— Серёж, не пришла. Не обижается она, не злится… Больно ей, пойми ты, — негромко говорила в трубку Меланья Фёдоровна, — Ведь ты ей обещал вернуться, сказал: «Верь мне!», и она поверила, ждала… Кто же знал, что всё так повернётся. Ты, сынок, не думай, мы тебя не осуждаем — жизнь она такая, всякое случается. Что ж теперь… Дай Бог, подрастёт наша Женя, поймет тебя, всё и наладится. Сейчас только время и может помочь, что уж говорить.

Сергей понимал всё сам, понимал, что предал он дочку, обманул её, пусть и сам того не желая. Комнату ему в общежитии дали, правда, с трудом. То ли отчаяние в его глазах было так велико, то ли Алексей Леонидович шепнул кому надо о том, что Сергей специалист хороший, но чуть было не уволился из-за жилья. Но генеральный директор, к которому Сергей на приём все же попал, при нём же куда-то позвонил и нетерпящим возражения тоном потребовал решить затянувшийся вопрос.

Чудесным образом комната нашлась, правда в состоянии она была почти не пригодном для жилья. А уж и говорить нечего было о том, чтобы сюда везти Женьку.

— Да и ладно, были бы стены, главное — дали! — хлопнул Сергея по плечу Иван, — У меня инструмент есть, какие надо материалы купим! И всё сделаем, как надо! К новому году дочку привезёшь.

Сергей и думать теперь боялся, что Женька просто-напросто вообще не станет с ним разговаривать и никуда не поедет. Он надеялся, что перед новым годом возьмет неделю отпуска, поедет домой и сможет уговорить дочку.

Разбирая старую разваленную нишу в выделенной комнате, он думал, что всё в его жизни полетело кувырком. Разговор с Ниной, ради которого он ходил к ней на работу перед обедом, тоже не сложился.

— Что, на улице будем всё решать? — надменно спросила Нина, увидев мужчину, — Вечером соберись и приходи к нам, ужином тебя накормим заодно, да и поговорим. Ребятишки про тебя спрашивают, хоть их повидаешь.

Сергей смотрел на женщину и не узнавал, куда делось всё тепло, откуда взялся жёсткий и высокомерный тон и холодный взгляд.

— Я о ребенке пришёл поговорить, а не в гости напроситься. Я тогда, перед отъездом всё тебе сказал, и решения своего не поменяю. Конечно, ребенка своего я признаю, не должно ему без отца расти. Так что, хотим мы оба того, или нет, а договориться нам придётся. Так, чтобы ребенок не страдал, он не виноват ни в чем.

— Нам от тебя не нужно ничего, можешь одолжения не делать. Я двоих одна поднимаю, справлюсь и с третьим.

— Нин, зачем ты так? Никто не виноват, что так всё у нас вышло. Ты не хотела ребенка, я не хотел, но ты сама сказала, нет гарантии на сто процентов… мы оба взрослые люди, и обязаны договориться.

— Я не хочу с тобой об этом говорить на улице! — зло воскликнула Нина, оборачиваясь и глядя, не слышит ли кто-то их разговор, — О чем ты хочешь договориться? Дети в семье должны рождаться, в браке! Так что пока ты сам этого не понял, то не о чем говорить!

Развернувшись, Нина, не оглядываясь, ушла в здание своего предприятия, оставив Сергея размышлять над услышанным.

— Что, ты теперь как честный человек обязан жениться? — усмехнулся Иван, услышав, что Нина сказала другу при разговоре.

— Да она вообще-то права, — покачал головой Сергей, — Так не делается, как я задумал — жить отдельно в общежитии, ей с ребенком помогать… Семья нужна детям, всё верно говорят! Только… как мне Женьку уговорить, чтобы сюда переехала…

— Не знаю, по-моему, не уживётся Нина с твоей дочкой. Может, конечно, со временем и притрутся… не знаю… Сложно всё, трудно тебе придётся, брат…

Сергей и сам знал, что будущее его странно и непонятно, а самое главное в том, что только он один во всём этом виноват.

Глава 31

Сергей старался поскорее закончить ремонт, и всё свободное время возился в комнате. Он всё же надеялся, что ему удастся уговорить дочь переехать. А там может и сложится всё…

— Знаешь что, Сергей, я тебе как женщина скажу, — говорила ему Люба, когда он снова помогал друзьям в саду, — Ты не спеши Ниночке-то предложение делать да замуж её брать. Может я, конечно, злая, что такие вещи говорю…. Но уж очень подозрительно это всё её поведение и беременность эта…

Сергей молча пилил отмершие ветки на старой яблоне и задумчиво поглядывал на Любу. Кто их разберет, этих женщин…. С женой всё было просто и понятно — у Людмилы был бесхитростный и добрый характер, без склонности к разного рода… «выкрутасам». И теперь он с еще большей тоской вспоминал те времена, счастливые и светлые.

А Нина вскоре пришла сама. Сергей вышел из проходной после смены и намеревался отправиться покупать обои — ремонт уже близился к завершению — когда увидел её знакомый силуэт у забора.

— Привет. Слушай, извини меня за тот разговор. Рассердилась я, да и растеряна была, — Нина с улыбкой смотрела на Сергея, — Ты поговорить хотел…

Сергей устало вздохнул, смена выдалась не из лёгких, он был голоден, но так было всё последнее время, так что нет смысла откладывать разговор. Хотя сегодня ни говорить, ни слушать ему не хотелось, просто хотелось поесть и выспаться.

Мужчина молча присел на скамью и смотрел, как из проходной завода выходят люди, закончившие смену. Ему казалось, что всё происходящее ему сниться и не происходит наяву, гулко отдавались в голове гудки трамвайных звонков, город виделся, будто в замедленном кино.

Нина присела рядом и что-то говорила Сергею, поправляя выбившуюся прядку отросших волос. Он почти не слышал её слов, почему-то стало трудно дышать, а на мир начали наползать серые сумерки. Завалившись на бок, Сергей уронил голову на спинку скамейки, и улица погасла, звуки пропали, он погрузился в безмолвную темноту.

Очнулся он от того, что ему в нос ударил резкий запах нашатыря, люди вокруг что-то говорили, спрашивали о чём-то, рядом стояла вахтерша с проходной завода, с аптечкой в руках. Обеспокоенные глаза Нины, поддерживающей его голову, кто-то положил ему на лоб смоченный водой платок. Воздуха не хватало для дыхания, грудь болела, и жар накатывал горячими волнами.

Загудела машина скорой помощи, и перед глазами Сергея замаячили белые медицинские халаты. Он закрыл глаза, потому что свет раздражал и делал больно глазам. Как сквозь сон он услышал:

— Так, везем. Женщина, вы ему кто? Жена? Нет, не положено