Заехав к Гене и Ларисе, Марк вместе с ними направился в больницу. Состояние Леры врачи оценивали, как критическое, и рекомендовали перевезти девушку в больницу в Минск.

– Здесь мы не сможем ей помочь. У нее много переломов, травма черепа и возможны разрывы внутренних органов. У нас нет ни оборудования, ни специалистов, чтобы сказать ей помощь. Оставшись здесь, ваша дочь просто умрет.

– Но она ведь может не перенести переезда! Что, если она умрет в пути?

– Такое тоже может быть, – вздохнул врач. – Но если этого не случится, ее могут спасти. А в нашем городке мы бессильны.

– Господи! – воскликнула Лариса. За что это случилось с моей дочерью? Лера не должна платить за мои ошибки, не должна! Я не переживу, если она умрет! Что делать?

– Тетя Лариса, мне кажется, что стоит рискнуть и попытаться отвезти Леру в Минск, – сказал Марк.

– А ты не вмешивайся, тебя это не касается, – прорычала Лариса. Гена осторожно обнял ее за плечи.

– Марк прав, Лариса. Это единственный шанс спасти нашу дочь, – сказал он.

– Лера моя дочь, а не твоя, поэтому тебе легко рисковать ее жизнью!

– Тише вы, не ругайтесь. Сначала надо помочь Лере.

– Но я не могу позволить, чтобы рисковали моей девочкой! Должен быть другой способ помочь ей! – зарыдала Лариса.

– Тетя, счет идет уже не на часы, а на минуты, возможно. Здесь Лере не выжить, а в Минске ее, может, удастся спасти. Мы должны попытаться!

– Хорошо, – всхлипывая, проговорила Лариса. – Мы перевезем ее в Минск.

Переезд, занявший два с половиной часа, казалось, растянулся на целую вечность. Поскольку родственникам не позволили сесть в машину «Скорой» вместе с Лерой, чтобы они не мешали двум сопровождающим врачам и медсестре. Марку пришлось везти гену и Ларису в Минск на своей машине и всю дорогу слушать слезы и стенания. Марк чувствовал себя хуже некуда – хоть пока никто и не обвинил его в случившемся с Лерой, но без сомнения – еще обвинят. И что ужаснее всего – Марк сам ощущал вину. Его неотвратимо преследовало видение неподвижного Леркиного тела на носилках, ее вытянутых тонких рук и бледного, даже какого-то прозрачного лица. Будь проклят тот день, когда он совершил глупость и согласился научить ее водить мотоцикл!

Марк не верил, что Лерку удастся довезти до медицинского центра. Как ее довезешь, если она уже и не дышит почти? Столкновение на всей скорости с грузовиком, падение на землю способны убить кого угодно! Тем более что силы ее организма сильно подорваны нервным напряжением последних дней или даже недель.

И почему Лерка? С первого дня эта рыжеволосая девушка вызвала в нем симпатию, и ни разу Марк не пожалел, что согласился назвать ее сестрой. Такая добрая, веселая, справедливая, общительная… Почему это должно было случиться именно с ней?

Но до больницы девушку довезли. По тому, как забегали доктора, когда Лерку отправили в реанимацию, стало ясно, что состояние ее очень тяжелое. Лариса закрыла лицо руками и плакала, сидя на скамье. Гена расхаживал по коридору, угрюмый и подавленный. А в мысли Марка проникла молитва, которой когда-то в детстве, давно учила его бабушка.

Время, казалось, не двигалось. Марк уже не знал, сколько он просидел в коридоре вот так, прислонившись головой к твердой холодной стене и закрыв глаза. Он был даже не в состоянии пошевелиться.

Марк не столько услышал, сколько почувствовал, что кто-то подошел к нему и сел рядом. Молодой человек открыл глаза и увидел Ксению. Значит, прошло уже около часа, если не больше.

– Как ты? – спросила Ксю.

– Это нужно спрашивать не у меня. Твой отец и Лариса страдают гораздо больше, чем я, – отозвался Марк.

– Я знаю. Но все и так им сочувствуют, а ты… Я знаю, что Лерка поехала на твоем мотоцикле…

– И что?

– Я догадываюсь, о чем ты думаешь. Не смей себя винить, Марк. Ты не Бог и не мог предвидеть того, что произойдет. Лера – классный водитель, она здорово управляет мотоциклом, ты же сам ее учил! Так должно было случиться…

– Почему это так должно было случиться? Было бы справедливо, если бы на мотоцикле разбился такой разгильдяй, как я.

– Не говори так! Лерка попала в аварию не по твоей вине. Она хотела поехать сама, ты ее не заставлял. К тому же ты не имеешь права ей что-то запрещать, да и делать это не было оснований. Ты же мог знать, что так случится…

– Я чувствовал, что ей нельзя садиться на мотоцикл… – глухо сказал Марк. – Но не смог ее удержать…

– Марк, ты не должен думать так. Тем более, что мы должны верить, что Лера поправится. Врачи помогут ей…

– Ладно, все нормально. Который час?

– Почти шесть. Марк, ты должен отдохнуть. Пойди домой, поешь и поспи.

– Не могу. Пока не узнаю, что с Лерой – я не двинусь с места.

– Так ты ей не поможешь. Марк, прекрати себя истязать! Это авария – случайность. Ужасная случайность, но не твоя вина, – убеждала Ксю.

– Я же видел, в каком Лера состоянии! Она с Антоном поссорилась, чувствовала себя такой несчастной…

– Перестань, тебя никто не винит. С Лерой все будет хорошо. Если она не погибла сразу и перенесла переезд в Минск, то она справится. Это будет глупо, если она умрет здесь, под присмотром врачей.

– Вспомни Максимилиана, Ксю. Он ведь почти поправился, его думали выписывать. А ведь он умер…

Много дней подрят Лера провела между жизнью и смертью. Врачи сделали все возможное, но вынесли вердикт: даже если девушка выживет – у нее никогда не будет детей. Своим падением Лерка повредила себе что-то внутри, что повлекло за собой бесплодие.

Антон, узнавший, что произошло, буквально переселился в больницу. Еще один, чувствовавший свою вину.

– Господи, если бы я только знал, что она все так воспримет! – сказал он как-то Ксюше. – Я хотел побыть один, меня задело, что Лера скрыла от меня правду о своем отце, но у меня и в мыслях не было бросать ее.

– Знаешь, что я думаю, Тоник? Ты самый настоящий идиот. Что, по-твоему, должна была подумать Лера, когда ты сказал ей, что хочешь побыть один? Вполне естественно, что она решила, будто ты ее бросаешь!

– Но ведь одно с другим никак не связано!

Ксюша пожала плечами. Ей было жаль этого растерянного парня, который вконец измучился от волнений и бессонных ночей, но в то же время всерьез тревожилась за сестру, которая уже вторую неделю была в коме. И доктора не могли сказать, вернется ли она к жизни или умрет так и не придя в себя.

Ксю и сама измучилась. Она позволила отцу и мачехе остаться у нее, поскольку Карина жила в студенческом общежитии и не могла их приютить, а они не хотели оставлять Леру. Теперь ей приходилось подбадривать и успокаивать их, бывать в больнице, быть ласковой и уважительной с Андреем, ухаживать за ребенком… От тревог и волнений у Ксюши пропало молоко, и она больше не могла кормить сына грудью. Пришлось перейти на всяческие кашки и смеси. Жене это явно не понравилось – он капризничал, плохо ел, плакал. Ксюша очень мучилась, ей было тяжело.