— Тут ты, пожалуй, права. Только ведь просьба, не важно к кому она обращена, тебе самой помогает мысль оформить. Ведь чтобы просить о помощи, надо знать, о чем просить. А в большинстве случаев люди не знают, как решить возникшую проблему просто потому, что даже не пытаются ее решить, уверив себя, что выхода нет. А когда идут просить заступничества у святых, то вера в их чудотворство помогает вытащить из подсознания самые нестандартные решения. Ты понимаешь, о чем я?

— Понимаю, — кивнула Оксана. — Но ведь тогда человек еще больше убеждается в том, что он — ничто, а святые — все. Я считаю, что это не правильно.

— А ты знаешь, почти все святые, если почитать жития, были уверены в том, что они — ничто, и только Бог — Все. Может быть, это и не правильно… не знаю. Да только святые, они потому и святые, что обрели силу и мудрость простым людям недоступную.

— Ты думаешь, нет простых людей, не святых, которые способны творить чудесные исцеления и давать мудрые советы?

— Думаю, что есть, но они тоже святые, только никому об этом не говорят, — и Ксения хитро подмигнула Оксане. — Вот, взять хотя бы батюшку Серафима. Его канонизировали только через семьдесят лет после смерти. А при жизни был он обычным монахом-отшельником. Знаешь, почему он инвалидом-то стал?

— Почему?

— Дело было, когда жил он в отшельничестве в лесу. Целыми днями он пребывал в молитве и размышлениях. Покоя не давали ему слова Иисуса: «Любите врагов ваших, благотворите ненавидящим вас, благословляйте проклинающих вас и молитесь за обижающих вас. Ударившему тебя по щеке подставь и другую, и отнимающему у тебя верхнюю одежду не препятствуй взять и рубашку»*.

— Да, я тоже не могу понять этих христианских истин, — кивнула Оксана.

— Вот и батюшка Серафим не понимал. Простить врагов можно, но как их возлюбить? Ведь самый главный враг человечества — Сатана. Это что же, и его тоже возлюбить надобно? Не мог он понять этого противоречия, поэтому днями и ночами молил Бога о разъяснении. И вот однажды работал он на своем огородике, и вдруг напали на него грабители. Взять-то у него нечего было, но грабители агрессивно требовали денег. Сначала преподобный Серафим хотел было защищаться, схватил топор. Силы он тогда был недюжинной, легко мог одолеть нападавших, но вдруг понял, что это Бог пытается на его вопрос ответить, и отбросил топор в сторону. Разозленные грабители сильно избили его, сломали ребра, пробили голову и, решив, что он умер, ушли, так ничего и не найдя в его келье. Полгода после этого Серафим лежал, не мог подняться. Но как только окреп, снова удалился от людей и начал постигать науку, как возлюбить обидчиков своих.

— И что? Научился?

— Наверное, — пожала плечами Ксения, — мне то неведомо. Но после вернулся он из затвора своего и стал наставлять людей о том, что… сейчас. — Ксения встала, достала с полки книжку, открыла ее на одной из закладок и прочитала: «Пост, бдение, молитва, девство и все другие добродетели, ради Христа делаемые, сколько ни хороши они сами по себе, однако же не в них состоит цель жизни нашей, и не затем мы родились, чтобы лишь только их творить. Но цель жизни нашей — это есть та самая благодать Духа Божия, которую они приносят нам. И вот в стяжании или в наживании ея-то одной (через них приобретаемой) и состоит цель жизни христианской».

— Ну, в общем, пришел он к пониманию, что живем мы не ради молитвы, поста и прочих духовных подвигов, а наоборот: делаем все это ради того, чтобы получить то состояние души, которое называл он благодатью Духа Божия.

— А что? — спросила Оксана в своей пытливой манере, которой доводила маму до истерик. — Никакими другими путями нельзя достигнуть этой благодати?

В отличие от Елены Сергеевны вопросы Оксаны совсем не раздражали Ксению, даже наоборот.

— Ну, почему? — оживилась она. — Наверняка можно. Найди свой путь стяжания Духа Святого и стяжай на здоровье, только другим его не навязывай. Ежели твой путь окажется малоэффективным, ты же и пострадаешь от этого, а если он окажется удачным, то и отлично.

— Интересно, и как я смогу узнать, стяжается Дух Святой или не стяжается?

— А очень просто, — улыбнулась Ксения. — Чувствуешь в душе радость, независимо от жизненных обстоятельств, значит, стяжается, а если не чувствуешь, значит, не стяжается.

— Все так просто? — недоверчиво ухмыльнулась Оксана. — Это тоже Серафим сказал?

— А если бы даже и не он? Если это я сказала?

Оксана засмеялась:

— Вот, когда тебя канонизируют, тогда твои слова все будут на веру принимать, без размышлений. А пока, извини…

Ксения улыбнулась:

— Между прочим, когда эта книга писалась, батюшка Серафим еще не был канонизирован, — она показала обложку. Это было дореволюционное издание — «Беседа преподобного Серафима Саровского с Н.А. Мотовиловым».

— Благодать Божья всегда в нас присутствует, — продолжила Ксения. — Другой вопрос, в каких количествах. И вот увеличение ее, подобно тому, как купец все время наращивает свой капитал, — это и есть задача человека. Кстати… — она снова открыла книжку, — никак не могу понять этого высказывания: — «Цель жизни мирских обыкновенных людей есть стяжание или приобретение денег, у дворян, сверх того, получение почестей, отличий и других наград за государственные заслуги. Стяжание Духа Божия есть тоже капитал, но только благодатный и вечный, и он, как и денежный, чиновный и временный, приобретается почти одними и теми же путями, очень сходными друг с другом».

— Выходит, батюшка Серафим утверждал, что и деньги, и власть, и Дух Божий приобретаются одними и теми же путями? Как так?

— Да, интересно, — задумалась Оксана.

— Ну, ладно, мне пора, — спохватилась Ксения. — У меня же там семья.

— Где? — удивилась Оксана.

— Живем-то мы в соседнем коттедже. А это старый дом, летняя дача, так сказать. Здесь мое гнездышко для уединений. А там муж, родители, внуки на лето приехали. Если хочешь, пойдем, познакомишься.

— Ой, нет! Спасибо. Я лучше здесь…

— Ну, как знаешь.

* * *

За день Оксана выспалась. Теперь она сидела на кровати, поджав ноги, и смотрела в окно. Солнце село. От небесного пожара остались только мерцающие угли. Вспомнилась картина, от которой ее отвлек звонок Алексея: старуха разглядывает руны, и молодая девушка, подперев голову, слушает ее, улыбаясь, словно не очень доверяя гаданию. Картина эта напоминала стоп-кадр из фильма, а люди на ней — экспонаты из музея восковых фигур. Оксана мысленно подсела к ним за стол и попыталась рассмотреть, что же там видит старуха в этих деревяшках. Она придвинулась поближе к ней, потом еще ближе и вдруг вошла в ее тело. Вся картина ожила.

— Что говорят твои руны? — насмешливо спросила внучка.

Оксана глянула на несколько значков, вырезанных на дощечках из разных пород дерева, и в ее голове сложился отчетливый образ предстоящей опасности. Она поняла, что намеченный на завтра уход из деревни уже не возможен. Уходить надо срочно. Еще чуть-чуть, и будет слишком поздно. Но как объяснить это видение вот этой вот молодой глупой девчонке? Как заставить ее бежать прямо сейчас, ведь на ночь у нее наверняка назначено прощальное свидание? Просто приказать? Тратить время на бессмысленную ругань со своенравной красавицей она не могла. Применить колдовскую силу? Но это может повредить совсем недавно зачатому ребенку. Так рисковать нельзя.