— А что? Служба закончилась? — спросила она, протирая глаза и оглядываясь.

— Проснулась… — улыбнулась женщина, — давно уже… Тебе что, больше спать негде?

— Ага, — кивнула Оксана. — Приехала в гости к тете, всю ночь за рулем, а ее дома не оказалось… вот пришла… надеялась ее здесь встретить, да… уснула.

— Ну, иди теперь. Вернулась, поди, домой твоя тетя…

— Нет, — помотала головой Оксана, и в трех словах обрисовала ситуацию.

Женщина выслушала и участливо спросила:

— И куда ты теперь?

— Не знаю, — пожала плечами Оксана и снова посмотрела на «светящегося старика». Показалось, что выражение его лица изменилось, как будто бы он внимательно выслушал ее рассказ и сейчас размышлял, чем же можно помочь.

Женщина тоже взглянула на икону, перекрестилась, кивнула головой и сказала:

— Ну, поехали тогда ко мне. Выспишься, а на вечернюю службу снова придешь. Глядишь, и встретишься с тетей.

— Ой, неудобно…

— Спать на полу неудобно, — рассмеялась женщина. — Да и мне на машине сподручнее домой добираться, чем на автобусе.

Эти аргументы убедили Оксану. Так она и оказалась в маленьком частном домике на окраине города.

Перед тем как выдать Оксане комплект чистого постельного белья, женщина налила ей кружку молока и отрезала кусок хлеба.

— Извини, больше ничего нет, — виновато улыбнулась она.

— Да что вы? Спасибо большое, — сказала Оксана и с грустью посмотрела на молоко. Оно с детства вызывало у нее аллергию. Но есть хотелось нестерпимо… да и ломаться в такой ситуации было совсем неудобно. Махнув рукой на все диеты, Оксана начала есть.

— Молоко, правда, козье, — сказала женщина. — С коровой-то слишком хлопотно.

— Очень вкусно, — кивнула Оксана.

И вот теперь она лежит на кровати, поджав ноги, смотрит в окно и размышляет. В голове крутится навязчивая мысль: «А что ты будешь делать дальше? Ну, допустим, ты найдешь тетю Веру, и что? Станешь жить у нее? Чем она может тебе помочь? И вообще, о чем ты думала, когда ехала сюда? И почему именно сюда? Почему бы не поехать в Трешку? Да и какая разница, куда ехать… разве сбежав, можно решить проблему, которая требует личного присутствия? Ведь раз сбежала, значит, виновата…» Оксана вспомнила, как она приняла решение ехать к тете. В тот момент не было ни малейшего сомнения, что это единственный выход. Она даже не потрудилась поразмышлять. Примерно так же в раннем детстве ребенок не размышляет над указаниями взрослых, нравятся они ему или нет. Раз сказано, значит, так надо. И вот, оказалось, что приехала она сюда абсолютно зря. Так кто же тот внутренний «взрослый», отдавший этот странный интуитивный приказ? И почему этот «умный советчик» молчит насчет того, что же ей делать дальше? Почему больше нет никаких указаний?

* * *

Проснулась Оксана от стука в дверь и резко села на кровати. В комнату заглянула новая знакомая.

— Что? — спросила Оксана, протирая глаза. — Пора ехать на вечернюю службу?

— Да нет, я уже вернулась, — улыбаясь, ответила женщина. — Просто решила разбудить тебя. Нельзя спать на закате.

Оксана посмотрела в окно и заметила, что занавеска предательски порозовела. «Предательски? Интересное сравнение», — мелькнула мысль.

— Спасибо, — кивнула она хозяйке дома.

Та улыбнулась и закрыла дверь.

Оксана посидела еще немного, приходя в себя, потом встала и вышла из комнаты.

— Борщ есть будешь? — спросила хозяйка.

— Буду, — кивнула Оксана, садясь за стол. — Что ж вы меня не разбудили, когда на службу поехали? — спросила она.

Женщина пожала плечами, наливая суп:

— Не велено было будить.

— Кем не велено?! — испугалась Оксана.

— Ну… — женщина замялась, — я так говорю, когда чувствую, что этого делать не надо. Считай, Богом не велено. Ты так сладко спала. Да и не было, скорее всего, на службе твоей тети.

— Почему вы так решили? — удивилась Оксана.

— Потому что я в этом приходе всех знаю. Ни одна из женщин на твою тетю не тянет. — Она поставила перед Оксаной тарелку и села напротив. — А как ее зовут?

— Власова Вера Сергеевна, — ответила Оксана, наблюдая за реакцией своей новой знакомой. — Вы ее знаете? — обрадовалась она.

— Кто ж не знает матушку Веру?

— И вы знаете, где она сейчас живет?

Женщина радостно кивнула:

— Вот только увидеть ее ты пока не сможешь.

— Почему? — удивилась Оксана. — Где она?

— Она в тюрьме… ой! Нет-нет… то есть… — и женщина расхохоталась. — Не она в тюрьме, а она там работает… послушание у нее такое.

— Послушание?

— Ну да. А ты разве не знаешь, что твоя тетя в монастырь ушла? Сейчас она работает при храме в женской тюрьме.

— Значит, надо ехать обратно, — вздохнула Оксана.

— Да куда ты, на ночь-то глядя? — возмутилась женщина. — Переночуй, а завтра поедешь, раз не терпится.

— Что значит «не терпится»? — улыбнулась Оксана. — Я бы с удовольствием потерпела, да…

— Что?

— Не хочется злоупотреблять вашим гостеприимством.

— А если я попрошу остаться?

— Зачем? — удивилась Оксана.

— Ну… Я не знаю, зачем ты сюда приехала, но батюшка Серафим попросил приютить тебя.

— Батюшка Серафим? Это кто?

Женщина посмотрела на Оксану с удивлением, словно не понимая, как можно не знать батюшку Серафима.

— Так я ж не здешняя, — напомнила ей Оксана.

— Да я помню, — кивнула женщина.

— И откуда ваш батюшка Серафим меня знает?

Женщина рассмеялась:

— Серафим Саровский! Слышала о таком святом? Ты сегодня на службе прямо напротив его иконы спала.

— А-а-а… Это тот дедуля сгорбленный?

Женщина хихикнула…

— Ну вообще-то да — горб у него был. Только надо говорить не сгорбленный, а согбенный. Слушай! А что ты мне все выкаешь? Давай хоть познакомимся. Меня Ксенией зовут.

— А меня — Оксана, но вся родня тоже зовет Ксюшей.

— Тоже, значит, странница, — улыбнулась Ксения.

— Почему странница?

— Потому что Ксения в переводе с греческого — странница, или путешественница.

— Да уж, — улыбнулась Оксана. — Я странница от слова «странная». Иногда такие поступки совершаю, что не только другие, но и сама удивляюсь.

— А так оно и есть, — кивнула Ксения. — Слово «странный» произошло от «странник», то есть, человек пришлый, с другими непонятными обычаями. И чего странного ты сделала?