Комарин вышел из палаты, вняв просьбе сестры и прихватив с собой магичку жизни и лекарку. Вулканова же приготовилась к весьма интересному разговору. Ну не могла такая женщина оказаться безмозглой аристократичной куклой. Просто не могла. Хищная грация, сквозящая в каждом движении, шрамы и татуировки, полувоенная одежда…

— Здравствуйте, Лавиния, уж простите, что без отчества. Догадываюсь, что наш с вами возраст разнится раз этак в тридцать, но выглядите вы не хуже меня, а потому не обессудьте, предлагаю перейти на ты.

Девушка взяла один из стульев, стоящих вдоль стены палаты, и приставила к больничной койке, чтобы беседовать на равных.

— Меня зовут Кирана, я — вольная охотница Четвёртой реки из Восьмиречья. Вам это ничего не скажет, ведь Восьмиречье считается в вашем мире всего лишь одной из изнанок с выходом где-то в Сибири, — говоря это, охотница внимательно следила за эмоциями собеседницы, но Лавиния держала лицо, ничему не удивляясь.

Информацией про обитаемые изнанки её было не удивить, ведь по семейной легенде её дед был как раз одним из странствующих по изнанкам магов. Заделав бабке ребёнка, он ушёл странствовать дальше, обновив кровь Вулкановых. Бабуля, правда, ждала всю жизнь, что он вернётся, но, скорее, Шивелуч остыл бы, чем подобное случилось, а девушка продолжила:

— Кроме того, я являюсь Кираной Юрьевной Комариной, старшей сестрой Михаила, по неизвестной нам причине спрятанной почти на два десятка лет в Восьмиречье. К сожалению, не осталось никого, кто мог бы нам открыть причины для подобного поступка, поэтому, когда брат нашёл меня, он был очень счастлив обретению единственного члена семьи. Ну и вишенкой на торте является то, что я — маг стихийник, дуалист с магией воды примерно вашего уровня, — на лице девушки часть узора налилась лазурью, — и маг огня уровнем чуть пониже, — при этом полыхнула алая часть татуировки.

— Зачем вы рассказываете мне тайны собственного рода, наивное дитя? — Лавиния не смогла удержаться от этого комментария, ведь такая откровенность в высшем свете привела бы к самым незавидным последствиям для рода Комариных, в котором, судя по всему, осталось лишь двое сирот.

— А рассказываю я вам это потому, что моя ситуация отчасти напоминает ситуацию, в которую вы попали с дедом нынешнего императора, если, конечно, слухи не врут, — абсолютно не пытаясь играть в дипломатию, ткнула носом охотница Вулканову в собственное прошлое. — Император знает о моём существовании, но мы не были представлены друг другу. Я была спрятана в имении на время, прикрываясь необходимостью изучения этикета, норм и правил поведения этого мира. На ближайшем новогоднем балу меня представят обществу как графиню Комарину и княжну Виноградову по матери и в соответствии с выбором родового алтаря. Как вы думаете, при имеющихся вводных, каковы мои шансы повторить вашу судьбу? Почему-то мне кажется, что, имея в активе главенство в княжеском роду, меня без спросу женят в первую же неделю после выхода в свет, не заботясь о приличиях. И первым, кто подсуетится, с учетом личного сюзеренитета над Комариными, протектората императорской семьи над родом Виноградовых и моего уровня магии, будет Пётр Алексеевич Кречет.

— Думаю, что мою судьбу ты вряд ли повторишь. Ибо для этого на тебя должны претендовать сразу два Кречета. А у Петра вроде бы пока хватает мозгов не творить подобную херню.

— Как это сразу два Кречета? Два сына вас не поделили? — совершенно искренне изумилась Кирана.

— Если бы два сына… — Лавиния нырнула в события давно минувших дней, словно в омут. — Изначально меня пророчили в невесты престолонаследнику, кому не захочется иметь в своей семье магичку такого уровня? Но всё изменилось, когда император пожаловал к нам вместе с семьёй на смотрины. Этот старый сластолюбец чуть не удавился, когда впервые увидел невесту сына. Это стало началом конца для рода Вулкановых.

— Не-е-ет! — неверяще протянула Кирана. — Не может быть⁈ Неужто сам?

— Представь себе! — Лавиния скривилась от горечи, волнами накатывающей из прошлого. — Михаил Фёдорович Кречет и думать забыл, как женить сына, и начал вполне агрессивно за мной ухаживать при трёх здравствующих жёнах, которые от этого были не в восторге. А уж когда он, не особо стесняясь, полез мне под юбку, дескать, дело семейное, я вспылила. Да так, что Шивелуч проснулся. И не просто проснулся, а катился император вместе со своим посольством с попутным ветром на материк. — Лавиния улыбалась сквозь стоящие в глазах слёзы.

— Хер бы я за кого из этой семейки вообще замуж вышла после такого! — вспылила Кирана, отчего по телу её пробежались языки пламени, демонстрируя искренность чувств молодой магички.

— Ну я ответила почти тоже самое, — грустно улыбнулась Вулканова. — Да я лучше старой девой останусь, чем к такому козлу в род войду! — цедила я вслед императору, не зная, что отвечать за эти слова придётся всему роду. Дальше было на коленке сфабрикованное дело о предательстве и растратах, лишение титула и военный поход против зарвавшихся выскочек Вулкановых… И разом проснувшаяся гряда вулканов на Камчатке. Ситуация была патовая. В этой стычке погиб мой брат, а сама я всё-таки стала главой рода, но уже опального и лишённого аристократического достоинства.

— Мне очень жаль, — Кирана сжала ладонь собеседницы в жесте поддержки.

— Мне тоже. Поверь, подобной судьбы я тебе не желаю, — Лавиния поджала губы, хмурясь. — И это всё равно не объясняет ситуации с Исбьернами. Зачем было убивать подданных чужой короны, если вы сидели тихо, как мыши под веником?

— Мы их не трогали. Мы вообще никого не трогали, когда эти появились. Так уж вышло, что я забрела на чужие земли, и чужак с пряжкой белого медведя напал на меня магией земли. Сперва я даже решила, что это новая тренировка, но очень скоро изменила своё мнение. Любой ментатор или ментат подтвердит, что высказывания незнакомца в мой адрес были оскорбительными для аристократки. Завязался бой, в котором он победил хитростью, чем-то меня одурманив, а потом унёс в какое-то подземелье. Там меня собирались долго и со вкусом насиловать, чтобы я стала его личным инкубатором по смешению магий. «Вдруг и высокоранговый бастард земли выйдет», — Кирана постаралась придать голосу нотки Михельса и сплюнула на землю.

— Да уж, девонька. Попала ты, как кур в ощип. Даже у меня