– Эй, Лампадель, поди сюда! –донеслось из кухни.

Шмыгнув последний раз носом, я пошла на зов.

– Ой, не могу, – хохотала Юля, тычапальцем в Аду, – сейчас умру, гляньте, она похожа на борца сумо.

Я прыснула, девушка и впрямь ловко подметила.Толстый задик Ады, обтянутый черными, узенькими трусиками, выглядел оченькомично.

– Зачем ты на нее бельишконацепила? – спросил Сережка.

– У собаки течка, – пояснила я,наливая чай, – мебель испачкает.

– Надо же! – удивилась Юля. –Первый раз слышу, что для животных штанишки шьют, мы для Рейчел всегда изКиркиных шортиков мастерили, но получалось сплошное уродство, а эти такиехорошенькие, с кружавчиками, прямо самой хочется померить.

– Тебе очень пойдет, – фыркнулКирюшка, – прикинь, где дырка для хвоста окажется!

– Молодец, Лампочка, – неуспокаивалась Юля, – здорово придумала…

Я почувствовала настоящую благодарность.Девушка нахваливала меня так, словно я сама за две минуты сшила восхитительныетрусики.

– Молодец-то молодец, – вздохнулСережа, – только мы, если станем питаться одними пельменями, скорозаработаем гастрит, колит и умрем в жутких судорогах. Причем очень скоро,потому что другие блюда Лампа просто не сумеет готовить.

Он резко встал и вышел.

– Не обращай внимания, – махнуларукой Юлечка, – он просто устал.

– Наверное, на работенеприятности, – влез Кирка. – Сережка с начальником поругался. Тоттакой кретин! Вот и говорит…

– Ешь лучше, – остановила потокинформации девушка, – а ты, Лампочка, клади варенье.

Но мне не хотелось сладкого. Ну погодите,Сергей, жаль, не знаю вашего отчества и фамилии, обязательно научусь готовить.Причем так, что вы на коленях, со слезами на глазах станете вымаливать добавки,вот тогда и посмеемся.

Утром, едва за домашними в восемь захлопнуласьдверь, я кинулась спешно одеваться. Времени было катастрофически мало, надоуспеть съездить к учительнице Яне, потом купить продукты, сделать обед… И какэто раньше день тянулся бесконечно, теперь он пролетает как миг!

– Лампа, – донесся со дворакрик, – брось ключи, забыл!

Ага, совсем без головы, а других упрекает занеправильно сваренные сосиски!

Я выбросила связку в форточку, кликнула собаки, прогуляв их, опрометью кинулась к метро.

Работала очередная любовница Катукова на краюсвета, причем в прямом смысле. Здание школы устроилось возле оврага, дальшетянулся довольно мрачный и черный лес.

Поймав на первом этаже вертлявого мальчишку, ягрозно спросила:

– В каком кабинете сидит учительницамладших классов Яна?

– Ой, – завопил второклашка, –это моя училка, Яна Сергеевна, только она заболела!..

Судя по всему, болезнь преподавательницы егосовсем не опечалила.

Вздохнув, я толкнула дверь с надписью«Канцелярия». Довольно приятная женщина, слишком толстая для своих лет,улыбнулась навстречу:

– Чем могу помочь?

– Скажите… Скажите, Яна…

– Вот ведь ужас, – всплеснула рукамисекретарша, – просто кошмар, весь коллектив в трансе…

– Что случилось?

– Не знаете?

– Нет.

– На Яну Сергеевну Михайлову позавчеранапали бандиты. Избили до полусмерти.

– Как? – испугалась я.

– Ужас, – всхлипывалаженщина, – живем в кошмаре, абсолютно беззащитны.

– Где это произошло?

Секретарша слегка успокоилась.

– Яна Сергеевна отпустила своих учениковс двух последних уроков. Вообще, такое не полагается делать, но в городе грипп,и в классе сидят всего пять человек. Ну, зашла сюда, покурила – и домой. Живетв соседнем доме, одна… Вроде в подъезде напали…

Я взяла адрес и пошла к пятнадцатиэтажнойблочной башне. Квартира девятнадцать оказалась, естественно, запертой. Япозвонила в восемнадцатую. Высунулась растрепанная девица. За ней выплыл ароматжареного мяса и недовольный детский крик.

– Вам чего? – спросила хозяйка,пытаясь пригладить торчащие в разные стороны вихры.

– Я насчет Михайловой.

– Входите быстрей, коли пришли, –велела собеседница.

Я втиснулась в прихожую и удивилась. Местастолько же, сколько у Кати, но можно очень комфортно стоять и даже сидеть настуле. А все потому, что обувь и вещи аккуратно спрятаны в шкафчики. Вообщечистота в квартире царила немыслимая. Кухня, куда меня препроводили, сверкалакафелем и розовыми стенами. Малыш, прыгающий в высоком стульчике, был облачен вбелейшие ползунки, а главное, на стенах укреплены полки, где в безукоризненномпорядке выставлены баночки, чашки, кастрюльки… Чувствовалось, что у каждой вещисвое место… Вспомнив вдохновенный беспорядок, оставшийся у нас сегодня послезавтрака, я только вздохнула.

– Вы ведь из милиции, – скорейутвердительно, чем вопросительно, спросила девушка и представилась: – Будемзнакомы – Аня. Это я нашла Яну Сергеевну, перепугалась до полусмерти:выскакиваю за хлебом, а она на порог выползает, лица нет…

Оказывается, учительница пришла домой околодвенадцати. Дом блочный, и Аня слышала, как хлопнула дверь соседской квартиры.Потом раздались страшные тяжелые звуки и слабый крик. Анечка еще удивилась. Янажила тихо, гостей не приглашала… Но раздумывать над поведением соседки былонедосуг. Ребенок начал отчаянно плакать, требуя обед. Аня сначала кормила сына,укладывала… Потом спохватилась, что забыла купить хлеб, и решила, пока Петенькаспит, сбегать вниз.

Но батон она в тот день так и не купила. Дверьсоседской квартиры чуть приоткрылась, и на пороге девушка увидела какой-томешок, вымазанный темной краской. Внезапно из куля донесся слабый стон, и Аняпоняла, что перед ней лежит Яна, но в каком виде!

Все лицо несчастной покрывала кровавая корка,руки и ноги были безвольно вывернуты, а из приоткрытого рта изредка вылеталжуткий ноющий звук.