class="p1">— Спасибо! — ответил Сергей, — Ты, Алексей Леонидович, на меня не обижайся. Дочка у меня, семья… Не подумав я сюда приехал тогда, не послушал родителей. А у меня дочка растет, без меня, не дело это.

Леонидыч только и нашелся, что одобрительно крякнуть в усы, хлопнул по плечу Сергея, сообщил ему график смен, а после отправил его в отдел кадров, отнести заявление самолично.

Заявление у Сергея приняла, поджав недовольно губы, та же самая женщина, что и принимала его на работу.

— Что, не понравилось вам у нас, да? Куда решили на этот раз податься? — немного язвительно спросила женщина.

— Какого числа мне подойти за документами? — не отвечая на выпад сотрудницы, спросил Сергей, — Мне нужно знать, на какое число брать билет.

Женщина пожала плечами, будто огорченная тем, что Сергей не захотел поддержать намечающуюся перепалку, и ответила на его вопросы.

Вскоре Сергей отрабатывал положенное время, однако приподнятое настроение не покидало его, даже когда он ехал в автобусе, возвращаясь после смены на дачу к Ивану, где теперь обитал. В отличие от пребывания в домике Розы Игнатьевны, здесь ему было позволено всё — и пробовать созревший урожай, и пользоваться всем, что имеется в доме.

Дача Ивана и Любы только имела такое название, а на самом деле была полноценным добротным деревенским домом в пригороде Волгограда, доставшимся Ивану от родителей, которые прожили в этом доме всю свою жизнь.

Вот и в тот пятничный день Сергей отработал ночную смену, и ранним утром вышел за ворота проходной завода, в предвкушении, что сегодня протопит баню, и когда вечером придут Иван с семьёй после работы, они вместе проведут выходные.

Однако, за воротами его окликнул знакомый голос, и в стоящей в тени большого тополя женщине Сергей узнал Нину.

Глава 28

— Сергей! Привет, ты со смены? — окликнула Нина мужчину, — Я сегодня в отгуле, думала тебя застать…

— Привет, Нина! Да, я с ночной сегодня, на автобус вот пошел. Ну, как ты, как дети?

— Да ничего… Мне надо с тобой поговорить, пойдем вон там на скамейке посидим немного.

Нина выглядела смущенной, щеки покраснели, и она старательно прятала от Сергея взгляд. Они сели на скамейку в небольшом скверике, и неловкое молчание повисло в воздухе. Сергею было нечего сказать женщине, и он терпеливо ждал, что же она хочет сказать ему.

— Серёж… я в положении… и не знаю, что мне теперь делать! Я понимаю, ты сказал, что ничего между нами не сложилось, но ребенок…

— То есть как, в положении? Мы же предохранялись всегда, — Сергей смотрел на Нину потемневшими глазами.

— Ну, ты же знаешь, нет стопроцентного способа… бывает всякое. Ладно, я просто пришла тебе сказать… Ты же должен знать про это тоже!

Нина резко встала со скамейки и пошла прочь, оставив растерянного Сергея обдумывать только что услышанное. Он смотрел вслед удаляющейся женщине и понимал, что теперь всем его планам, всему, что он задумал, не суждено сбыться. Сергей видел, как Нина замедлила шаг, и несколько раз останавливалась по пути к трамвайной остановке, будто бы ожидая, что Сергей догонит её, остановит…

Но он не находил в себе сил подняться и просто смотрел в оживающий после ночи утренний город. И понимал, что теперь не сможет уехать отсюда обратно домой.

Поднявшись со скамьи, он повернул снова в сторону проходной. Подумал, что ему, наверное, стоит сейчас вернуться и сообщить начальнику, что заявление своё он заберет, и увольняться передумал…

Уже перед входом Сергей сообразил, что не может сейчас никому сказать ничего вразумительного, новость, услышанная от Нины, вбила его из колеи.

Постояв немного у проходной, Сергей решил, что завтра выходной, и он съездит на завод к Алексею Леонидовичу в понедельник, и к Нине на работу, чтобы поговорить нормально, а сегодня всё обдумает. Голова после ночной смены хотела спать и отказывалась вообще о чём-либо думать, поэтому лучшее, что он мог сейчас сделать, это поехать спать.

Вечер был по-летнему теплый, Сергей и Иван сидели на завалинке под домом и смотрели, как солнце вызолачивает кроны деревьев.

— Ты что такой смурной? Случилось что? Скоро уж домой отправишься, к семье, так что не грусти! — спросил Ваня молчавшего весь вечер друга.

— Нина приходила утром, после смены встретил её… похоже не поеду я домой, и с работы не уволюсь. В понедельник пойду заявление забирать. И к генеральному запишусь на прием, пусть общежитие даёт, сколько можно!

— Не понял? Что случилось то? — воскликнул удивлённый Иван.

— Нина беременна. Не могу же я бросить своего ребенка. Общагу выбью, буду ходить, пока не дадут, спать буду в приёмной!

— Э… — Иван не нашелся, что и сказать, тяжёлое молчание повисло в воздухе.

— Жить с ней я не смогу, потому что… она Женьку мою невзлюбила! А я дочке обещал, что вместе будем, как могу сейчас обмануть?! Она ждет, верит мне! Общежитие получу, заберу её, пусть здесь учится, проживем. А я Нине смогу помогать и ребенку своему! Боже, как же всё коряво! Не такой жизни я хотел для себя и для дочки….

С юности не куривший Сергей вытянул из пачки Ивана сигарету и закурил, закашлявшись с непривычки.

— Что у вас тут? Чего притихли? — раскрасневшаяся после бани, к ним подошла жена Ивана Любаша.

— Да, у нас тут ЧП, — ответил Иван и посмотрел на друга.

Сергей, хмуро затягиваясь дымом, парой фраз обрисовал ситуацию и Любе. Женщина помолчала, а потом сказала:

— Так, пойдемте-ка ужинать. Мальчишки голодные, да и вы тоже. Плов стынет.

Уже поздно вечером, когда ребятишки отправились спать, а взрослые устроились на маленькой веранде, разговор вертелся вокруг последнего события.

— Серёж, ну если всё так, как ты говоришь, как-то это подозрительно вовремя случилась у Нины эта беременность, — задумчиво сказала Люба, — Тем более, если говоришь, предохранялись…

— Что тут обсуждать, — покачал головой Сергей, — Ребенок есть, это моя ответственность, теперь всё будет по-другому…

— Знаешь, Сергей, я тоже женщина… и не хотела бы, чтобы мужчина, оставивший меня, вернулся только потому, что я забеременела… — задумчиво сказала Люба, — И я думаю, что Нина взрослая женщина и прекрасно понимает, что делает. И всё это как-то… странно выглядит со стороны.

Сергей понимал, что Люба хочет сказать ему больше, но природный такт и вежливость останавливают её. Но он и сам всё это понимал, и ответил:

— Как бы там ни было, это ребенок… мой ребенок.

Глава 29

Женька старательно выводила в тетради аккуратные строчки домашнего задания. Теперь