Анну. Она медленно осела на пол.

– Фавр милосерден, Фавр всепрощающ. Он простит и вас, если вы вернетесь в лоно его храма. Вы, вероятно, боитесь, что на Шпиле вас ждут те же неприятности, что и до вашего побега? Поверьте, это маленькое недоразумение никогда более с вами не повторится. Вы усвоили свой урок. В секунду редкого замешательства я доверился голосу своего сердца. Мне не у кого было спросить совета, и даже сам Фавр оставил меня в ту секунду. Но не стоит переносить деяния слуги на его господина – то был мой выбор, а не веление Фавра. Прислушайтесь к голосу разума и проследуйте за мной в прохладные своды своего дома!

Ногти Анны впились в ее ладони.

– Я напомню вам, любезная леди, что ни волоска не упало с вашей прекрасной головы. Я был предельно вежлив. Сможете ли вы обвинить меня в дурном обхождении?

– Да! – вскричала она.

Голос возник словно ниоткуда. Она и подумать не могла мгновением ранее, что у нее найдутся силы на то, чтобы произвести такой громкий рык.

Гнев питал ее тело, гнев возвращал ей жизнь.

– Три года, Тиллиан, три года!

– Три года смиренного покаяния…

– Три года потерянной жизни!

– … среди летописей и фолиантов…

– … среди обмана и ереси!

– Анна, – вздохнул он с почти правдоподобным сочувствием, – трактовки! Вечная полемика о трактовках!

Анна озиралась, как загнанный зверь. Она не знала, что ищет, но была уверен в том, что это было у нее под рукой. Ах, если бы…

За три года в его замке она поняла многое – этот человек был готов на все. Он не остановится ни перед чем.

– Мне не нужны ваши секреты, – огрызнулась она, – я вернулась сюда не за этим. Просто позвольте мне жить!

– Здесь, любезная леди, и кроется слабое звено вашего плана, – терпеливо пояснил Тиллиан из-за двери. – Вы думаете, что знахарка вам поможет!

– Только она и может мне помочь! – горячо возразила Анна.

– А что вам известно о ней? Что вам удалось разузнать о ее жизни, о ее опыте и компетенциях?

Тиллиан подождал ответа, зная, что тот не последует.

– Вы молчите, – с сожалением заметил он. – Что же, я отвечу за вас. Знахарка наивна и опасна, милейшая Анна. Она наивна, потому как возомнила себя сведущей в неподвластной ей сфере. Она опасна, потому как дерзнула распоряжаться знанием, на которое не имела права. Ее советы таят в себе угрозу. Вы готовы им следовать? Вы готовы идти на поводу у ребенка, который играет с огнем?

– И вы последуете за мной, чтобы обнаружить ее? – с ненавистью процедила Анна. – Вы поэтому выжидаете?

– В том числе, – спокойно признал Тиллиан. – Но я уже пояснял вам, что не могу предпринимать активные действия на глазах у всего каравана. Но есть и другой путь – путь правильный и, не побоюсь этого слова, путь легкий. Вернемся со мной, Анна. Вернемся туда, где вы можете получить квалифицированную помощь.

– Вы бессильны! – она уже была на ногах. Анна не могла вспомнить, как ей удалось подняться, но она уже твердо стояла на своих двоих и грозила двери кулаком. – Вы украдете еще несколько лет моей жизни, а потом и бровью не поведете, когда я растворюсь в небытии и побегу по стене с остальными бездушными жертвами вашей гордыни!

– Тени были всегда, – отрезал Тиллиан. – Слабые всегда исчезали.

– До того, как была открыта дорога на Шпиль – нет!

– Всегда, – спокойно повторил Тиллиан.

– Извольте, – гордо бросила Анна. – Значит я –слабая. Дайте мне самой разобраться со своей судьбой.

Она знала, что эти мольбы бесполезны. Ей лишь нужно было купить немного времени – покуда не вернется Бард, покуда не произойдет… что-нибудь.

– Стало быть, вы отказываетесь подчиниться здравому смыслу, – грустно вздохнул Тиллиан по ту сторону от двери.

– Я отказываюсь подчиниться вам, – прошептала Анна, которую наконец-то осенило.

Лошади! Руфус ведь забыл выпрячь лошадей!

Что же, кучером она еще не работала…

Между изголовьями двух кроватей была еще одна маленькая дверца, которая вела к свободе. Анна бросилась к ней.

***

Времени думать не оставалось. Не выпуская кувшин из рук, Бард бросился к дороге.

– Бард! – Ханси устремился за ним. – Бард! Что ты задумал?

Менестрель отмахнулся, не сбавляя темп.

– Ты ведь был у нее, да? Ты был у нее, у этой Анны?

Бард стиснул зубы и продолжил бежать. Он вылетел на дорогу немного загодя, и Анна успела натянуть поводья. Вагончик было уже не остановить, но он все же сумел замедлиться в достаточной степени для того, чтобы Бард отскочил немного в сторону, а затем легким движением запрыгнул на подножку. Он дернул дверь на себя. Естественно, безуспешно.

Вагончик между тем снова набрал скорость и загрохотал во всю прыть по колдобинам Имперского тракта.

Бард продолжал удерживать полный кувшин, второй рукой цепляясь за ручку. Лютня и сумка на обоих плечах с каждой новой кочкой били его по спине.

– Анна! – крикнул он. – Анна, откройте мне дверь!

– Вы прикажете остановиться? – отозвалась она с ямщицкого седла. – Может быть, мне и вовсе повернуть назад?

– Хотя бы на минуту! – взмолился менестрель.

Нехотя, она натянула поводья еще раз. Вагончик снова замедлился и, скрипя каждой доской, замер в тревожном ожидании.

Анна скрылась внутри и откинула задвижку.

– Открыто, – бросила она.

Барду потребовалось несколько мгновений на то, чтобы прийти в себя и свыкнуться с мыслью, что земля больше не норовит выпрыгнуть у него из-под ног.

– Боги милосердные, – пробормотал он, отворяя дверь.

Анна выглянула наружу.

– Ничего не понимаю! – буркнул Бард, не слишком-то грациозно проваливаясь внутрь.

Анна нахмурилась.

Дорога унесла их вниз по плавному склону. Лагерь оставался немного выше, окрашивая горизонт неровным свечением своих многочисленных кострищ. Иногда на фоне пламени мелькали и пропадали тени – фигурки наемников, слуг и купцов, потерявших всякую надежду на сон в эту суматошную ночь.

Одна из фигур отделилась от всеобщего хаоса и вышла на дорогу. Силуэт сделал несколько шагов и замер, скрестив руки на широкой груди.

Тиллиан.

Даже здесь, невзирая на темноту ночи, она знала, что он нахмурился. Она знала его слишком хорошо. О чем он думал? Почему он медлил?

Спокойно и методично, его мозг просчитывал варианты.

Броситься за ней в погоню? Как скоро его хватятся? Имело ли это значение, когда, исполнив свой долг, он сможет стразу исчезнуть? Или они нужны были ему для каких-то иных целей, эти купцы?

Неужели всеведущий Тиллиан не сможет объясниться с ними, придумать отговорку?

Ее нервы натянулись, как струна.

Их взгляды встретились. Она знала