблеток ИннокентияПавловича от изжоги. Они были то ли в «бардачке», то ли в карманах чехлов, толи у черта на куличках. Я немного нервничала, так как ночные события не шли уменя из головы.

— Привет, детка! — услышала я совсем рядом иобернулась, чтобы взглянуть, какому придурку взбрело в голову сказать мнетакое.

Придурок оказался широким коротышкой (он-то наверняка считалсебя рослым), мордастым, с тремя золотыми зубами на переднем плане, бритыйнаголо и очень нахальный. Одет в шорты цвета хаки и пеструю рубашку навыпуск.На ногах сандалии. Я посмотрела на него, начав с ног и закончив физиономией. Онстоял, сунув руки в карманы, и продолжал скалить зубы.

— Привет, сынок, — ласково ответила я, не спешавылезла из машины и расправила плечи.

— Мама моя! — ахнул он, отступил на шаг,присвистнул и добавил:

— Вот это да!

— Что — да? — по-прежнему ласково осведомилась я.Ясно выразить свою мысль он не мог и, судя по всему, не сможет еще какое-товремя. Я потрепала его по плечу и сказала:

— Дышите глубже, — и, хлопнув дверью машины, пошлак дому. Парень проводил меня взглядом и еще раз сказал:

— Мама моя…

В кухне сидела Мышильда, с томлением глядя в окно.

— У нас появились соседи, — заявила она. — Водиннадцатый дом народу понаехало. На красной «Тойоте». Трое. По виду —форменные бандиты и уже выспрашивали о нас.

— Откуда сведения?

— Евгений бегал за бутылкой к завтраку.

— Ясненько. Что обо всем этом думаешь?

— Думаю, ты права. Ребятки приехали по нашу душу, атроюродный гад им без надобности. Хотя черт их знает… Это все мумия… Боцман досих пор в розыске, и, кроме нас, никто не в курсе, что он умер. Улавливаешь?Дружки интересуются, зачем он нам понадобился.

— На это есть ответ: интересовались домом, случайнозаинтересовались Боцманом.

— Ага, ты этих типов не знаешь, — Мышильда стоской посмотрела в угол и заметила:

— Никакого покоя… Теперь не покопаешь.

— Как бы не так, — рассердилась я. — Вотсейчас позавтракаем и пойдем. Кстати, с одним из соседей я, должно быть, сейчаспознакомилась. А каким образом они нашими соседями оказались? Неужто какаябабка решилась их на постой пустить с такими-то лицами?

— Не бабка, — ответила Мышильда. — Бабкаумерла, уже довольно давно, а дом внуку оставила. Он хотел его продать и, каквидно, продал… а может, и нет, — задумчиво заключила сестрица.

— Ладно, кончай голову ломать, — решила я. —Завтракаем — и за работу.