И теперь Женька тщательно скрывала от всех, даже от бабушки и уж тем более от самой Ляли главный свой страх.

Этот страх не давал ей спокойно спать ночами, и именно из-за него Женька теперь так мало думала о разлуке с отцом. Она боялась, что с Лялей может случиться то же, что и произошло с её мамой и не рождённым братиком. Из-за этого страха она почти позабыла обо всём остальном.

— Ляля, просто не хочу и всё ходить на переговоры, — Женька уткнулась в свою чашку с чаем, пытаясь уйти от ответа.

— Ты обижаешься на папу, и тебе больно, я знаю, — тихо сказала Ляля и погладила Женьку по волосам, — Ты так на маму похожа…такая же сильная, и незлобивая. Жень, ты прости папу своего, так уж сложилась у него жизнь.

Женька молча смотрела в окно и думала, что она просто физически не может переносить эти телефонные разговоры с отцом. Сейчас, когда она давно не слышала его голос, не говорила с ним, не слышала его обещаний и извинений… ей было легче. Как объяснить Ляле, что каждый раз, выходя с почты после разговора с отцом, она чувствовала маленькую смерть кусочка своей души.

И что сейчас, когда она знает, что отец не приедет домой, что он выбрал тётю Нину и её семью, она больше не хочет снова умирать каждый раз, кладя на аппарат замолчавшую телефонную трубку в переговорной кабине.

А еще, Женька боялась, что отец снова станет звать её переехать в Волгоград, и она, соскучившись по нему, однажды согласится на это. Поэтому, как бы ни уговаривала бабушка, на почту говорить с отцом Женька не ходила.

Зато все эти попытки девочки уйти от реальности сказались на учёбе — она много читала, учителя не могли нахвалиться ею. А еще Женька начала писать сочинения, больше похожие на дневник. Она писала о семье, о школе, о Лапке и Барсике, о красивых сереньких птичках, которые прилетали на кусты ирги позади огорода и клевали оставшиеся там с лета ягоды.

Однажды к ним домой пришла Ульяна Михайловна, учительница литературы в местной школе и долго разговаривала с бабушкой в большой комнате. А удивленная Женька изнывала от любопытства, что же понадобилось учителю старших классов у них дома, ведь сама Женька училась еще в начальной.

— Женя, поди сюда пожалуйста, — наконец позвала её бабушка, и Женька поспешно спрыгнула с жёрдочки возле сарая и вошла в дом.

— Женечка, я читала твои сочинения твоя учительница мне их показала. Они прекрасно написаны, и я хочу пригласить тебя на занятия в наш литературный кружок. Я тебя могу многому научить, ты будешь ездить в область на олимпиады по литературе. Ну как, согласна?

— Да, я бы очень хотела, — Женька немного смутилась, и очень обрадовалась одновременно.

— Тогда я в понедельник приду к тебе в класс, и вместе с твоей учительницей мы обговорим время занятий.

С того времени в Женькиной жизни появилось новое увлечение, захватившее её с головой. Ульяна Михайловна рассказывала ребятам, занимающимся в её кружке, интересные вещи о различных литературных стилях, а иногда устраивала чтения и обсуждения рассказов разных авторов, о которых Женька раньше даже не слышала.

— Я бы тоже хотела попасть в этот ваш кружок, — с легкой завистью говорила Маша подруге, когда они возвращались домой из школы, — Как думаешь, если я попрошусь, меня Ульяна Михайловна примет? Она красивая… и добрая.

— Я думаю, она будет рада, если к нам придут новые ребята, тем более ты. Ты же хорошистка по русскому языку.

Навстречу девочкам вылетела ватага ребятишек. Мальчишки смеялись и что-то громко обсуждали, но заметив девочек, зашептались между собой.

— Что, Тимофеева, не взял тебя папаша в город, обратно вернул? — язвительно рассмеялся Генка, хулиган и двоечник из пятого класса, — Заучка, заучка! Кому ты в Волгограде этом нужна, там своих дурочек хватает!

Мальчишки рассмеялись, а Маша хмуро глянула на рослого Генку, потом обняла подругу и сказала:

— Пошли отсюда, что с них взять — дураки!

— Кто дураки? Мы? — взвился Генка, и двинулся на девочек, — Ты Машка оборзела, надо тебя проучить!

— Ну-ка, оставь их в покое! — раздался из-за забора сердитый мальчишеский голос.

И Маша с Женей увидели, как навстречу Генке выступил, сжимая в руке палку, сердитый Димка Конев.

Глава 35

Снова на город наступала зима, только теперь Сергей уже не мёрз в летнем домишке, а вполне себе с комфортом жил в тёплой комнате общежития.

— Зачем это, раз уж ты всё равно решил остаться здесь, — говорила ему Нина, когда он приходил навестить её и Сашу с Ксюшей, — Перебирайся к нам, что там одному тебе куковать.

Сергей отмалчивался в ответ, как сказать женщине, особенно если она в положении, что жить в её доме он не будет… А Нина вела себя, как ни в чем не бывало. Как будто и не было их расставания, и всех этих неприятных разговоров. Однако, всё же иногда что-то, какая-то еле уловимая тень ложилась на её лицо, когда она смотрела на Сергея, и он это замечал.

— Что, как там Женя? — Нина с искренним интересом смотрела на Сергея, — Ксюшка меня спрашивает всё время, когда Женя приедет. Девчонки подружились, у них уже и компания во дворе своя сложилась. Серёж, ты прости, я, наверное, тоже не была вполне готова к… ко всему этому. Но сейчас я всё обдумала, и уверена, что у нас всё получится…

— Да… может быть, после нового года отпрошусь на недельку, съезжу домой, — уклончиво ответил Сергей, — Нин, а ты уже в больницу ходила? На учёт там же надо…

— Нет еще, но скоро пойду. А почему после нового года поедешь? Зачем так долго тянуть? Что там дочка без тебя будет маяться! Возьми без сохранения, да и поезжай!

— Нин, давай потом это обсудим. Я пошел, мне завтра на смену.

— Оставайся у нас, — прошептала Нина, приникая к плечу мужчины, — А вещи с общежития после заберем…

— Нин, я пошёл, — Сергей накинул куртку и вышел в подъезд под укоризненный и огорченный взгляд женщины.

Он шёл по улице, закрывая лицо от порывистого ветра, а сам размышлял над словами Любы и Ивана, и над тем, что Нина сказала о Женьке. Неужели человек вообще способен так врать, о таких вещах… Ему казалось, что ни одна женщина не будет обманывать и придумывать подобные вещи. И он решил, что такого просто не может быть, а ему стоит серьёзнее отнестись к Нине и