Фрэнк Бегби оставляет Фрэнсис Флэнаган наедине с вином, и у него такое чувство, что все, сказанное ею, – чистейшая правда.

Ветер с океана немного окреп, и с севера штата повалил туман. Мелани Фрэнсис делает растяжку на задней веранде, потом качает руки с трехфунтовыми утяжелителями, на липучках прикрепленными к кулакам, и завершает комплексом упражнений, от которых все мышцы горят. Закончив ежедневную зарядку, она заходит в кухню и смотрит на телефон – нет ли сообщений о входящих звонках. Один – от мамы, но по-прежнему ничего от Джима. В груди поднимается паника.

Мелани чувствует, что здорово подставила Джима, позвонив в полицию. Расскажи она во всех подробностях, как ее потрясло изнасилование Полы, наверное, он бы все понял. А она совершила ошибку и впустила в их жизнь Гарри с его почти нескрываемой давнишней повесткой. Но ему здесь не место. В ее жизни есть место только для девочек и Джима.

Она мысленно возвращается к открытию той выставки в эдинбургской Рыночной галерее. Успех вскружил им голову, они потягивали вино и болтали. Вдруг она спохватилась, что нигде не видно Джима, чьи работы получили большинство похвал. На одну ужасную секунду ей показалось, что, несмотря на ножной электронный браслет, Джим воспользовался выставкой как прикрытием для побега. Но потом она вышла на пожарную лестницу и увидела его.

Когда она спросила, что он делает один в полумраке, стоя на сквозняке, Джим посмотрел на нее так, словно хотел сказать: «Жду тебя». На самом же деле он с приглушенной убежденностью сказал, что это лучший день его жизни. А потом, глядя на нее пытливо и проницательно, прошептал:

– Наверное, я слишком многого хочу, но есть одна вещь, которая могла бы сделать его еще лучше, – и закрыл глаза.

Тогда-то Мелани и поцеловала его в губы – все, что она могла сделать. Только о нем она и думала. Это был самый душевный поцелуй в ее жизни – простой, сладкий и кайфовый. Джим не открывал глаз, и она тоже. Когда они услышали шум из галереи и резко разомкнули губы, он улыбнулся и сказал:

– Спасибо.

– Всегда пожалуйста, – поспешила ответить она, а потом они крепко взялись за руки и отправились обратно на вечеринку.

«Партнер по танцу», портрет безмятежного как исусик Крейга Лиддела, был продан. Мелани слушала, как Джим разговаривает с богатыми коллекционерами, заплатившими за картину кучу денег. Это была моложавая супружеская пара. Женщина – в синем вечернем платье с блестками.

– Этот человек, которого вы убили… откуда вы знаете, что он мог бы превратиться в эту фигуру святого?

– Этого я не знаю, но суть не в том, что бы он мог, а чего не мог сделать. После того как я его убил, об этом можно только строить догадки. Суть в том, чем сейчас занимаюсь я. Чтобы лишить его жизни, мне пришлось дегуманизировать его и расчеловечиться самому. А теперь, чтобы спасти свою собственную жизнь, я должен вернуть нам обоим человеческий облик. И это непросто, – сказал он спокойно и искренне, – это битва, которую я вынужден вести каждый день.

«Фрэнсис Джеймс Бегби».

Она принимается искать номер Элспет, но в блокноте ничего не записано: вероятно, он вбил его прямо в свой айфон. Потом, как раз когда Мелани уже собирается положить сотовый на журнальный столик, на экране всплывает целая серия эсэмэсок или, точнее, повторяются три одни и те же:

Мелани перезванивает. Муж моментально отвечает.

– Джим… Я уже начала немного волноваться… Эсэмэски пришли все сразу… Как похороны?

– Так прриятно слышать твой голос! Эта ебанутая трруба! – Джим радостно выдыхает в микрофон. – Похорроны – норрмально… Слава богу, сдыхался. Я тут еще ненадолго. Прросто хочу парру человек повидать…

Внутри у Мелани идет борьба: сказать или нет о Гарри и выброшенном на берег трупе Сантьяго? Джим имеет право знать, но это же ее косяк, и она сама виновата. Нечестно грузить его прямо сейчас. Пока она прислушивается к снова появившейся у него шотландской картавости, ей кажется, будто кто-то стучит в дверь, а затем с улицы доносится шорох, и в ту же минуту связь обрывается. Направляясь к двери, Мелани снова звонит по новому номеру Джима. Открывает дверь, выглядывает наружу; в телефоне – лишь громкий непрерывный сигнал.

За дверью никого.

Потом она видит у гаража фигуру мужчины – он пытается заглянуть в мастерскую Джима и в полутьме повернут к ней спиной. Ее первая мысль: «Гарри…» У нее сжимается сердце.

Потом человек оборачивается и смотрит на нее.

Это не Гарри, а Мартин, агент Джима.

– Привет, Мелани, – говорит он.

Фрэнк Бегби оставил Фрэнсис Флэнаган и двинулся к Йорк-плейс, чтобы заскочить в трамвай. Не успел он войти и сесть, как зазвонила труба из «Теско». Так приятно было услышать голос Мелани, но, как назло, связь почти сразу оборвалась, и он заорал:

– ЕБАНЫЙ В РОТ!

Это привлекло внимание сердитой старухи, поэтому он втянул воздух и скупо ей улыбнулся.

Он принялся разбирать телефон и врубился, что, видимо, не контачит батарея. Вынул ее, засунул устройство в рот и, вцепившись зубами в контакт, потянул. Почувствовал, как откололась эмаль на обратной стороне зуба, но когда отжал контакт, тот немножко выдвинулся, и теперь батарея вроде бы прилегала поплотнее.

Добравшись до хаты Элспет, он решил после ужина уйти к себе и поставил трубу заряжаться. Взял киндл и начал читать «Заводной апельсин». Вскоре его срубило, и он провел самую мирную и спокойную ночь с тех пор, как вернулся в Шотландию.

На следующий день Фрэнк встает спозаранку и моргает в слабом утреннем свете, пробивающемся сквозь тонкие шторы. В комнате холодно: температура за ночь упала. Труба из «Теско» зарядилась и призывно мигает зеленым огоньком. Он хватает ее и звонит Мелани, надеясь, что та еще не ложилась и работает или расслабляется, пока девочки спят. Голос мгновенно сообщает, что для совершения трансатлантического звонка необходимо пополнить телефонный счет.

– Та ебал я твой трансатлантический звонок, пиздюк, – отвечает он невозмутимому механическому голосу. Впрочем, у него хватает кредита, чтобы позвонить Ларри. – Надо твой фургон. Ты ж говорил на похоронах.

Судя по молчанию, Ларри пытается скрыть досаду от того, что его подловили на слове, и теперь жалеет о своей накладной алкогольной щедрости. В конце концов он неохотно выдавливает из себя:

– Не вопрос… подкатывай, – и называет адрес.

Франко забрасывает на плечо спортивную сумку, собираясь потом еще наведаться в боксерский клуб, и направляется на хату к своему дружку в Марчмонте.

Самое большое потрясение – квартира Ларри, просторная и роскошная. По-видимому, в эдинбургском наркобизнесе крутится больше денег, чем Франко предполагал. Ларри с бодуна, но все же недовольно протягивает ключи.