– В какое точно время, Пол?

– Ну, от часа до полутора. Насколько я понимаю, ониприкидывают, что смерть наступила между восемью и девятью часами.

– Какие, собственно, доказательства они имеют против Дианы?

– Пока трудно сказать, Перри. Как ты знаешь, моиминформатором является репортер, получающий сведения непосредственно изуправления. Могу тебе сказать только, что, наверное, серьезные. На туфлях Дианыобнаружили грязь, как показал анализ, такую же, в которой лежала Милдред. Следывокруг трупа были еще настолько свежими, что их идентифицировали как следыДианы. Конечно, эти улики недостаточны для того, чтобы осудить ее, но полициявремени не теряет и, возможно, раскопает что-нибудь еще. По их версии, Милдредпыталась убежать, когда поняла, что Диана хочет убить ее. Диана открыласумочку, достала пистолет и выстрелила. Стреляя, уронила сумочку. ЗастреливМилдред, подошла, наклонилась над телом и забрала что-то, бывшее причинойубийства. Полиция убеждена, что это дневник. Сам понимаешь, что письмо,найденное при тебе, приобретает в этом свете первостепенное значение.

– Знаешь, что было в письме? – спросил Мейсон.

– Конечно. Все будет в вечерних газетах. С фотокопиейвключительно.

– Черт бы побрал этого Холкомба! – выругался Мейсон.

– Это вещественное доказательство, – ответил Дрейк. – Такутверждает полиция.

Мейсон снова принялся кружить по кабинету.

– С другой стороны, – продолжал Дрейк, – если им удобнейбудет принять письмо за подделку, у них есть аргументы и в эту пользу. Преждевсего тот факт, что письмо было найдено у тебя, а не в ящике Дианы, а ты, какизвестно, являешься ее защитником.

– Знаю, – ответил Мейсон. – Но если мы сможем доказать, чтоМилдред забрала сумочку Дианы, то полиция, в свою очередь, будет вынужденадоказывать, что она вернула ее. Следовательно, берись за работу и из-под землидостань мне того полицейского, который задержал Милдред.

Дрейк, вольготно развалившийся в большом кресле, встал,выпрямляясь во весь рост.

– Хорошо, запрягу парней в работу. Может быть, мне и удастсяего найти.

– Должно удаться. Когда найдешь, возьми письменныепоказания, – сказал Мейсон. – Дело должно быть застегнуто на последнююпуговицу, чтобы Холкомб не смог ничего переиграть.

– Ты считаешь, что он осмелился бы на это?

– А ты что думаешь? Холкомб сделает все, чтобы получитьобвинительный приговор. Он завяз в этом деле по самые уши.

– Ага, – сказал Дрейк. – Мои люди должны вести наблюдение завиллой Бартслера?

– Наверное, да.

– Это будет довольно трудно в настоящем положении. Их могутзаметить.

– Если заметят, то будут уверены в том, что это полиция, –ответил Мейсон. – Продолжайте наблюдение. Присматривайте также за квартиройМилдред и Дианы. Я хочу знать, что там происходит.

– Буду держать тебя в курсе, – сказал Дрейк и вышел.

– Интересно, что Карл Фрэтч наговорил полиции, – отозваласьДелла Стрит.

– Мне тоже интересно было бы знать, – сказал Мейсон. –Теперь, когда на карту поставлена его собственная шкура, сержант Холкомбсделает все, лишь бы заполучить в руки дневник. Он также приложит максимумусилий, чтобы очернить Диану в газетах. Увидишь, как сыграет против нееподбитый глаз.

– Как это?

– Синяк обычно не ассоциируется с хорошим поведением, –объяснил Мейсон. – Значительная часть читателей будет убеждена в том, чточеловек с подбитым глазом способен на убийство. Одного я не могу понять: почемусиняк под глазом Дианы привел Милдред в такую панику? Разве только потому, чтоКарл Фрэтч копался в сумочке Дианы? Если бы мы приняли, что Милдред перед этимпользовалась сумочкой подруги, то можно было бы усмотреть в этом причинутревоги. Но предположим, что причина была совсем другой, не имеющей ничегообщего с Карлом…

Его перебил звонок телефона, номер которого знало толькополдюжины человек во всем городе. Мейсон поднял трубку.

– Да. В чем дело?

В трубке раздался сухой, деловитый голос Пола Дрейка:

– Похоже, что ты проиграл, Перри.

– Да?

– Полиция нашла орудие преступления.

– Где?

– В квартире Дианы. На дне корзины с грязным бельем.

– Кто-то, должно быть, подложил его туда! – яростновзорвался Мейсон. – Теперь ясно, зачем Карл Фрэтч…

– Спокойно, Перри, – оборвал его Дрейк. – Подожди, покауслышишь остальное.

– Стреляй!

– На пистолете полно отпечатков пальцев. Отпечатки Дианы итолько Дианы.

– Это все? – спросил Мейсон.

– Тебе еще мало?

– Больше чем достаточно! – рявкнул Мейсон и бросил трубку.

Диана Рэджис сидела с другой стороны грубой металлическойсетки, разделяющей поверхность длинного стола. Со стороны Дианы, поодаль,неподвижно стояла ширококостная надзирательница, с другой стороны настороженныйполицейский следил за тем, не пытается ли кто-нибудь из посетителей передатьчто-нибудь через сетку. Мейсон сидел, повернувшись ухом к сетке, Диананаклонилась к нему, чтобы он слышал выговариваемые вполголоса слова. Синяк подглазом потемнел еще больше и казался почти зеленым.

– Что вы скрываете в своем прошлом? – спросил Мейсон.

– Ничего.

– Это точно?

– Точно.

– Вы разведены?

– Да.

– Кто подал на развод, вы или муж?

– Я. Из-за грубого обращения.

– Чтоб вас! – в сердцах воскликнул Мейсон. – Все время вычто-то скрываете. Вы сами загоняете себя в угол, не желая быть откровенной сомной.

– Да, – призналась она с ноткой сожаления, – я должна былавам сказать о пистолете.

– Действительно, – в голосе Мейсона прозвучал сарказм, –неплохо было бы мне об этом сказать.

– Господин адвокат!

– Я залез в это дело так далеко, что уже не могу отступить.А тут еще вы устраиваете фокусы. Итак, что вы знаете о пистолете? Только наэтот раз постарайтесь сказать правду.

– Я все время говорю правду. Я не сказала вам только опистолете, потому что боялась, что он может быть собственностью Милдред и чтоона могла совершить… какой-нибудь отчаянный шаг.

– Почему вы подумали, что это пистолет Милдред?

– Я видела его у нее.

– Когда?

– Две, может быть, три недели назад. Она… Я знала, что онаносит пистолет.