Комната – метров тридцать. Высокие ленинградские потолки. Посередине комнаты – большой круглый стол, на нем всякая снедь. Надя (младшая – светловолосая, с двумя косичками) сидит за столом и спокойно ест, не обращая на нас никакого внимания. Старшие настороженно молчат.

Нина Зиновьевна, заведующая детской комнатой при милиции (мне в гороно сказали, что она – замечательный воспитатель и прекрасно работает с семьей) с ходу обращается к Зорину:

– Ну что, по-прежнему пьянствуете?

Зорин: С чего вы это взяли?

Нина Зиновьевна всем телом повернулась к девочке, спрашивает:

– Наденька, а ты что скажешь?

Надя, намазывая хлеб маслом, спокойно и не глядя на Нину Зиновьевну, отвечает:

– Пьет, чего там. Вчера пьяный пришел.

Н.З. Видите. Ребенок не даст соврать. Объясните, почему вы пьете?

Зорин: А как же мне не пить, когда она гуляет (кивает на жену) с мужиками? И сама пьяная является?

Н.З. Почему вы приводите мужчин? Как вам не стыдно?

Зорина: Врет, никого я не вожу. А он меня третьего дня ошпарил кипятком.

Зорин: Врешь! Я нечаянно плеснул.

Зорина: Нет, нарочно!

Н.З. Наденька?

Надя, спокойно, наливая в чай молоко: – Чего там, конечно, нарочно. Взял да и плеснул.

Н.З. Вот видите, что ребенок говорит? И на какие только деньги вы пьете?

Зорин, угрюмо: На свои.

Наденька, наливая чай в блюдце, откликается по собственному почину:

– Какие там свои. Дружка встретит, дружок его и угостит. Чего там…

Н.З. – Зориной: А вы по-прежнему обвешиваете покупателей?

Зорина: И совсем я не обвешиваю. Это я в том магазине обвешивала, а здесь фрукты-овощи, чего тут обвешивать.

Н.З. А домой фрукты таскаете?

– Не таскаю.

Н.З. Наденька?

Наденька не отвечает. Тянет чай из блюдца и молчит.

(Курляндская ул., д.27).

Заседание комиссии по делам несовершеннолетних

(13 января 1962 года)

Небольшая комната в райисполкоме набита людьми: представители гороно, милиции, общественности.

Председатель – Лидия Ивановна Павлова.

Перед комиссией Петя Борисов – четырнадцати лет. Мать – швея в детской больнице. Отчим – старший лаборант в морском инженерном училище.

Поднимается оперуполномоченный милиции: Борисов Петр учится в седьмом классе. Летом на даче, гуляя в лесу, нашел ржавый револьвер. Почистил его, привел в боевую готовность. Выстрелил. Зимой хранил револьвер под шкафом. Второе нарушение имело место в школе: из незапертого шкафа взял соляную кислоту и во время перемены выплеснул на ученицу. Привел в негодность одежду и причинил легкое телесное повреждение. Дома ведет себя неважно: на лестницах бьет лампочки. Уроков не готовит.

Председатель, Лидия Ивановна: Ну, теперь послушаем Бориса. Борис, говори, как ты дошел до жизни такой. Ну, Борис!

– Я – Петя.

– Это неважно! Говори, Петр!

Петя что-то очень тихо бормочет – слов разобрать нельзя.

– Ты лучше скажи, зачем ты взял кислоту?

– Сводить чернила.

– Образно говоря, хотел подчистить дневник?

– Да.

– Так. Хорош, нечего сказать! Ну, теперь послушаем твою маму. Что вы можете сказать, гражданка Борисова?

Мать (личико востренькое, носик птичий, лоб большой, но не умный): Я его воспитывала. Я его наказывала и ругала. Я ему говорила: Петя, учись, Петя, иди в кружки, Петя, не хулигань. Карманы проверяла, но ничего такого не находила. Муж мой ему отчим и когда трезвый – тоже воспитывает, а когда пьяный, то стыдно сказать, какими цитатами выражается.

– Так. Теперь послушаем отца. Пожалуйста, товарищ отец!

Отчим: Помимо этого у меня еще дети есть, дочь тридцати лет и сын двадцати четырех. Это мои личные дети. Но я не разделяю – чужой или родной. Старших я не мог толком воспитывать из-за войны. А этот был при мне. Но как его воспитывать, если мать его прикрывает?

Купила ему часы, фотоаппарат, лыжи, коньки, а за какие такие заслуги? Ведь учится плохо. Ну, думаю, не пощажу своим здоровьем и буду летом с ним заниматься. Какое! Мать отправила его на дачу. Там совершается факт выстрела. Зная мой крутой нрав, жена от меня этот факт скрыла. В отношении последнего поступка с соляной кислотой, то это, конечно, безобразие. В отношении учебы видим его явное нежелание. Это направление у него явно выработалось. Ну, думаю, в зимние каникулы я с тобой позаймусь. Какое! Шесть раз на елке, два раза в театре, на катке – несчетно! Это уж мать позаботилась. Это тоже до некоторой степени фактор, но я его любил до прошлого года, пускай он подтвердит. Ну, верно, факт, что я бываю пьян. Не часто, но бываю. Будучи пьяным, у меня появляется придирчивость, не скрою. Я тогда придираюсь и требую. Но я ведь пришел в семью, когда ему было два года. И я не отказываюсь, что я ему самый родной отец.

Лидия Ивановна: Расскажи Борис, как ты оцениваешь свое поведение. Исходя из этого будем принимать решение. Думай скорей, не задерживай! Смотри мне в глаза! Это тебе не шалости то, что ты сделал! Гляди в глаза, говорят! Не притупляй свой взгляд! Герой! Оружие носил, соляной кислотой плескался! А комиссии не отвечаешь! Смотрите, молчит. Дошло до холодного оружия, а мужества, чтоб сказать – «да, я был гадким, плохим», у тебя нет. Ну, говори же!

Петя (тихо). Я исправлюсь.

– С кем дружить будешь? Смотри, дружи с тем, кого тебе посоветуют учителя. К концу четверти, Борис…

– Я Петя.

– Это не имеет значения. Пусть Петя – так вот, к концу четверти ты исправишь свои отметки?

– Да.

– Станешь искренним?

– Да.

– Мужественным?

– Да…

– Так вот, Борис…

– Он Петя!

– Так вот, Петя, ты взял из шкафа соляную кислоту. Говоря образно, ты украл ее. Между тем мы идем к коммунизму. В библиотеках у нас открытый доступ к полкам. У нас принят моральный кодекс, подумай об этом, Боря!

– Я – Петя!

– Пусть Петя. Одумайся! Посмотри мне в глаза! В трамваях и троллейбусах у нас нет кондукторов, а ты, Борис, что делаешь? Если ты себя не исправишь, то будет плохо! Мы будем осуществлять контроль над твоим воспитанием, и твоим родителям мы подскажем, как тебя воспитывать. Запомни это, Борис! Мы выносим тебе предостережение, а также испытательный срок.