Деню еще не хоронили – узнав о случившемся, его Оля попробовала покончить с собой. Теперь она, обдолбанная транками, лежала в хорошей, платной психиатрии под присмотром, а Деня стыл в морге – ждал, когда жена сможет проводить его в последний путь.

Нет, нельзя забыть.

Шкура политика, уважаемого и любимого в народе Никиты Ильича, слезала с меня трудно, ошметками висла, цепляясь за настоящее. Вот мой дом. Вот фотографии Эли и Егорки. И наши с Лесей – свадебные, из роддома… Вот квитанция на квартплату – собирались в спешке, что-то Леся говорила, что с ней надо сделать, – не помню. Цветы поливать. В холодильнике суп. И оплатить? А как? Ерунда это все, не важно.

Никита Ильич должен остаться здесь, дальше пойдет Пригоршня, сталкер бывалый, безжалостный. Кто из наших сейчас в Зоне? Помнят ли меня там? Должны помнить, мы с Химиком были настоящей легендой, небось, до сих пор у костров нубам байки травят, рассказывают о наших похождениях.

Можно было поднять старые контакты. Останавливало меня одно: я не знал, кто связан с наркотиками, а значит, организацией «Руна», убившей Деню и его сына. Я никому не мог доверять, даже Химику – как вообще доверять тому, кто не захотел помочь, кто трубку бросил, когда беда стряслась.

Но я был уже не просто сталкером. Я был большим человеком. И сделал то, чего делать жуть как не хотелось, но что делают в таких случаях взрослые мужчины – позвонил в службу безопасности.

Арсений Литвинов дослужился в ФСБ до высоких чинов, но потом решил уйти в место более хлебное – и занялся безопасностью. На операциях он пересекался с Соловьевым, поэтому пошел к нам, в «Созидание». Раньше дергать Литвинова я не хотел – с частными проблемами нехорошо служебным положением пользоваться. Но теперь выхода не оставалось.

Я дождался полудня – и набрал Арсения.

– Литвинов, слушаю.

– Арсений Валентинович, мое почтение. Никита Ильич беспокоит.

– Здравствуйте, здравствуйте. Наслышан о ваших неприятностях. Что ж вы так неаккуратно? И мне не сказали. А не позвони мне дежурный офицер, не догадайся – было бы уже во всех новостях по всем каналам: в перестрелке погиб друг известного политика. Вы же, Никита Ильич, не мальчик, вы должны бы понимать-то. Через полчаса буду ждать вас в кафе «Лира» напротив вашего дома – я как раз проверю посты и подъеду пообедать.

Я немного опешил. В суматохе и сутолоке последних двух дней, в остром горе, я даже не подумал о возможном скандале. И мысль, почему же меня так быстро отпустили, не «оформив», почему следователь не мучил допросами и бумажками, в голову не пришла. Отпустили – и хорошо. А оказывается, это Партия помогла.

И посты… Значит, охраняют меня. Стало стыдно.

Через двадцать минут я был уже в «Лире» – ничем не примечательном кафе, пережитке прошлой эпохи. Самое место для мента. И эфэсбэшника.

Литвинов сидел за столиком лицом ко входу и хлебал суп. В правой руке – ложка, в левой – горбушка, оттопыренные уши против солнца просвечивают красным, хрящеватый нос нависает над узким ртом, глаза – льдинки. Средний рост, среднее телосложение, серая водолазка под горло.

Увидев меня, кивнул, но обеда не прервал. Я присел напротив.

– Будете заказ делать? – официантка шлепнула передо мной дерматиновую папку меню.

– Кофе. С молоком.

– Сколько сахара класть?

– Без сахара. Здравствуйте, Арсений Валентинович.

– Здоровались. – Он аккуратно промокнул губы салфеткой, отодвинул тарелку и добавил, взглянув в глаза: – Пригоршня.

Меня будто ударили. Нет, конечно, в Партии знали о моем прошлом, но чтобы так, прямо…

– Не суетитесь, – посоветовал Литвинов. – Я не враг. Я не понимаю, почему вы ко мне сразу не пошли – ну, спишем это на особенности психотипа. Волк-одиночка, вольный сталкер. Нелегко привыкнуть просить о помощи цивилизованным способом. Но зачем-то же вы мне позвонили. Жену с детьми самостоятельно в Крым отправили – вы не волнуйтесь, мои люди проследят, подстрахуют. И зачем-то позвонили. Дайте угадаю. Вам нужна команда? Оружие? Вы идете в Зону?

Мне стало жарко, я аж вспотел. Добро пожаловать в реальность, Пригоршня! Ты рыпаешься, самостоятельность развел, а за тобой все это время следили люди Литвинова. Погодите-ка…

– А та девочка, которая нас вывезла?.. – догадался я.

Литвинов молча прикрыл глаза, соглашаясь.

– А я ей ремонт оплатил…

– Ну и хорошо. Не должен же транспорт партии страдать из-за ваших развлечений. Итак, Никита Ильич, мы разговаривать будем откровенно?

– Да. – Официантка принесла чашку кофе, и я осушил ее одним долгим глотком. – Будем. Вы все верно поняли. У меня убили друга, потому что мы вышли на след новых наркотиков. И след этот ведет в Зону. Мне нужно туда, уж там я разберусь. Там все… понятней.

– Допускаю, допускаю, охотно допускаю. – Литвинов посмотрел в окно. – Но что требуется от меня?

– Мне нужна команда не связанных с Зоной людей. Я никому из сталкеров не могу доверять. Но и не гражданских. Чтобы оружие в руках держать умели. Еще мне нужно снаряжение. Оружие… не знаю, оружие сейчас трудно в Зону пронести. И, конечно, доступ за Периметр для нас всех.

– Много требуется. Но и цель – благая.

Помолчали. Литвинов, наверное, думал, а я просто ждал. Как в Зоне. Когда ничего сделать не можешь и ждешь – без мыслей, без напряжения, с бесконечным терпением.

– Хорошо, – он внезапно хлопнул ладонью по столу и поднялся. – Будьте в городе. Вам позвонит человек.

* * *

Звонок человека Литвинова застал меня в отделении Сбербанка, где я, как идиот, пялился на терминал, выдающий талончики электронной очереди – вот какую процедуру я собрался совершать, если мне надо и коммуналку оплатить и деньги со счета снять? В том, что наличные пригодятся, я не сомневался.

Как назло, консультантов и знающих людей поблизости не наблюдалось, только бабушки сидели на темно-зеленом диване в ряд, одинаково сложив руки на клюшках.

– Никита Ильич. Меня зовут Серый.

И голос у него был – серый, и интонации. Прям как у Литвинова, даже круче, сразу понятно от кого.

– Я хотел бы встретиться.

– Не вопрос… Кхм. Серый. А где и когда?

– Вы из отделения выйдете – спуститесь к бульвару, я на второй лавочке слева буду сидеть. Сам вас узнаю, окликну.

Я нажал отбой и вышел из отделения – черт с ними, со счетами. Попрошу кого-нибудь из партийных девчонок. А деньги снять в любом банкомате можно.

* * *

«Бульваром» в нашем микрорайоне называют клочок земли с чахлыми, высаженными прошлой осенью, липками и каштанами, лавочками, детскими скамейками, вклинившийся между двумя довольно оживленными дорогами. На бульваре всегда шумно, пыльно, и любой разумный человек предпочтет гулять с детьми в парке. А уж распивать – и подавно, потому что бульвар прекрасно просматривается патрульными полицейскими.