— Нет, — все же смогла произнести вслух, пусть едва слышно, — не могу сейчас умереть…

Но она умирала. Это очевидно. Жизнь по капле уходила из тела, из-за потери крови стало слишком холодно. Эми охватила странная лень и апатия, даже несмотря на то, что внутри продолжала бурлить ужасная агония нескончаемых мук. Очередной крик пока еще живой девушки рядом. Перед глазами встало заплаканное лицо Клариссы. Надо собраться, сделать хоть что-нибудь, даже если не ради себя, так ради близкого человека. Верно. Эми не нашла в себе силы сдвинуться, чтобы спасти свою жизнь, но ради сохранения жизни Клариссы, она попытается.

Что-то подсказало Эми закрыть рану, зажать хотя бы ладонью. Она потянулась к пульсирующему участку на своем теле и с удивлением поняла, что нож все еще внутри. Эми не выдержала — окончательно дала волю слезам, застонала от беспомощности и боли, заворочалась, дотронулась до ручки ножа, торчащего из тела. Даже от этого простого прикосновения дрожь прошла по мышцам, скрючила ее пополам. Тело стремительно превращалось в один пульсирующий агонизирующий комок. Но Эми продолжала хвататься за ручку, она сделала еще две попытки, пока окончательно не ухватилась за нее, сжала, стискивая зубы.

Эми уже не понимала, что делает. В ней вдруг выросло отчаянное желание все исправить, ценой всего она возжелала не позволить Саймону совершить задуманное. Одно воспоминание о том, как он наслаждался, вталкивая лезвие в ее хрупкое тело, доводила до безумия. Отчаяние выплескивалось на Эми в равной степени с яростью. Этот невиданный доселе огонь прожигал ее мышцы не хуже конвульсий. Но разве могла Эми справиться сама? Сейчас, когда боль пустила свои корни так глубоко, что сознание начало меркнуть?

Нужно попытаться еще раз.

Выдернуть нож, остаться в сознании.

Эми тянет за ручку. Хлюпанье крови замедляет ее решительность, и она роняет безумно тяжелую голову на пол. В бешеном ритме заходится музыка. Крики и всхлипы Клариссы вторят этой сумасшедшей песне, растекаются по воздуху. Эми накрывает новая волна боли, она оседает во внутренних органах, отзывается покалыванием в пальцах. Сознание мутнеет, и тогда Эми, наконец, слышит:

— Ты сдалась? — глубокий спокойный голос раздался совсем рядом.

Голос из пустоты ждал ответа. Эми даже показалось, что он звучал внутри ее головы. Возможно, в последние секунды своей жизни она вдруг решила поговорить сама с собой? Он был всего лишь галлюцинацией умирающего сознания, поэтому она ничуть не испугалась. Всего лишь еще одна иллюзия. Бояться уже нечего. Эми только слегка удивилась, заелозила взглядом по пустому углу. Конечно, никого рядом нет, никто не мог ей помочь.

Эми зашевелила губами, но из них не вырвалось ни звука.

— Я спрашиваю, сдалась ли ты, Эми? Ответь, пока не стало слишком поздно.

Но если Эми разговаривает с собой, почему ее голос вдруг стал мужским? Или ее альтер-эго всегда было мужчиной? Самое время узнать о себе больше под конец жизни. Эта мысль показалась забавной, и уголки ее губ самую малость дернулись вверх.

— Да, я… я ничего не могу сделать… — она хрипела, пока произносила слова, разговаривая с незнакомой частью своего сознания.

— Ты уверена? Ты же так хотела спасти ее.

— Я хочу, но…

— Подумай, почему она больше не кричит? Слышишь? Стало тихо.

Таинственный голос оказался прав.

Сердце Эми похолодело. Она не могла повернуть голову, чтобы проверить обстановку, но теперь действительно слышала только Саймона. Судя по звукам он притащил металлическое ведро. Зачем оно ему? Эми никогда уже этого не узнает, если Кларисса мертва, то…

— Думаешь, она уже все? — из глаз Эми покатились соленые слезы, — Я не хотела допустить всего этого. Я хочу все исправить.

— Что мешает?

— Кхе, — Эми попыталась усмехнуться, но кашлянула кровью, — боль.

— А если ее не будет, найдешь ли ты в себе сил сделать то, что должна? Даже если ты избавишься от боли, ты справишься с этим Саймоном?

— Да, — уверенно ответила Эми, и вдруг почувствовала, как наполняется этой самой уверенностью. Слова вдруг обрели силу.

— Тогда не трать время зря. У тебя его почти не осталось. Как только вытащишь нож, кровотечение усилится.

Эми вдруг распахнула глаза и взволнованно открыла рот — чувства вернулись к ней. Холодный пол, липкие капли пота, стекающие по коже, кровь под боком. И никакой боли, абсолютно. Там, где была агония, все застыло, мышцы функционировали как должно и больше не сокращались в судорогах. В неверии Эми вздохнула, и больше ничего не мешало ей дышать, хотя во рту все еще скапливалась кровь.

Точно. Голос сказал, что у нее мало времени.

Эми привстала на локтях, посмотрела на свой живот, и в который раз схватилась за ручку ножа. А потом, не давая себе времени на раздумья, медленно стала тянуть его вверх. С каждой секундой она чувствовала, как освобождается от инородного тела, мимолетное облегчение заставило задрожать от восторга. Надежда обрушилась на Эми, закружила ее, одурманила голову. Тело стало легким, но поразительно холодным. Эми дотронулась до своей открытой раны, поняла, что не чувствует боли и от пальцев, а потом закрыла ее сильнее, прижала ладонь целиком. Ноги прекрасно слушались. Поэтому встать было не сложно.

Картина перед ней ужасала.

Саймон сидел возле Клариссы, он не бил ее по лицу, просто сжал челюсти так, что кожа побелела, а губы налились красным. Кларисса больше не плакала и не сопротивлялась, ее глаза были зажмурены, а руки безжизненно повисли в путах. Она сдалась. Видя кончину Эми, Кларисса полностью осознала ситуацию, в которую попала. Теперь она лишь дрожала каждый раз, пока Саймон дотрагивался до нее.

— Самый лучший нож достался Эми, — сказал Саймон тихо, но расслышать его все равно было все еще можно, — прости. Я убью тебя своими собственными руками — так даже романтичнее. Верно? — его пальцы потянулись к ее шее. — Сначала я убью тебя, как и планировалось, но потом отправлюсь за тобой, не переживай.

Эми сделала шаг вперед. Осторожный и маленький, словно это была лишь проба пера, а Саймон все говорил:

— Хочешь сказать, как любишь меня напоследок? — Он еще и смеялся. Чувствовал себя Богом этого подвала. Ни тени сомнения или волнения не отражалось на его лице, Саймон излучал власть и абсолютное спокойствие.

Кларисса кое-как справилась с дрожащими губами, и Саймон, наконец, разжал ей челюсти, желая услышать последние слова своей бывшей девушки. Собрав в себе остатки сил, Кларисса открыла глаза.

— Начни все же с себя.

Она сказала это тихо, но уверенно. В тот момент Кларисса только-только разлепила веки, и смотрела в ухмыляющееся лицо маньяка, но спустя мгновение увидела возвышавшуюся над ним тень. И эта тень вдруг нагнулась, перед лицом Клариссы промелькнула сталь. Нож со склизким хлюпаньем вонзился в шею Саймона. Лезвие вошло внутрь почти до самой рукоятки, застряло там, вырывая предсмертные всхлипы. Пока еще тонкая струя крови пролилась на покрытую легким потом шею. Ухмылка Саймона тут же померкла, он завалился на бок, открывая и закрывая рот. Эми выдернула нож и, перешагнув через своего мучителя и даже не смотря в его сторону, стала резать веревки на руках Клариссы.