Десантники и внимания особенного не обратили на то, голодный пленник или не очень. А если голодный — то мало ли почему?

Накормили, конечно — над пленными в спецоне издеваться не положено. Пытают, конечно, иногда, но это — другое. А просто так мучить — зачем?

А вот Рэм знал, как выглядит мальчишка, который постоянно недоедает. И очень ценил теперь, что в самые трудные годы их семья хотя бы не голодала.

Поздно понял. В детстве ему казалось, что отец не разбирается в рынках сбыта, не может подняться на военной неразберихе. Ведь были на Мах-ми успешные таггеры? Почему бы не возить тот же сахар? Разве это наркотик? Так, название одно…

А отец просто держал свои яйца в другой корзине. Вкладывался в экзотианскую Аскону, не знавшую войны. Надеялся, что и тут утрясётся, и он возьмёт в свои руки цивильный, а не бандитский рынок йилана как минимум на Мах-ми, а может, и на соседних планетах Абэсверта.

Рэм доел кашу, оставив немного собаке, спрыгнул вниз и погладил нахальную животину, по уши засунувшую морду в глубокую миску.

И тут же связист сказал в наушнике:

— Движение в туннеле. Восемь, девять… Двенадцать помех.

Рэм повернулся и сразу заметил знакомую фигуру в дыре между плитами.

Трайн!

Белобрысый парень вышел первым, остановился и уставился на кухонную машину.

— Выходите! — махнул ему Рэм и полез за пустыми мисками, предусмотрительно упакованными в нишу в платформе.

Добродушная Лиска весело завиляла хвостом.

Трайн кивнул, встал сбоку, и подростки в курсантских комбинезонах неспешно и довольно организованно выбрались из туннеля. И дисциплинированно замерли, глядя на своего предводителя.

Ребят было немного. Шестеро довольно взрослых парней, похоже, переваливших уже за шестнадцать, трое пацанов подросткового возраста, семилетний, которого крепко держал за руку один из старших, и две девочки-подростка.

Трайн смотрел настороженно и молчал. Но Рэма такая скупая на эмоции встреча совсем не смутила. С помощью повара он наполнил двенадцать мисок, закрыл поплотнее, чтобы не вывалить, сложил стопкой, взял, сколько поместилось в руки, и понёс поближе к входу в туннель.

Боятся подходить — так каша не тяжёлая. Горячая только — миски быстро нагрелись и обжигали пальцы.

Рэм поставил стопку у самых плит. Принёс вторую половину мисок.

Гости ждали молча, не делая лишних движений, готовые бежать по первому же сигналу Трайна. Даже семилетний пацан ничего не просил, только пристально следил за кашей в руках Рэма, провожая глазами каждую миску.

— А девочки-то у вас откуда? — удивился Рэм и стал раздавать кашу.

Трайн первый открыл миску и кивнул: можно брать. И гости чуть-чуть оживились. Они рассматривали и открывали миски, выковыривали ложки из углублений в крышках, пробовали.

Только девочки, схватив кашу, тут же стали пятиться к отверстию между плитами.

— Стойте! — не выдержал Рэм. До этого он говорил тихо и изо-всех сил старался казаться спокойным. — Ешьте, мы вам с собой ещё каши дадим! Вон её сколько. Ой! — спохватился он. — Тут же ещё компот есть. Я сейчас!

И полез открывать второй котёл. С компотом.

Крышка поддалась сразу — кухня была новенькая. Над развалинами потёк сладкий запах разваренных фруктов.

Девочки нерешительно остановились, помялись, но сели рядом с пацанами на обломки плиты и взялись за крышки.

Одна, беленькая, ловко справилась с задачей, вытащила ложку, а вторая, шатенка, открыть кашу не сумела: то ли ослабела от голода, то ли руки не слушались.

Она крутила горячую миску, дула на пальцы…

Рэм уже успел налить порцию компота, когда заметил её мучения. Он подбежал, вручил компот шатенке и забрал непослушную миску.

— Пей пока, я открою, — сказал он.

Девочка посмотрела на принесённый Рэмом компот в такой же пластоновой миске (кружки взять никто не подумал) и заплакала.

Рэм растерянно погладил её по плечу.

— Ты кушай, — сказал он, зависая среди ненужных и фальшивых слов, которые только и лезли в голову. — Мы же специально для вас сварили. Надо всё это съесть, а то испортится, и сержант меня ругать будет.

Он плюхнулся рядом с девочками, открыл миску с кашей, поставил на камень рядом с шатенкой.

Собака облизываясь пристроилась поближе к девочке. Кашу она уже пробовала и решила отведать сладенького.

Рэм отодвинул рыжую морду, лезущую в компот.

— Пей, а то Лиска уже тут как тут, — улыбнулся он.

Девочка вытерла рукавом такого же, как и у мальчишек, комбинезона слёзы, поднесла к губам миску. Отпила. Передала половину подруге.

Они, наверное, всем делились.

Повар тем временем разливал компот и кашу, и ставил миски стопочкой на платформу возле котла.

Старшие потянулись за добавкой. Косились на компот, но взяли кашу. Двое пацанов насмелившись подошли за сладким.

Только Трайн так и стоял с миской в руках. Он не ел, смотрел по сторонам и на заходящее солнце.

Пыльный воздух Прата становился всё темнее. Солнце нависло над развалинами. Стоит ему зайти за почти уцелевшее здание Администрата — и резко станет темно.

— Быстрее ешьте, — выдохнул Трайн. — Поздно уже.

Пацаны тут же зашевелились, поднимаясь и собираясь вокруг него. Доедали уже на ходу.

— Тогда с собой берите, — попросил Рэм. — Испортится же. Я думал вас больше будет.

— С чего взял? — настороженно спросил Трайн.

— Мы по документам посмотрели, сколько тут было приютов. Я не знал, что столько ребят погибло.

— Может, и не столько, — нахмурился Трайн. — Но тебе-то зачем надо?

— Я же сказал: война кончилась, — Рэм посмотрел в серьёзные серые глаза парнишки. — Всё, понимаешь? Над жить дальше.

Ветер вздохнул над развалинами. Трайн резко повернул голову, озираясь.

Пацаны потянулись к карманам. Вряд ли у них было серьёзное оружие, но что-то было.

— Два станнера. У белобрысого и у самого высокого парня, — сказал «в ухе» связист.

Угрозы, однако не было, и Трайн снизошёл до продолжения разговора с Рэмом:

— А повстанцы как? Замиритесь с ними? — спросил он.

— Я не знаю, — честно сказал Рэм. — Нам нужно как-то договариваться, факт, сигнал им какой-то подать. Они ж не вылазят.

— Они вам не верят, — тихо сказала шатенка.

Блондинка тихо шикнула на неё. Девочки стояли обнявшись, чтобы было теплее.

— Ну вот мы и сидим тут, — развёл руками Рэм. — Думаем, как теперь это всё налаживать. Сломалось всё за войну.