Не до конца осознавая свои действия, она схватила стул за спинку и кинулась с ним на Лихо. Этот тяжелый и неудобный предмет плохо выполнял функцию дубины; удары получались медленными и слабыми, несмотря на все усилия Кати.

Чудовище, не торопясь, сделало шаг в сторону и стул ударил об пол. Второй замах ей не удалось довести до конца. Катя почувствовала мощный толчок в живот, а следом – тупую боль.

Когда пелена спала с глаз, она поняла, что лежит на полу в паре метров от чудовища. Лихо, убедившись в том, что его соперники больше не представляют опасности, вновь возвратилось к своему блюду.

– Ох и тоща-а. На один зубо-ок, – когда оно говорило, с челюсти капала слюна. – Ничего-о, будешь затравко-ой.

В тот момент, когда его зубы уже были готовы сомкнуться на теле Аделины, входная дверь вновь распахнулась, со стуком ударившись об стену. На пороге стоял покрытый грязью человек в плаще. Следом за ним, в помещение ворвались клубы черного дыма с запахом, знакомым Кате еще с поезда.

Это был Доминик Бесентур. Он выглядел собранным и уверенным в своих силах.

Лихо обернулось на шум, тело Аделины в его руках качнулось следом. На морде чудовища появилось удивленное выражение, буквально на секунду.

– Возвращайся на свою ветку, малы-ыш, – брезгливо бросило оно.

– А то что? – усмехнулся Доминик, – снова натравишь своих песиков?

Лихо замерло. Оно не привыкло, когда жертвы давали отпор. Они должны были трепетать от страха!

Мгновенно оценив ситуацию, Доминик бросился на чудовище. Дым заполонил помещение, перед глазами висела лишь черная пелена. Катя чувствовала, как подступает кашель, но чудовищу, похоже, тоже было не по себе.

Лихо махнуло лапой, но Доминик увернулся, нырнув за спину. Одним движением он вырвал топор из плеча и тут же нанес удар в спину. Чудовище взревело. Хватка, наконец ослабла, и Аделина рухнула на пол. Ее движения были слабыми, вялыми.

Катя к тому времени доползла до Максима. Она не поднималась с колен. Дыма внизу было меньше, к тому же, это было менее заметно для чудовища.

– Вставай, Максим, – упрашивала она. – Нужно двигаться, иначе мы все умрем!

По его лбу из-под волос стекала струйка крови. Взгляд был потерянным, как у героинового наркомана после очередной дозы. И все же он приходил в себя, хоть и медленнее, чем хотелось Кате.

За ее спиной продолжалась схватка.

Лихо вертелось в клоках дыма, размахивая лапами. Оно пыталось поймать Доминика, но он все время уворачивался в последний момент. И все же, такая удача не могла продолжаться вечно.

Когда Доминик наносил удар в очередной раз, Лихо перехватило его руку, а второй – вцепилось между ног. Доминик закричал от боли.

Чудовище подняло тело над собой, затем с силой бросило вниз, прямо на деревянный стол. Голова Доминика со страшным хрустом ударилась о поверхность, затем еще раз об пол.

Когда это произошло, Кате уже удалось поднять Максима на ноги. Они двигались вдоль стола, к выходу. Тело упало неподалеку. Руки били костяшками по полу. Сперва Кате показалось, что Доминик пытается встать. Потом она с ужасом осознала, что его тело содрогается в конвульсиях.

Аделина завизжала, она так и не сдвинулась с места падения, пока длилась схватка. Лихо повернулось в ее сторону. Его пасть преобразилась в уродливой, жаждущей пищи гримасе. Девушка слабо попятилась. Она неуклюже отталкивалась ногами, но чудовище настигло ее за считанные секунды.

Когда зубы вонзились в ее шею, она закричала вновь, еще громче, но этот крик быстро стих. Лихо дернуло головой, вырывая кусок, и Катя почувствовала, как в ее лицо ударили брызги. Чудовище с наслаждением причмокивало. Оно прижимало тело к себе, как ребенок прижимает плюшевую игрушку. Глаз не отрывался от Максима и Кати.

Она вспомнила о ракетнице. Навела ствол в сторону чудовища.

– Не стреляй… Видишь, он прикрылся телом Аделины? – слабо сказал Максим. – Побереги снаряд…

Ствол ракетницы дрожал потому, что дрожала Катя.

– Бежим, ради бога, бежим! Они все мертвы, – крикнул Максим из последних сил. Он потянул ее за руку к выходу. Дым все еще стягивал горло.

Сперва Катя как будто не услышала.

– Все мертвы… – наконец повторила она в пустоту, и двинулась за ним.

К их облегчению, Лихо не собиралось отрываться от трапезы. Оно обеими лапами набивало мясо в глотку, чуть не давясь. Чем меньше оставалось от тела Аделины, тем больше разбухал его живот.

На чудовище виднелись раны, нанесенные топором. Они выглядели глубокими и кровоточили. Любой человек уже упал бы без сознания, но Лихо их даже не замечало.

Катя с Максимом выскочили наружу в непроглядный туман. Катя понимала, что с такой скоростью пожирания, чудовище закончит с трапезой очень быстро и, разумеется, они будут следующие на очереди.

Они набирали ход, стремясь как можно скорее убраться из этого места. Даже в лесу теперь казалось безопаснее.

Когда изба уже готова была исчезнуть из вида, Кате показалось, что из дома вышла высокая фигура и устремилась за ними вдогонку.

Прошло лишь несколько минут после бегства из избы, превратившейся в кровавую закусочную. Максим понемногу возвращался в свое прежнее состояние вечной хладнокровной собранности. Впрочем, бежать также быстро, как раньше он не мог. Коротко бросил, что чувствует тошноту и головокружение, но «это нормально для небольшого сотрясения мозга».

Катя с тревогой наблюдала за тем, как он иногда касается раны, всякий раз морщась от боли. Кожа на этом месте вздулась после удара о стену; образовавшаяся шишка кровила. Если бы удар был сильнее, то… Катя не позволила мысли закончиться.

С другой стороны, Максим продолжал двигаться, отвечал на ее вопросы и даже пытался сообразить, что им делать дальше. Если бы он чувствовал себя действительно плохо, то и этого бы не смог сделать.

Катя была не в силах выбросить из головы недавние воспоминания о том, как тело Доминика трясется перед смертью, как зубы вонзаются в тело Аделины, как частички ее плоти исчезают в пасти чудовища. Как капли крови орошают ее лицо.

Она инстинктивно провела ладонью по лицу. Кровь Аделины осталась на пальцах.

«Он сожрал ее полностью или оставил часть на потом?» – мелькнула в ее голове безумная мысль.

«Ты ведь и сама убила двух человек», – услужливо подсказывала ей память.

Да. И она никогда об этом не забудет. Даже несмотря на то, что это был чертов несчастный случай, а она успела раскаяться тысячу раз. Пусть это был одна тысяча первый – это едва ли спасет ее от участи быть заживо сожранной.

Все эти мысли крутились в голове как запись на повторе. Катя чувствовала, что ее организм едва выдерживает нервную нагрузку и уже готов сломаться. Если бы она осталась одна, то непременно бы бросила все попытки к бегству, просто упав на землю.