– Я думала, мы не собирались обсуждать это!

Ее ложка со звоном упала на тарелку, разбрызгивая соус. Бетти взяла салфетку, чтобы вытереть капли со своей руки.

– Под «это», полагаю, ты подразумеваешь то, что мы целовались? – Рон покачал головой, глядя на предательский румянец, появившийся ни ее бледных щеках. – Но я и не собирался говорить об этом, – заверил он. – К слову сказать, не считаю, что это нужно обсуждать…

– Тогда о чем ты? – резко оборвала Бетти его объяснения.

Рон откинулся на стуле и задумчиво посмотрел на нее.

– Ты сегодня как еж, вся ощетинилась иголками, – сказал он мягко. – Больше, чем обычно. Для этого есть особая причина?

Только его нежности сейчас и не хватало, подумала Бетти. Она и так была настолько взвинчена, что не знала плакать ей или смеяться!

– Не более чем вчера.

– Пусть так, – кивнул Рон. – Я только хотел сказать, что прошлым вечером обратил внимание на ряд изменений у тебя в гостиной и в кухне…

– Я затеяла запоздалую уборку, – натянуто засмеялась Бетти, чувствуя, как ее ноги наливаются тяжестью. Этот мужчина слишком проницателен – а она-то думала, что была предельно осторожна! – Это ведь не преступление, не так ли? – спросила она, широко распахивая глаза.

– Да нет, – спокойно произнес Рон. – Достойно только похвалы. Но это не те изменения, которые я имел в виду…

Бетти напряглась. Все-таки он гораздо наблюдательнее, чем она считала. А может быть, дело не в этом? А в том, что этот человек стал для нее очень близким?

Спазмы в желудке и легкая тошнота подсказали ей, что, похоже, и на этот раз еда не пошла впрок.

Рон же с удовольствием заканчивал свой креветочный коктейль.

– Недоставало некоторых вещей… – Он говорил медленно и осторожно, как будто подбирал слова, прежде чем произнести их.

Бетти заставила себя не опускать глаз.

– Каких?

– Коробка с игрушками Ника в…

– Я задвинула ее за диван, – поспешила объяснить она. – У нас не очень большая гостиная. – Ее рот саркастично скривился. – А теперь так часто приходят гости…

– И не только игрушки, Бетти, – продолжал Рон, не отводя от нее пристального взгляда. – С камина пропали часы…

– Я уронила их, когда вытирала пыль!

– Фотография Ника, которая стояла на угловом столике, тоже исчезла…

– Я переставила ее наверх, в мою спальню, – сказала Бетти. – Рон, объясни, что…

– А картинки, прикрепленные магнитами на холодильник, которые Ник, очевидно, приносил домой из школы, – не переставая, перечислял он с беспощадной решимостью.

– Ну и что? – не сдавалась Бетти. – Ты же видел, я оставила твой джемпер, твои книги и кассеты там, где ты положил их накануне. Не понимаю, чем ты недоволен?

Но она понимала. И понимала слишком хорошо! Как, несомненно, и Рон.

– Скажи мне правду, – медленно начала она, и теперь уже ее пристальный взгляд внимательно следил за выражением его лица. – Почему ты позвонил мне вчера вечером? И пожалуйста, не надо делать из меня идиотку и утверждать, что ради того, чтобы спросить, когда я снова увижу Оливера!

Она давно уже почувствовала, что Рон знает что-то, о чем не рассказывает ей… Теперь она, кажется, поняла, что это было!

– После нашего разговора, уверен, ты и сама это знаешь, – сказал он сухо.

Бетти помрачнела.

– Ну так скажи!

– Хорошо, – пожал он плечами. – Я просто хотел удостовериться, что ты еще не сделала того, что, очевидно, собираешься сделать… вместе с Ником, конечно… в ближайшем будущем.

Рон был абсолютно прав…

Бетти в оцепенении покачала головой. Ей казалось, что она обдумала ситуацию со всех сторон и приняла единственно верное решение: исчезнуть вместе с сыном. Куда угодно. Она сделала это прежде, сможет сделать и снова…

– Это означает, что я ошибаюсь? – мягко спросил Рон, увидев ее реакцию. – Или что ты не собираешься ни подтверждать, ни опровергать мои слова?

Ее карие глаза потемнели, когда она пристально взглянула на него.

– Я подумала, что у тебя слишком живое воображение, – ответила она, отстраняясь от стола, с которого официант стал убирать ненужные тарелки.

– Бетти, бегство еще никого не спасало. Неужели ты этого не понимаешь? – прошептал он.

Его сочувствие лишало ее последних сил. Она так долго добивалась всего сама, без посторонней помощи, что на этот раз ей хотелось сдаться и заплакать. Но этого она себе не могла позволить. Стоит слезам начать литься, и их уже будет не остановить!

Бетти откинулась на стуле, встречая пристальный взгляд Рона.

– Даже если предположить, что твоя теория верна, однако это не так, почему ты уверен, что бегство не поможет?

– Из-за Оливера Макмиллана, – ответил он. – Надеюсь, ты не считаешь, что он действует исключительно из альтруистических побуждений.

– Я знаю, что он заинтересован в благополучии Ника…

– Он? – задумчиво переспросил Рон. – Мне он не кажется человеком, которому нравятся дети – хоть собственные, хоть чужие.

– У Оливера нет детей, – растерянно произнесла Бетти.

– Почему?

– А почему их нет у тебя? – задала она встречный вопрос, когда поняла, что снова позволила Рону затронуть ее чувства. – Ты всего лишь на несколько лет моложе его.

– Я никогда не был женат, – пояснил Рон. – А Макмиллан был.

– Может быть, это его жена не хотела детей. Или они были женаты недостаточно долго…

– Не знаю, – неуверенно пожал плечами Рон. – Но собираюсь узнать.

Бетти показалось, что она ослышалась.

– Что ты собираешься делать?

– Оливер Макмиллан что-то скрывает, и я собираюсь выяснить что!

– Как? – выдохнула она.

– Есть разные средства.

Ну да, прибегнув к услугам частного детектива так же, как Оливер нашел ее и Ника…

– Нет, Рон, – поспешно возразила Бетти, – пожалуйста, оставь его в покое. Ты сделаешь только хуже, если Макмиллан обнаружит, что ты что-то выясняешь о нем.

– Да куда же хуже?

– Поверь мне. Существуют вещи, которых ты не знаешь. О которых я никогда никому не рассказывала. И я предпочла бы, чтобы ты не предпринимал ничего по отношению к…

– Какие вещи? – перебил Рон.

– Я только что сказала, что предпочитаю не говорить о них. Но я действительно не хочу, чтобы ты узнавал что-либо об Оливере. – Бетти с трудом перевела дыхание. – Оставь все как есть, пожалуйста!