еще столько всего, что кружилась голова и разбегались глаза. И со всех сторон, словно снег, сыпалась яркая цветная пудра. Она покрывала лица людей, делая их похожими на ожившую палитру.

— А как называется этот народ? — спросила Иэнель.

— Себя они называют доргары.

— Урмэд, смотри! — воскликнула Иэнель показывая в небо. Там, между золотой и изумрудной башнями, среди прозрачной синевы неба, развевая крыльями и длинным хвостом, парил красный дракон!

— Воздушный змей, — прикрывая глаза козырьком ладони, буркнул Урмэд.

— Пошли, посмотрим, как их запускают, — канючила словно ребенок девушка.

— Сначала дела, а потом посмотрим, — согласился дайн.

«Гулять так гулять…»

Иэнель кивнула, и больше не отвлекая, молча пошла следом.

Свернув в тихую улочку, они словно попали домой. Знакомая архитектура, прохлада фонтанов, тень высоких, знакомых с детства родных деревьев успокоила и настроила на рабочий лад. Урмэд облегченно выдохнул, постарался привести себя в порядок, но только больше растер краску по лицу. Иэнель хихикнула, но тут же расстроено сникла. Ей хотелось на праздник — в суету и веселье. Пять дней, что прошли почти в изоляции, сделали ее избыточно общительной.

Нейдан отказался от сопровождения и покинул их сразу после пересечения главной площади. Свернув в противоположную сторону, он растворился в толпе. Иэнель было затревожилась, но дайн ее успокоил.

— Нейдан бывает тут раз в месяц, а за десять вёсен проживания, ориентируется не в пример лучше нашего. Тем более госпожа Миоди, так быстро его все равно не отпустит.

В конторе Иэнель показалось скучно, тихо и уныло. Урмэд, поговорив на входе с распорядителем, показал ей глазами на низкий диванчик. Похоже, Урмэда тут знали, раз не шарахались и не вынимали оружие.

— Посиди пожалуйста тут, я быстро.

Поднялся на второй этаж и исчез в кабинетах.

Она расположилась в мягком кресле. Молчаливый распорядитель-айн, приятной наружности юноша, молча поставил перед ней чашку свежего чая и вазу сладостей. В основном местных. Иэнель воспользовалась оказией и положила в рот белый, мягкий кусочек чего-то воздушного. Хм-м-м, а вкусно!

Когда дела были улажены, дайн спустился с главной лестницы в сопровождении местного. Парень вёсен двадцати, темноволосый, как все здешние, загорелый, кареглазый, одетый в узкие хлопковые штаны и длинную рубаху.

«Плакала его белая одежда» — усмехнулась Иэнель вспоминая, что творится на улицах.

Поклонился Иэнель, сложив руки лодочкой перед лицом.

— Долгих лет жизни и процветания светлая госпожа, — белозубо улыбнулся он.

— Это Арнав, — представил Урмэд, — он не очень хорошо говорит на айниш, но захотел прогуляться с нами, обещал, рассказать про праздник.

Арнав еще усиленней закивал и заулыбался, вовсю демонстрируя факт о неглубоких языковых познаниях.

— Очень приятно, — улыбнулась Иэнель, складывая руки лодочкой так же как он.

Парень рассмеялся и повторил жест, показывая, как ему приятно от того, что чужеземка чтит их обычаи.

— Ви очень красивый! Как цветок Звездной ночи, что растёт в скалах Ро — учтиво поклонился парень, сначала Иэнель, потом Урмэду.

Они недоуменно переглянулись, соображая, что сей комплимент означает и к кому конкретно относится, для порядка согласно кивнули, но так и не успели уточнить.

— Пойдем, пойдем, я показать вам чудесный день! — позвал за собой Арнав.

На улице их тут же поглотила толпа и поволокла по волнам присыпанного яркой пудрой праздничного города.

— Он говорит, это праздник, посвященный весне и любви, — перевёл Урмэд, когда они вновь окунулись в городскую суету.

Очутились на широкой улице, по которой длинной пёстрой змеей ползла праздничная процессия.

Мимо катились повозки с яркими куклами, девушки и юноши в кричащих одеждах и перьях, прикрывающих совсем немного тела, танцевали вокруг них, залезали сверху, махали руками, кидали сверху цветы и мишуру. Гремели барабаны, лязгали литавры, звенели колокольчики и мужчины раздувая щеки, дули в морские раковины, выжимая оттуда довольно специфические звуки.

Арнав пытался что-то объяснять, активно жестикулируя, а Иэнель понимала исключительно его настроение, но ни одного слова. Урмэд, напротив, хмурив брови, пытался разобрать, о чем тот говорил.

— Арнав объяснил мне, что на подвижных платформах изображены их божества, — крикнул дайн на ухо Иэнель.

Она кивнула ему, давая понять, что и так догадалась.

Мимо «проплыла» дородная дама в желтых одеждах, несущая над головой на подносе круглые мисочки с сухой краской. Завидев пока еще относительно чистых прохожих, сочла своим долгом щедро «припудрить» им лица. Иэнель весело засмеялась и зачерпнув порошка подкинула вверх.

Фиолетовый, розовый, синий смешались в воздухе образовав разноцветное облако. Она добавила немного магии и облачко «взорвалось» изнутри прихотливым цветком. Вокруг аплодировали, смеялись и требовали еще. Иэнель не подкачала. На пару с Урмэдом они устроили маленькое красочное представление.

— А почему все обсыпаются цветной пудрой? — наконец задала давно вертевшийся на языке вопрос Иэнель.

Парень понял без перевода и закивал, готовый рассказывать.

Урмэд переводил как мог.

— Юный бог Накшир был настолько ослеплен красотой простой смертной девушки Таари, что захотел быть с ней. Однако избранница боялась Накшира, так как внешне он не был похож на человека. Решение расстроенному богу подсказала его мать — могущественная Дашоя. Она убедила сына раскрасить лицо, воспользовавшись цветным порошком, чтобы понравиться своей возлюбленной. Именно поэтому праздник красок не обходится без цветной пудры, которой с ног до головы обмазываются люди.*

Пока Урмэд переводил, не мог отделаться от злой иронии судьбы, перенеся ситуацию с местным богом на себя. Жаль, ему краска не поможет. И ведь как не хотел, чтобы Иэнель жила у него! Видеть рядом и не дотрагиваться. Не смотреть в ее невероятные фиолетовые глаза, держать себя на расстоянии, скрывать симпатию за иронией или вежливостью. Запретить даже думать о ней, когда она так близко, но так недосягаемо-далеко. Догадывался ли Эндвид, что он чувствует к его дочери, когда просил об услуге?

Неожиданно наперерез толпе выбежали люди в разноцветных масках, напоминающих каких-то мифических животных, и начали надевать на прохожих ароматные венки из цветов. Но не всем в подряд, а в основном юношам и девушкам.

Урмэд вцепился в руку Иэнель, не позволяя толпе разделить их и растащить по сторонам. Им на шеи тут же опали ароматные связки цветов. Иэнель — желтая, Урмэду — синяя. Толпа уплотнилась и потащила куда-то в сторону, судя по свежеющему воздуху — к воде.

Дайн хотел вырваться, но Арнав уверил, что нет ничего страшного, просто они сейчас будут смотреть интересный обряд.

— Господин и госпожа можно вместе? — уточнил Арнав.

Урмэд не был уверен, что правильно понял фразу, но кивнул, решив, что он имеет в виду вместе смотреть обряд.

Улица с плывущими головами богов осталась справа, а они в толпе молодежи пошли