Мы с Женькой испуганно переглянулись.

– В Марфино.

– В Марфино? Зачем же вы к нам?

– Мы по карте, дорога… – предчувствуя худшее, началая. – По карте еще сто двадцать километров на север.

– Дальше только лесовозы. Ну, рыбаки еще, конечно, иохотники. Но на вашей машине туда лучше не соваться. На Марфино вам у Шернынадо было сворачивать, вот там дорога есть. А здесь… Коля, – громкопозвала она. Из-за перегородки появился Коля, здоровенный парень в белом халатеи смешном колпаке. – Девушки спрашивают, от нас до Марфина доехать можно?

– Смотря на чем. Под окном ваша тачка?

– Да, – пискнула я, с тоской вспомнив, что до Шерныотсюда километров сто.

– Ну, если угробить не жалко…

Тут появился третий персонаж, женщина лет сорока, тоже вбелом халате и косынке.

– Так вроде делали дорогу прошлым летом? – спросилаона.

– Делали. Да ее лесовозы в хлам разбили. Хотя, может быть…

Дискуссия продолжалась еще минут десять, решено было послатьза неведомым Павлом, который «все знает». Мы с Женькой переводили взгляд содного на другого и отчаялись не только проехать в Марфино, но и поестьсегодня. Однако вскоре нам принесли борщ и котлеты по-киевски. Мы вынужденыбыли признать, что они наивкуснейшие. Тут и Павел появился. Взглянул на нашу машинуи сказал:

– В принципе, проехать можно, я вас, если что, вытащу.

Провожали нас всем рестораном, желали счастливого пути идолго махали вслед.

– Аборигены здесь добродушные, – заметила довольнаяЖенька, следуя по узкой улочке за потрепанным «газиком», за рулем котороговосседал Павел, рослый молодец лет тридцати.

– Меня больше интересует, что они дорогой называют.

– Да ладно, Павел сказал, вытолкает в случае чего.

Я вздохнула. Мы между тем покинули город, но, несмотря намои опасения, дорога, которая теперь шла через лес, была вполне сносной, тоесть ничуть не хуже той, по которой я на свою дачу езжу. В общем, я немногоприободрилась и стала поглядывать по сторонам веселее. Мы проехали однудеревню, затем вторую, и тут дорога кончилась. Зато глаз порадовалиэкскаваторы, горы щебня и песка. Павел, подождав, когда мы подъедем, сообщил:

– Дорогу делают, видите. Если проскочим, значит, полныйпорядок.

Я с изумлением воззрилась на лунный пейзаж, пытаясь понять, чтоон тут собирается «проскакивать». Женька деловито с ним что-то обсуждала, ярешила не вникать в целях сбережения душевного здоровья. «Газик» рванул вперед,а Женька за ним след в след. Трижды казалось, что мы завязнем в песке, ногосподь в тот день был снисходителен к нам, и мы, как ни странно, проскочили.Павел в очередной раз притормозил, дождался нас и радостно крикнул:

– Ну, все, дальше просто. По основной дороге двигайте,никуда не сворачивая, и часа через три будете в Марфине.

Женька протянула ему пятисотенную, он обиженно сказал«много», взял двести рублей и, развернувшись, поехал обратно.

– А мне здесь нравится, – начала болтать Женька. –Граждане совершенно не испорчены цивилизацией. А ты заметила, как они говорят?

– Мы же на Севере, северяне «окают», южане «акают».

– Нет, ты вслушайся, по-моему, очень красиво. Речь такаяпевучая. И котлеты замечательные.

Асфальтовая дорога, которая началась внезапно, как только мыпрошли зону барханов, так же внезапно и закончилась.

– Чего это он сказал, три часа езды до Марфина? – вдругнахмурилась Женька. – Здесь же чуть больше ста километров.

– По щебенке особо не разгонишься, – философскизаметила я.

Конечно, добрые люди в ресторане оказались правы, дорогойэто можно было назвать весьма условно, но проехать шанс был, и мы малойскоростью катили себе дальше и очень обрадовались вдруг появившемуся указателю:«Марфино, 62 км». Если есть указатель, значит, и дорога должна быть. Чем ближемы подъезжали к заветному городу, тем лучше становилась дорога, так что в конечномсчете уложились в два часа двадцать минут, что Женька сочла своей большойзаслугой из тех, что сродни подвигу, и минут десять только об этом и говорила.

Марфино, вопреки моим ожиданиям, оказалось очень симпатичнымгородом. Центральная улица радовала обилием цветов, особняками девятнадцатоговека и фонтаном в центре небольшой площади. Торговый центр, банк, зданиеадминистрации с развевающимся на легком ветру триколором. Два уличныхбанкомата, которые я приметила, убедили меня в том, что с цивилизацией здесьпорядок.

– Сейчас спросим, где у них тут монастырь, и пойдем наразведку. Вон купола, церковь какая-то. Может, наш монастырь?

– Может, – не стала я спорить, хотя куполов вокруг былодостаточно.

Мы подъехали к церкви, Женька буркнула:

– Сиди здесь. – И пошла за сведениями.

Минут пятнадцать я терпеливо ждала, затем решила, что лучшемне присутствовать при выяснении маршрута. Когда я вошла в церковь, Женькаразговаривала с батюшкой, тот что-то втолковывал ей, расстелив на подоконникекарту. Я настороженно приблизилась, поздоровалась, батюшка ответил, а Женька сразнесчастной физиономией сообщила:

– Оказывается, монастырь вовсе не в городе. Отсюда до негоеще километров тридцать пять.

– Ну… – пожала я плечами. – Где семьсот километров, тами восемьсот.

Женька вздохнула, и я поняла, что грядут испытания.

– Прямой дороги туда нет. То есть есть, железная, можнодоехать на поезде, только ходит он по нечетным дням и сегодня уже ушел.

– Отлично, – кивнула я, потому что не нашла слов,которые могла бы произнести при батюшке.

– А вам зачем в монастырь? – спросил он.

– Мы на экскурсию. Наслышаны о ваших славных краях, вот ирешили… – улыбнулась я, подозревая, что улыбка вышла не совсем искренней.

– На экскурсию? – он вроде бы не поверил. – Таквам лучше в другую сторону, сто двадцать километров южнее. Там находитсяФерапонтов монастырь, там музей, фрески, и места очень красивые.

– Мы хотели бы в Рождественский монастырь, – ответилаЖенька, повергнув батюшку в раздумья.

– Сказать по чести, смотреть там нечего, – счел своимдолгом сообщить он. – Монастырь только восстанавливать стали. Там раньшетюрьма была. Сами понимаете… Живут семь монахинь и послушницы.

– Они что, сами монастырь восстанавливают? – удивиласьЖенька.