Потом подружкам невесты вдруг взбрело в голову встать вокруг него в круг и завести свадебные гимны. Аби не чаял, как вырваться из их цепких рук. А когда все-таки удалось выскочить из круга, на пути возникла Аглая.

Она, в отличии от других, не звала танцевать и не предлагала выпить за здоровье новобрачных. Девчушка просто встала перед ним и принялась хихикать, изредка потирая свои худенькие ручки. Аби довольно долго пришлось топтаться на месте, беспомощно оглядываясь по сторонам, в надежде, что кто-нибудь придет на помощь и уведет назойливую девицу.

И вот последнее препятствие осталось за спиной. И вот он сломя голову несется в сторону покоев, где ожидает новобрачная.

Аби в нетерпении отодвинул шелковую штору, отделявшую спальню от темного коридора, и оказался в квадратной комнате, освещенной несколько ярче, чем остальные помещения дворца. Когда-то давно специально для таких вот торжественных случаев светильники изготовил в своей мастерской Гефест. Выглядели они довольно изящно — две сложенные ковшиком ладони и в них сверкает едва заметный огонек. Тусклого света было достаточно, дабы разглядеть огромное деревянное ложе, сплошь усыпанное лепестками роз.

Постель выглядела столь заманчиво, что Аби недолго думая, схватил в охапку свою юную женушку и сделал попытку поцеловать в губы. И тут же встретил яростное сопротивление, приведшее в короткое замешательство. Новоиспеченный муж растерянно развел рук. Этого оказалось достаточным, чтобы Эола мгновенно выскользнула из объятий и буквально отпрыгнула к противоположной стене, где в небольшой нише виднелась статуя богини. Аби обиженно вздохнул. Как ему все это надоело! Сколько можно! Как он устал от всех этих условностей и правил! Ему хочется познать тело своей возлюбленной, а не слушать старинные заклятия. Ласки мне дай, ласки, чуть было не взревел молодой ахеец во весь голос и без сил рухнул на край приготовленного ложа. Сил на выяснение отношений уже не осталось.

Единственное, что он мог, бросить взгляд на неизвестную ему богиню. В том, что это ни Гера, Афродита и тем более Артемида, жених не сомневался. С первой он уже был довольно близко знаком, вторая обожала позировать обнаженной, а последняя, как известно, никогда не расставалась с луком и колчаном со стрелами…

Неизвестная богиня стояла, будто слепая, выставив вперед руки, пытаясь оттолкнуть от себя что-то или кого-то. Ее лицо можно было бы назвать красивым, если бы не одно «но». Вместо двух глаз, имелся лишь один, да и тот располагался в центре лба. Ну, как он мог запамятовать эту старую историю!

У богини счастья Тихе родились сын и дочка, которых небожительница безумно любила. Она не выпускала детей из рук, постоянно ласкала и целовала. Разбойники осмелились украсть малышей, а затем продать в далекую Гипереборею.

Богиня жутко опечалилась, поклялась отыскать своих обидчиков и наказать все их потомство. Первая часть задуманного удалась без труда. Похитители были уничтожены. А вот детей она так и не нашла, хотя обошла всю землю вдоль и поперек.

Порой ей казалось, что отыскала свое дитя. Тихе брала на руки дорогую находку и осыпала всяческими дарами. Так длилось до тех пор, пока богиня не решалась, как следует рассмотреть своего ребенка. Она подносила его к своему единственному глазу, и в этот момент происходило ужасное. Тихе понимала свою ошибку и со злостью отшвыривала в сторону обласканного, навсегда лишая своей милости. Естественно, никто из людей не хотел оказаться на месте несчастного…

— О, великая Тихе! — шелестела Эола, разжигая огонь на маленьком алтаре, который он сразу не заметил, — ты одарила нас счастьем, дала возможность встретиться!

И поспешно зашептала что-то на неизвестном ему языке, по звучанию сильно напоминающий слова гимнов, что несколькими часами раньше распевала Гера. Значит, раздражено подумал Аби, супруга знает язык Крона и скрыла от него сей факт. Еще одно доказательство в пользу правдивости матушкиных слов — в это мире он всегда будет чужим. Аби с огромным трудом сдерживался и уговаривал себя не нервничать. Начинать семейную жизнь со скандала не хотелось…

Песнопения затягивались. Аби начинал терять терпение. Что бы там не говорила и не объясняла Эола, но все, что сейчас затеяла, со стороны выглядит довольно смешно. Невеста в свадебном наряде с венком на голове стоит на коленях перед изваянием, а жених топчется на месте и пыхтит от нетерпения. Аби готов был завыть от собственного бессилия. Прервать молитву грех куда более сильный, чем творить колдовство, которым промышляла младшая сестренка его суженной… Наконец повернулась к своему избраннику и призывно улыбнулась одними кончиками губ.

— Какая-то странная у нас получается первая брачная ночь! — хрипло произнес царевич и вновь повторил попытку обнять свою возлюбленную. На этот раз она не стала сопротивляться и с готовностью ответила на ласки.

— Да простят нас боги, если мы сделали что-то не так! — произнесла Эола.

— Больше всего на свете я боюсь, что проснусь, — призналась она, — а тебя рядом нет! Как мне тогда жить без тебя? Знаешь, какое самое страшное проклятие есть на земле?

— Не знаю и знать не хочу! — завопил он яростно и закрыл поцелуем уста, давая таким образом понять, что ничего не желает слышать. Прижимая к груди молодую жену, влюбленный чувствовал, как сильно бьется ее сердце.

На его счастье и сама Эола больше не старалась сдерживать пыл. Девушка с готовностью подставила свои губы для поцелуя. Сигнал был подан. И Аби с нетерпением принялся ласкать ее роскошные волосы, целовать гладкую шею. Руки скользнули по телу, пытаясь отыскать застежку на хитоне, губы говорили какие-то нежные глупости. Нетерпеливому жениху удалось сорвать одеяния и добраться до нежной груди. А едва коснулся шелковой кожи, уже не мог остановиться. Постепенно Эола вначале неуверенно, затем все смелее и смелее стала отвечать на ласки. А вскоре они уже оба ничего не соображали. Абсолютно нечленораздельные звуки стали вырываться из горла и, наконец, произошло то, ради всего вся эта свадьба затевалась. Ложе приветливо заскрипело под телами, рухнувшими на него.

Аби не ведал, какие события разыгрались в Солнечной долине задолго до его появления там.

Александр и Ирида уделяли огромное внимание образованию девочек. Дочерей титана танцам учила муза Терпсихора, чувственному пению ее сестра Эрато, ткачеству лучшая ткачиха Ахеи смертная Арахна. Это было еще до того, как Афина превратила ее в паука. Наукам — Паллада. Однако после нескольких месяцев занятий, богиня мудрости с удивлением отметила:

— Эола хочет выйти замуж за смертного. Она столь настойчива в своих желаниях, что я нахожусь в полной растерянности. Пожалуй, это ее желание внесет в мир куда больше нового, чем огонь, украденный Прометеем.

Услышав подобное, Ирида усмехнулась. Несколько веков назад никто из небожителей даже в мыслях не осмелился бы обсуждать эту тему. Ныне же Афина абсолютно спокойно обсуждает эту тему и не боится, что за подобную крамолу ее покарает великий Зевс. Только зря так беспокоится Паллада. Желание дочери возникло не на пустом месте. Все предначертано.