— А в твоей академии студенты из простых семей не учатся? — с искренним интересом спросил Авер, теперь глядя на сидящую рядом девушку с сочувствием.

— Учатся, — кивнула она. — Правда, их мало. Да и там свои правила. Хотя у меня даже подруга есть из простой семьи. Но она мало что мне рассказывает. Говорит, что я ещё слишком мала, чтобы знать, как она иногда проводит время.

— А это уже интересно, — с довольным видом усмехнулся Авер. Потом повернулся к Янорине, бесцеремонно положил руку на её плечи и добавил: — У меня к тебе предложение. Давай-ка, когда я всё-таки попаду в твой странный мир, мы с тобой вместе посмотрим, как отдыхают самые обычные горожане? Хочешь?

А она подняла на него открытый взгляд и медленно кивнула.

— Хочу. Но это… вряд ли удастся. Там я — дочь императора. Там я под постоянным наблюдением. Можно сказать, что связана по рукам и ногам.

— Ха, детка, и что, ты ни разу не сбегала из-под такого надзора? — с лёгким упрёком произнёс Авер. — Не верю! Ты бы точно попыталась.

— Ты прав, — с серьёзным видом кивнула она. — Пробовала несколько раз. Однажды даже получилось. Подбила на побег одного своего воздыхателя, перенеслась с ним на территорию соседнего королевства, даже ауру амулетом прикрыла. Думаешь, помогло? — печально бросила Нори. — Меня уже к вечеру нашли и вернули во дворец.

— И как они так быстро? — удивился Снежок, теперь начиная ей искренне сочувствовать.

— Просто, — тихо сказала она. — У меня на спине нанесён символ. Видел?

— Да, — кивнул он, сразу вспомнив непонятную вязь знаков на её правой лопатке.

Но что странно, это изображение он заметил только сегодня на пляже, да и тогда эта штука становилась видна только при близком контакте — с расстояния не больше двух десятков сантиметров.

— Это руна-ограничитель. Именно она не даёт живущей во мне тёмной магии вырываться на свободу. Её нанесли на моё тело, когда мне было три года. И тогда же к ней был добавлен поисковый символ. Моя мать настояла. Она слишком боялась, что меня могут выкрасть. Потому, Авер… нет у меня свободы. Удивительно, что сейчас надзор надо мной немного ослабили. Поняли, видимо, что переборщили с опекой.

— Может, и так, — согласился Снежок.

А Нори сдавленно улыбнулась и добавила.

— Цепь сняли. А вместо неё нацепили поводок и вручили его тебе.

— Но заметь, детка, я ведь ни в чём тебя не ограничиваю. Совсем наоборот. Активно исправляю данное мне поручение показать тебе особенности жизни на Земле. Хотя, знаешь, — он на мгновение замолчал, поймал её взгляд и только потом совершенно серьёзным голосом добавил: — Думаю, тебе бы для начала стоило собственный мир узнать, а потом уже к нам отправляться. Ведь это всё может быть чревато большими последствиями.

— Какими? — не поняла девушка.

— Ты просто можешь отказаться возвращаться обратно… на свою цепь.

Янорина ничего не ответила. Снова обратила взор на тёмную воду, на огни города, на корабли, пришвартованные неподалёку. Порт гудел работой, несмотря на ночь. В этом мире вообще наступление ночи нельзя было считать временем сна. Здесь каждый жил по своему графику, расписанию, или просто по своему усмотрению. Здесь было гораздо меньше условностей, чем она привыкла. И что важнее всего, здесь принцессе даже дышалось свободнее. Будто у неё никогда не было этих самых оков — надоевшей родительской цепи.

— Скажи, — неожиданно для самой себя спросила она, снова взглянув на Авера. — Каково это — быть свободным? Жить без оглядки на чьё-то мнение? Принимать свои решения, не выпрашивая позволения?

Авер вдруг просто усмехнулся, продолжая смотреть на противоположный берег перед собой, но промолчал. Это только сильнее распалило принцессу, для которой сей вопрос давно стал слишком важным.

— Знаешь, в чём отличие между мной и всеми, кого я здесь встретила? Они свободны, а я — нет. Они могут делать то, что захотят.

— Ты ошибаешься, — бросил парень. — Каждый человек скован своими цепями. Для кого-то это семья, для кого-то собственные страхи. Для кого-то вечная нехватка денег. Может, ты и удивишься, но в этом мире почти нет по-настоящему свободных людей.

— А ты? — тут же спросила она, глядя ему в глаза. — Ты, Авер, разве не свободен?

— Нет. — Теперь его тон показался ей особенно холодным.

— Почему? Из-за того, что работаешь на Эверио? Только поэтому? — продолжала расспрашивать принцесса. — Не верю, что тебя могут сковывать какие-то там страхи.

— Я не просто работаю на Эверио, — сам не зная почему сказал правду Авердим. — Это другое. И я, детка, скован похуже твоего.

— Чем же?! — не унималась Янорина. — Ответь.

— Нет.

Ему не хотелось портить этот вечер. Не хотелось не то что говорить о себе и своей несуществующей свободе, а даже думать об этом. Но и принцесса сдаваться не собиралась.

— Почему?! — возмутилась она, поднимаясь на ноги и останавливаясь прямо перед ним. — Ты ведь ничегошеньки о себе не рассказываешь!

— А разве я должен? — спросил холодным тоном. Она слишком упорствовала в своих расспросах, а Авердим искренне ненавидел, когда на него давили. Потому и не сдержался. — Я тебе, Янорина, не друг, не родственник, и даже, заметь, не любовник. Мне поручили показать тебе этот мир, познакомить с тем, как отдыхает наша молодёжь. И я выполняю данное мне поручение, при этом обеспечивая твою безопасность.

Теперь его голос звучал раздражённо и даже немного зло. Словно своим вопросом принцесса умудрилась не просто задеть его за живое, а затронуть очень больную для Авера тему. И умом Нори это понимала, но с растущей в душе обидой ничего поделать не могла.

Видят Боги, она искренне желала наладить с Авером общение. Старалась принять его со всеми его особенностями, достоинствами и недостатками. Она просто хотела понять этого странного недомага. Даже почти смирилась с его злыми шутками и этим гадким обращением «детка». А он… снова сам всё испортил.

Наверное, будь Нори менее темпераментной особой, она бы просто промолчала. Закрыла глаза, проглотила бы свою обиду и тихо ушла. Но, увы, похвастаться мягким покладистым характером принцесса не могла никак.

— Знаешь что, птенчик, — надменным тоном бросила она, переплетая руки перед грудью. — Тогда и выполняй только свою работу. Насколько я помню, организовывать мой досуг поручили не тебе, а Розе. А ты — просто охранник. Вот и охраняй. Молча! Говорить с тобой я больше не намерена. Хватит!

С этими словами Янорина развернулась и отправилась обратно в сторону города. И её совсем не волновало, что она не знает, куда идти. Сейчас ей было плевать на подобные мелочи. Хотелось только одного — вернуть обиду. Поставить на место этого… этого… гада. Да, именно гада, ради которого она ушла из ресторана, прошагала на каблуках половину набережной, раскрыла душу… а он так грубо её осадил. Снова напомнил, что она для него всего лишь «задание».