Под окном протарахтел трактор. Остановился. И все трое услышали:

— Иди, говорю! Туды твоя мама! На свет мужика пускала, а получилось… — И, распахнув настежь дверь, Шамшала втолкнул одного парня, второму дал легкого пинка.

…Ребята сидели нахохлившись. Изредка поглядывали на Терехину.

— А где третий? Научный сотрудник? — спросил Пономарев у тракториста.

— Сейчас придет. Он у лесника ночевал.

— Мы не знали. Не хотели так! Ну, знаете, все в отряде опытные. Мы с Генкой решили доказать, что тоже кое-чего стоим. Нашли берлогу.

— А взрывали ее чем?

— Толом. Половиной шашки.

— Где взяли? — спрашивал Пономарев.

— На базе. У сейсмиков. Они хвалились, что рыбу им глушили. И здорово получалось. Мы у них две шашки выпросили. Сказали — для рыбы. Ну а когда берлогу нашли, передумали.

— Почему же?

— Это же гора мяса! Готовая. Сразу на сковородку. Только берлога пустой оказалась.

— Как пустой? — удивился Пономарев.

— Мы ждали, что мясо кусками полетит. А оттуда — шапка. Человечья. С ушами! Мы вначале ничего не поняли. Только испугались. Ну и побежали. Не знаем почему. Но медведи в шапках не бывают.

— А вы берлогу осматривали? Пустая она была или нет? — улыбался Пономарев.

— Пар-то из нее шел. Это точно. Мы и уверены были, что не впустую. Иначе зачем? Но только когда тол кинули в дыхалку, пригнулись сами, глядь — а вместо медведя эта, облезлая, хуже, чем у нас, летит.

— А как ученый с вами оказался?

— Кто? Никого с нами не было. Мы вдвоем. Сами. Никто не знал.

И тут до ребят дошло. Лица их исказил страх. Они съежились. Умолкли.

— Кто показывал вам, как толом взрывать надо?

— Сейсмики. Как рыбу глушить.

— И вы были уверены, что половиной шашки взорвете медведя?

— Мы топор на всякий случай взяли, — вставил Генка.

— Карабин нам не давали даже в руках подержать.

— Да что б вы сделали топором, если бы там медведь оказался? Убить не убили бы. А оглушили на время. Так он потом из вас знаешь что сделал? Без сковородки обошелся бы: живьем, с портками сожрал. Эх-х, лопухи вы мои. Хорошо хоть живы. Ну, доберусь я до этих сейсмиков! Учителя! Мальчишек чуть не погубили, — всхлипывала Нина.

— Мы не думали. Мы хорошего хотели! Мяса. Для всех. А получилось…

— Вас надо под зад гнать из геологии! Сопляки! — не сдержался Шамшала.

Дверь тихо скрипнула. Вошел Подорожник. Ашот подвинулся, уступая место рядом. Но Яков будто не увидел. Присел на корточки у стены.

— Как вы оказались на месте взрыва, у берлоги? — обратился к нему Пономарев.

— Не у берлоги, а в берлоге, — поправил его Подорожник. И продолжил: — Да, именно в берлоге я находился в это время. Я изучаю жизнь фауны и флоры тайги в зимний период. В данном случае меня интересовали муравьи. Глубина их ухода в грунт. А около этой берлоги как раз и находится великолепнейший муравейник. Ну я, поскольку знал, что берлога пустая, забрался в нее и работал. В берлоге, чтоб теплее было, костерок из

сухих веточек развел. Ну и для лучшего освещения. Я лопатой работал. Копал. Уже три дня. Совсем немного оставалось. Все-таки выяснил, что муравьи зимой имеют доступ к медведю. И чистят его во время спячки. Еще кое-что нужно было узнать. Но не успел… Сижу я вчера. Рассматриваю ходы муравьиные в лупу. Вдруг в берлогу тол влетел. Бикфордовым шнуром обмотан. И шнур подожжен. Я мигом из берлоги выскочил. Инстинкт самосохранения сработал. Ну, отбежал шагов на десять. За дерево успел лечь. Тут — взрыв. Я возомнил, что лупу там в берлоге оставил. Жалко стало. Одна она у меня была. Подошел к берлоге. Увидел, как эти молодцы убегают в чащу. Догадался, что взрыв — их рук дело. Не понял одного, за что они мне гадость сделали? Ведь берлога пуста. Это можно было видеть.

— Пар из дыхалки шел. Мы и подумали…

— В ваши годы, милейший, пар от дымка пора отличать. К тому же пар идет клубками едва приметными. Это от дыхания. А дымок постоянной струйкой вился. Разница большая. К тому ж вы должны были прежде обойти берлогу вокруг. Тогда приметили бы мои следы. Я туда целую дорожку протоптал. И спуск в берлогу увидели.

— Что им следы? Много они в них понимают. А следов медвежьих еще и в глаза не видели. Верно, так и подумали бы, что медведю тоже наш кладовщик валенки выдает, — брезгливо сморщился Шамшала.

— Мы не хотели. Мы шапку увидели, — канючил Генка.

— Это моя шапка. Я забыл о ней, когда из берлоги выскочил, — сказал Подорожник.

— Мы не хотели вас. Мы медведя хотели, — согнули шеи ребята.

— Охотнички! Медведя искали. А шапку увидели — и в кусты! — фыркнул тракторист.

Пономарев быстро записал объяснения парней и Подорожника. А когда они вместе с Шамшалой вышли, обратился к Нине:

— Откуда появился тол у сейсмиков? Вам это известно?

— На базе взяли. Там старый запас есть. Малые шурфы раньше им обрабатывали. Вот и добрались.

— Ну, вы можете идти. Все понятно, — сказал Пономарев и, оставшись вдвоем с Ашотом, долго расспрашивал его о подборе кадров, специфике работы.

Оба съездили на место происшествия, Пономарев осмотрел пустую берлогу, составил протокол и дал подписать его трактористу и Ашоту. На базе он до глубокой ночи говорил с Терехиным. О чем — Ашот не знал. Утром вместе с Пономаревым Ашот вернулся на вертолете в Оху.

Вскоре Терехины получили по выговору. Сейсмиков оштрафовали за глушение рыбы. Лившица и Ашота пропесочили на бюро райкома партии. За все сразу…

Нина все же оставила у себя шурфовщиков. Обоих. Но глаз с них не сводила. Стала всерьез учить их взрывному делу. Словно замену себе готовила, что вызвало немалое удивление и досаду у Олега.

Сторожа базы, деда Василия, эта история тоже стороной не обошла. Начальник базы сам пришел к старику. В землянку. Рассказал о случившемся.

Пожурил. Велел оставшийся тол под семь замков упрятать. Что старик не замедлил исполнить. А вечером все геологи видели, как, нагруженный новым матрацем, верблюжьими одеялами, подушками и простынями, шел Терехин от склада к землянке сторожа. Старик в это время был на дежурстве. И не знал, как старательно выскабливает, отмывает, прихорашивает его жилье уборщица. Утром, едва открыв дверь, дед Василий охнул. И попятился было назад. Но нет. Он не ошибся. В свою землянку пришел. В свою и не в свою. И собрался было пойти к Юрию, узнать, в чем дело. Уж не хотят ли его землянку отдать кому, да голос поварихи, жены Шамшалы, за спиной услышал:

— Входи. Чего топчешься? Вон и завтрак тебе несу. Ешь, пока горячее. Так начальник велел. Ходить за тобой. А с чего — не знаю. Вон и землянку тебе отмыли. И постель новую Терехин сам принес. Иль выручил ты его в чем? Иль память у человека проснулась? — выпытывала баба.