— А верно подметил ты, Вася! Только у геологов нахальство пока преобладает над любознательностью.

— Что вы имеете в виду? — нахмурился Ашот.

— А чему удивляетесь? Вот вы посмотрите, куда повара на базе выбрасывают объедки, остатки еды? В речку выкидывают. А потом сами же из нее воду берут. И не только они. Все зверье таежное к ней на водопой бегает. А вы посмотрите, какая вода теперь стала в реке. Вонючая, грязная. Помоями пропахла. И сточными водами. Из бани, из прачечной. А разве такою была река, когда вы пришли сюда? Каждый камешек в воде посчитать можно было. Да разве только это? Обычного не имеете. Все по кустам ваши бегают. Как мальчишки. И не стыдно! Нехорошо, голубчик. Мертвую зону вокруг базы сделали. Шум, грязь, запахи — зверье отпугнули. А вам с тайгой контакт нужен. Да еще какой.

— Устают люди. В тайге устают. Работают много. Не потому, что варвары. В душе они чисты. Просто не до того им. И не до себя порою. Вот и получается не все гладко. Сами говорите, что вас тайга надрывала в свое время. Даже отвращение было, — напомнил геолог.

— Было. Но у меня другое. Да и тогда я оставался самим собой. Не гадил в собственном шалаше. В котелок не плевал, из которого ел. В роднике не стирал, из которого пил. Просто свалить на усталость. У меня свои промахи были. За них и наказан бывал частенько. Неудачами. Пока не научился терпению и… терпимости.

— Трудно представить мне ваши ошибки. Вы же практически ни за что не отвечаете, — смеялся Ашот. — А значит, и наказания не для вас.

— Я тоже отвечаю. За достоверность своих данных. И не смейтесь. Вот вы выговором за свои упущения можете отделаться. А меня тайга куда строже наказывала. Однажды по весне, когда черемша показалась на полянах да по распадкам, решил я, чтобы цинги не получить, диким чесноком подлечиться. Ну, пошел. Запамятовал время. А в ту пору медведи тоже черемшой лакомятся. Другой еды нет. А есть хочется. Вот и промышляют с потомством. А я лишь о себе помнил. Уже наелся сам. И приличный пучок черемши про запас нарезал. Да только разогнулся, глянул — рядом матуха. С двумя пестунами. И так пристально на меня смотрит. А медвежата ко мне подкатили. Глупые еще. Не понимают. Им поиграть охота. Ну и давай меня теребить. Я не сопротивляюсь. Куда там! Знаю, медведице секунды достаточно, чтоб со мною расправиться. Глаз она с меня не сводит. А пестуны не из слабых. Меня, как мяч, перекидывают. Бросил я им черемши. И, покуда они ее ели, вначале бочком, а потом бегом от них припустил. Видно, матуха пробку не выкинула в то время. Иначе не удалось бы мне уйти от них. Так с той поры, прежде чем куда пойти, весь таежный календарь вспоминал. Чтоб снова впросак не попасть. Я ведь и потом, после той встречи, еще долго опасался, что матуха по следам меня найдет. И хотя не обидел я ее пестунов — голод мог пригнать. Но не пришли. К моему счастью. Обошлось. А бывало и похуже. Голод заставил отнять отложенные уткой яйца. Из гнезда. На болоте. И надо же, ровно через неделю на том же самом месте чуть не засосала меня трясина. Совпадение, но памятное. После того, как бы есть ни хотелось, гнезд не разорял. И до своей поры ни одну птицу не трогал.

— Э-э, да о чем вы? До того ли! Моим ребятам не до нежностей с тайгою. Выжить бы. Да и контакты с нею нам ни к чему. Человек повсюду должен утверждать себя. Над всем и вся. Нам это тоже не просто и не легко дается. Не имеем времени на уговоры. Мы просто берем от природы то, чем она сама не сможет воспользоваться. Ну, скажем, к чему ей нефть? Вы сами говорите, что она тайге лишь горе приносит. Так что, забирая нефть, мы тайге лишь услугу добрую оказываем. Ну и будет с нее, с природы этой! А если при этом насорим немного — не беда. И будем искать нефть, как искали.

— А разве я против разработок или поиска? Разве я говорил, что нельзя брать нефть у тайги? Нет, голубчик! Я вам доказывал, что в интересах поддержания экологического баланса можно брать нефть. Даже необходимо. Но брать ее надо с умом. А не так, как вы это делаете! Нефть не столько порождение, сколько отработки природы. И природу надо очищать от нее. Но не губить при этом то, что помогает природе себя восстановить. Вот о чем шла речь. Я сторонник более интенсивных поисков и разработок. Но не за счет тайги. Ее возможности не безграничны. Вы сами прекрасно знаете: где гибнет, исчезает тайга — там умирает жизнь!

— Там рождаются города!

— Ошибаетесь. Лишенные естественной среды, деревьев, почвы коррозируются. Появляются каверны, провалы, овраги. А вокруг ваших городов нередко гуляют страшенные ветры, черные бури. Изменяется микроклимат в тайге. А все оттого, что вы погубили деревья — естественную преграду ветрам. Потому что не учли особенностей рельефа местности. Ваши качалки, что стоят рядом с городами, отравляют воздух. И опасны для людей в пожарном отношении. Все — наспех. Вот в чем ваша беда! Я — за города! Но построенные разумно! С учетом климата и окружающей среды. Я за то, чтоб реки сохранили свежесть свою. А не были превращены в клоаку. Я за то, чтоб тайга жила и в городе. Чтобы дарила она людям целительный воздух свой. И радовала глаз. Не губителей своих, а бережливых хозяев ждет тайга. А вы? Вы не по-человечески относитесь к ней. Представьте себя на месте любого дерева!..

— Ну, это вы уж хватили через край! Как я могу себя с деревом равнять? Да и что такое дерево в сравнении с человеком? Оно что — мыслит? Творит? Оно просто дерево. Потенциальное бревно. Дрова! Я не только не поставлю себя на его место, но и вам не позволю столь прозрачно намекать на место геолога, которое вы ему отвели в ваших гипотезах. Нет уж, товарищ Подорожник! Пожалуйста, себя сравнивайте, может, вам это больше подходит. Я — обычный человек. Пусть грубый. Но я хорошо знаю свое дело. И не суюсь в вашу экологию. Я просто вкалываю и горжусь тем, что это приносит пользу. Реальную, черт возьми. Никто из нас не застрахован от ошибок. На то мы и люди. Но сравнивать меня с деревом! И верно, что тайга над людьми смеется… Из одного, слабака, — героя сделает, из другого — идиота с деревянными мозгами! Ах, извините, рысь убил. Экологический баланс нарушил! Ах, простите, гнездо разорил, чтобы с голоду не сдохнуть! Вот и бейте этой тайге поклоны! Извиняйтесь перед нею за то, что вы — человек, а не муравей, и делаете травке больно, когда по ней ходите. А в нашу мужскую работу — не суйтесь!

— Да помилуйте, вы неправильно меня поняли! Я не то имел в виду! — пытался прервать Ашота Подорожник.

— Вы нас считаете варварами, губителями, грабителями природы! Ну а вы что дали ей? Что подарили за свое в ней пребывание? Чем отмечены ваши годы работы в тайге? Шалашами? Бредовыми сказками? Вы умело хаете нас! Но мы каждый шаг в тайге помечаем городами, промыслами, рудниками! Мы наполняем тайгу жизнью, смехом. А вы — жалью! Тайга не нуждается в вашей защите. И не случайно, что вас в собственном институте не признают! Иначе бы вы не торчали здесь. Там не глупее вас люди работают! И понимают, что важнее в дне сегодняшнем — жизнь десяти козявок или будущий город! Ваша теория никому не нужна. Ни сегодня, ни в будущем. Зря жизнь потратили! Романтик-идеалист. Видали мы таких, кто слезы над ручейком роняет, а сам ни хрена полезного в жизни не сделал! — кричал Ашот.