— Тони, но ведь это значит, что я никогда не смогу вернуться, — всхлипнула я в ужасе. — Если, как ты говоришь, кольцо в Отражении невозможно уничтожить, — я покосилась на его руку, — оно не отпустит меня обратно!

— Подожди, не реви, — поморщился Тони. — Дай мне закончить, а потом уже будешь вопить. Питер и Люси предложили привезти тебя и Мэгги в Скайхилл — они сами туда собирались. Сначала я категорически отказался, а потом подумал: вдруг именно там найдется что-то, что сможет нам помочь. По правде, я даже не думал о Маргарет, это Эйч предложил позвать ее.

— Эйч, — улыбнулась я. — Как он там?

— Нормально. Хотел бы сказать, что он передавал тебе привет, но нет, не передавал. Так вот, мы поехали в Скайхилл — мы втроем и Вера, твоя сиделка.

— Ничего себе, у меня еще и сиделка есть!

— А что делать? Надо же кому-то водить тебя в душ, доставать одежду из шкафа и ставить перед тобой еду, пока меня нет. Мод отказалась, она только по хозяйству.

— И как сиделка? — с подозрением спросила я. — Молодая? Красивая?

— Сорок четыре или сорок пять, не помню. Симпатичная. Русская, кстати. По-русски разговаривает — и с тобой, и с Мэгги. Но это все равно что сама с собой. Так вот, поехали мы в Скайхилл. А там оказалось, что кто-то пытался вломиться к Агнес. И в это время в Скайворте видели Хлою.

— Эта зараза так и не успокоилась? — удивилась я и кое-как повернулась, чтобы лечь поудобнее.

— Мои слова, — хмыкнул Тони. — Только это была не она, а, скорее всего, Энни. Эти две жабы каким-то образом спелись.

— Чем дальше в лес… — пробормотала я, по-русски, разумеется.

— Тем толще партизаны, да.

— Ты бы что-нибудь еще выучил, что ли, для разнообразия.

— Я знаю десять страшных русских ругательств, — обиделся Тони.

— С ума сойти! Ладно, дальше давай.

— Короче, боюсь, что-то от них еще будет плохое. Да, а Питер, как оказалось, все знал — и про кольцо, и про дракона. И даже был там, в Рэтби. Но об этом я тебе как-нибудь в другой раз расскажу, хорошо?

— А Люси знала?

— Нет. Он был уверен, что она все равно не поверит. Ну а мне ничего не говорил, потому что считал, что это дела семейные. Так что мы с ним и с Джонсоном устроили военный совет и все друг другу выложили. И тогда Эйч предложил позвать Маргарет — мол, она же обещала за нами присматривать. Я не думал, что получится, но потом сел рядом с тобой, взял тебя за руку, позвал ее — и она пришла. Правда, я ее не видел, только слышал, как будто издалека… — Тони с трудом перевел дыхание. — Света, извини, но я больше не могу. У меня будто кирпич во рту.

— Ты издеваешься?! — возмутилась я. — Это что, сериал? На самом интересном месте!

— Я ж не говорю, завтра, — пробормотал Тони. — Дай хоть немного передохнуть. Просто полежим. Представим, что ты — это ты, а я — это я. Настоящие…

Я думала, что могла бы, наверно, вот так лежать с ним рядом до скончания века. Ничего не делая, просто лежать и знать, что он здесь, со мной. Главное — не открывать глаза.

— Возможно, я и задумался бы о смене ориентации, если б от тебя так не воняло грязными чулками… — сказал Тони. — Столько времени провел в Мартине, но так и не привык. Маргарет, по крайней мере, моется и пахнет духами.

— Так что она сказала тебе? — улыбнулась я.

— Рассказала, что произошло с тобой. И еще сказала, что помочь тебе может только сестра Констанс. Даже если она сама ничего не знает, все равно как-то сможет.

— Это правда. Она не знает. Но во Франции — в другой Франции, параллельной, — есть маленький женский монастырь, где хранится еще одно кольцо и книга о них. О кольцах. В этой книге может быть что-то важное для меня. Сестра Констанс сказала, это мой единственный шанс.

— И как же ты собиралась туда попасть?

— Она дала Маргарет какую-то отраву вместо вина и выпустила меня.

— Убила ее? — не понял Тони.

— Нет, как ее можно убить, сам подумай! Просто я вышла из ее тела. Стала призраком, духом. Знаешь, это было здорово. Единственное — болталась в воздухе и не знала, куда себя пристроить. Если бы я представляла, как выглядит тот монастырь, могла бы мгновенно туда перенестись. Но я не знаю. А даже если бы и знала? Как бы я читала эту книгу? Поэтому нужно было тело, которое смогло бы туда добраться. Сестра Констанс — живая. Женщины, которые владели кольцами, но отказались от женского счастья, обречены до скончания века снова и снова проживать в Отражении часть своей жизни. Ту, которая связана с кольцом. Они более или менее свободны, но привязаны к тем местам, где должны находиться. Сестра Констанс не может даже до Рэтби дойти, только до опушки леса.

— Подожди, кажется, догадываюсь. Тебе понадобился Мартин? А почему не Маргарет?

— Я тоже об этом спросила. Засада в том, что я не могу управлять ее телом. Возможно, это тоже как-то связано с кольцом.

— Тогда почему могу я? — Тони приподнял руку и посмотрел на сияющий астерикс.

— Спроси что-нибудь полегче! — хмыкнула я. — Ты — не я. И в конце концов, ты мне расскажешь, как оказался здесь, или нет?

— Если будешь перебивать — нет. А ты, если уж начала, закончи, пожалуйста. Каким образом ты должна была попасть в тело Мартина?

— Исключительно эротическим. Перебраться в момент их первого совместного оргазма. Видимо, образуется какой-то энергетический канал, черт его знает. Тони, — горько пожаловалась я, — ты знаешь, я люблю секс, но для меня это никогда не было самым главным. Важным, нужным, но не единственным. И вдруг оказывается, что моя дальнейшая судьба зависит от чужой половой жизни. Это уже, извини, перебор.

— Мой отец раньше был хирургом. Попал в аварию, сложный перелом руки. Больше не оперировал, стал преподавать. Но я вырос на страшных медицинских историях. И точно могу сказать: иногда судьба зависит от еще более приземленных вещей. Например, заработают ли после операции почки, не будет ли непроходимости кишечника.

— Я согласна зависеть от собственного кишечника, но не от чужой… письки.

— Человек на больничной койке тоже думает: как унизительно зависеть от своего кишечника. Не от полета мысли, а от движения каловых масс. Расслабься. Люди в катастрофах теряют руки, ноги, зрение — но как-то приспосабливаются. Мы — надеюсь, временно — потеряли свои тела и свою жизнь. Приходится приспосабливаться к чужой жизни, к чужим телам и зависеть от чужих писек, хочешь ты этого или нет. Анахита, насколько я помню, — богиня плодородия?

— Ну, если не вдаваться сильно в детали, то да, — ответила я. — Воды и плодородия, но у них там никакого плодородия без воды не могло быть.

— Так чему ты тогда удивляешься? Все, что связано с ее культом, крепко завязано на тело. Возьми эти кольца. Что они дают женщине? Любовь и материнство. Физическую любовь в первую очередь. Что отнимают? То же самое — в обмен на длинную унылую жизнь-пустоцвет. Что они отнимают у мужчины? Возможность продолжения рода.