— Не шали, — погрозила я ему пальцем, затем,ухватив его за ухо, дернула сначала вверх, потом вниз.

— Убью! — взвизгнул он, а я, отпустив его ухо,отскочила в сторону и дружески предложила:

— Догони.

Он честно пытался. Однако при росте метр семьдесятсантиметров он весил никак не меньше девяноста килограммов, к тому же пил,курил и вообще образ жизни вел очень далекий от здорового. Поэтому на десятойминуте уже задыхался, хрипел и вытирал пот, градом катившийся по широкойфизиономии. Для меня десятиминутная пробежка дело пустяковое, я в отличие отсвоего преследователя не потела, дышала ровно и разминке радовалась. К этомумоменту на пустыре возник номер третий, то есть Саша, или Клей. Несколько минутон с недоумением взирал на нашу игру в догоняшки, потом спросил у Коли:

— Чего это они?

Тот все еще пребывал в прострации и в ответ недоуменно пожалплечами. Пустырь мне уже надоел, душа требовала настоящего размаха и солиднойдистанции. Я устремилась к кустам терновника, с целью выпорхнуть на улицу.Сергей к этому моменту цветом лица походил на вареного рака, и я притормозила,чтобы дать ему возможность немного отдышаться.

— Серега, — позвала я весело, — сейчас рванемпо пересеченной местности. Следи за дыханием.

— Я убью тебя, — жалобно сказал он, но я неповерила.

— Это вряд ли.

— Чего они дурака валяют? — вопросил Сашка,обращаясь к Мышильде, поняв, что от Кольки сейчас никаких сведений недобьешься: он был грустен, тих и сам в себе.

— Серега им нагрубил, — с готовностью поясниласестрица. — А они этого страсть как не любят. И маленько вашего за ухопотрепали. Подружески. А он бегать за ними стал.

Сашка нахмурился и повысил голос:

— Кончай, Серега.

— Помиримся? — предложила я.

Выглядел Серега неважно, и я за него немного ужебеспокоилась. — Помиримся? — повторила я и доверчиво пошла к немунавстречу.

Он оказался плохим человеком: в ответ на мою готовность всепростить и забыть попытался сделать подсечку. У меня это вышло гораздо лучше,Серега хрястнулся наземь, а я, чтобы впредь отбить у него охоту пакостить мне,придавила его коленом.

— Эй-эй-эй, — забеспокоился Сашка. — Смотри,не покалечь парня.

— Да мы шутим, — улыбнулась я, поставила парня наноги и даже отряхнула его футболку, прошептав на ухо:

— Дернешься, шею сверну.

Он хмуро посмотрел и затих.

— Кончайте дурака валять, — сказал Сашка, подходяближе, с сомнением глядя то на меня, то на товарища.

— Да мы и вправду шутили, — оправдывалась я.

— Бегает как страус, — вдруг заявил Серега идобавил:

— Господи…

— Может, чайку? — предложила я. — Прямо здесьбы и устроились.

— Колька, — позвал Сашка, — сгоняй за пивом.

— Пиво мы не пьем. В здоровом теле — здоровыйдух! — Я расправила плечи, Сашка воззрился на мой бюст и слегка закатилглазки. Надо сказать, что близко подходить ко мне он стеснялся: как видно,считал, что на расстоянии не так заметно, что он кончается там, где у меняначинается подбородок. И совершенно напрасно, я привыкла к коротышкам и ужедавно не обращала внимания на такие пустяки. Тут влезла Мышильда, выпорхнулаиз-под моего локтя и принялась жаловаться Сашке:

— А вот он сказал нам, чтоб мотали отсюда, — ткнувпальцем сначала в Серегу, потом в меня, затараторила сестрица. — А почемумотали? Пустырь-то ничейный, и мы тут никому не мешаем, роем себе и роем. Ипугать нас вовсе ни к чему. Женщины мы нервные и… беззащитные, — с легкойзаминкой сказала она. Сашка в продолжение Мышильдиной речи безотрывно смотрелна мой бюст. Потом он потоптался немного и сказал:

— Да он шутил просто. Ройте, ройте, — и пошелпрочь, слегка пошатываясь. Колька поднялся и, словно во сне, побрел следом, аза ним, чуть замешкавшись, потянулся Серега.

Выждав, когда они скроются с глаз, мы кинулись к забору. Ктой его части, которая разделяла садовые участки дома номер девять, то естьнашего, и дома номер одиннадцать, то есть ихнего. Я нанесла забору повреждение,выломав две доски, и мы с сестрицей вторглись на чужую территорию. Осторожнопробрались к большой веранде со стороны сада и залегли в кустах. По причинежары парни устроились на веранде пить пиво. Сашка кому-то звонил по сотовомутелефону. Я всегда знала, что подслушивать нехорошо, потому и не удивилась,когда мне отвалили на всю катушку. Сашка описывал мой внешний облик, используяследующие выражения: здоровущая, как два арбуза, подушка, а закончил так: «Вобщем, не девка, а катастрофа. Все на месте, только в пять раз больше, чем унормальной бабы». И это было сказано о достоинствах, так щедро отпущенных мнеприродой. Мышильда взглянула на меня сочувственно и прошептала:

— Неинтеллигентные люди.

Тут Сашка перешел на описание сестрицы, и пришла моя очередьее утешать.

— Неинтеллигенты, — убежденно сказала я, Мышильдакивнула, и мы побрели к дыре в заборе, а потом взялись за лопаты, однако многочего нарыть не успели. Евгений позвал обедать.

После обеда мы опять отправились к фундаменту, но мысль ососедях не давала нам покоя, оттого работа не спорилась. В общем, до самоговечера подглядывали и подслушивали: то мы за соседями, то они за нами, время отвремени сталкиваясь возле дыры в заборе и приветствуя друг друга. В результатешпионской деятельности достоверно удалось установить следующее: Кольку звалиВеник, Серегу — Шайба, а командиром у них был Сашка, или Клей. Вечером,совершенно измучившись, мы легли спать непривычно рано. Мышильда, сидя накровати, делала маникюр и размышляла вслух:

— Все-таки странная у этих типов манера давать другдругу прозвища. Вот, например, Клей. Что это за безобразие такое?

— Может, он прилипчивый очень, — выдвинула ярабочую гипотезу.

— Ну, Шайба, понятно, — продолжаласестрица. — Лицо у парня совершенно круглое, словом, очень аппетитная ряха,такую ряху вполне логично назвать Шайбой, а вот Веник?

— Новая метла по-новому метет, — брякнула я, ноМышильда отмахнулась:

— Больно сложно…

— А может, у него фамилия Веников, — обрадоваласья. — Или он чистюля, все за всеми убирает, точно пылесос.

— Так пылесосом бы и звали…

— Может, они незнакомы с достижениями цивилизации?