– Пожалуйста, давай забудем о фильме, Софи.

– Не в кино. В реальной жизни.

Стивен тоскливо погладил карман с сигаретами кончиками пальцев:

– А почему ты хочешь знать?

– Ни почему. Я просто поддерживаю разговор.

– Тебе мама что-то сказала? – спросил он, но слова прозвучали неправильно: более раздраженно и злобно, чем он намеревался.

– Не-е-ет, – сказала она с защитной, восходящей интонацией.

– Тогда почему всем вдруг стало так интересно? – (Софи ничего не ответила.) – Что ж, ответ – «нет». У меня нет девушки, ни в фильме, ни в реальной жизни, понятно?

Повисло молчание. Такого рода неловких пауз, вообще-то, не должно случаться в разговоре с ребенком. Софи заполнила ее тем, что попыталась отпить из своего стакана, хотя сок давно закончился. Ледяные кубики со стуком посыпались ей на верхнюю губу.

– Я только спросила, – наконец выдавила она.

– Я понимаю, понимаю, Софи… – Стивен заправил прядь волос дочке за ухо и оставил ладонь на ее шее. Показалось ему или она действительно чуть напряглась?

Почему так получается каждый раз? – подумал он. Софи была его единственным несомненным достижением, и он очень хотел представать перед ней сумасбродным жизнелюбом – грубоватой, небогатой, но восхитительно экстравагантной альтернативой ее мужиковатому, скучному отчиму. Стивен жаждал быть более значительным, даже если в реальности таковым не был. Софи он явно не убедил: она хорошо чувствовала напряжение. Спектакль не удался. Он убрал руку с ее шеи.

– Я не против, что ты спрашиваешь, Софс. Ты можешь спрашивать меня о чем угодно. Просто это довольно личный вопрос, вот и все. Вот, например, у тебя есть мальчик?

– Не-е-ет, но это не то же самое.

– Почему не то же самое?

– Ну, – медленно ответила она этаким умудренным родительским тоном, – в основном потому, что мне всего семь лет.

И Стивену пришлось признать, что возражение справедливо.

…но несомненная звезда спектакля – это Стивен Маккуин. Его прочтение роли Трусливого Льва очень и очень хорошо, также оно вызвало бурю смеха у публики. В «Волшебнике страны Оз» огромное количество песен и забавных моментов; определенно это прекрасная пьеса, и я бы весьма рекомендовал ее большинству зрителей, но именно актерская игра Стивена в роли Льва на самом деле приносит данной постановке грррррромовой успех!

Так написал Кевин Чандлер, театральный критик, для «Термли таймс», газеты Шанклинской средней школы имени святой Марии о выступлении Стивена в спектакле 1986 года. «Сандаун энд Шанклин эдвертайзер» соглашалась, называя его «звездой в процессе становления, как и его тезка, американская кинозвезда Стив Маккуин!» То было, сходились все, фантастическое представление; Стивен играл, по экспрессивному выражению Кевина, «очень и очень хорошо». В вечер последнего спектакля Беверли Слейтер, его Дороти, которую большинство экспертов считали ну совсем уж не его уровня, привела его за общежитие студентов-гуманитариев; и пока он стоял там, вздрагивая в декабрьской ночи, запустив руку под болеро Беверли, голова кружилась от аплодисментов, желания и контрабандного сидра, его путь был избран. Ясное дело, карьера в шоу-бизнесе – беспроигрышный шаг к социальному статусу, творческой самореализации, признанию критиков и едва представимым тогда сексуальным приключениям с красивыми женщинами: женщинами даже более эффектными и очаровательными, роскошными и непростыми, чем Беверли Слейтер. Единственным сложным моментом обещало стать совмещение театральной работы на родине с голливудскими контрактами. У него возникло умопомрачительное ощущение, что ему, как Дороти, сказали: «Ты больше не в Канзасе».

Он, однако, по-прежнему находился на острове Уайт; расти здесь было довольно приятно, но с точки зрения шоу-бизнеса с тем же успехом можно сидеть в тюрьме «Алькатрас». За рождественские каникулы Стивен решил радикально переосмыслить свои долгосрочные карьерные решения. Компьютерное программирование потеряло былое опьяняющее великолепие, и взамен он выбрал для обязательного экзамена курс актерского мастерства – местный эквивалент «сбежать из дому и устроиться в цирк». Своим родителям, которые держали газетный киоск и вели неустанный, пожизненный крестовый поход против мелких воришек, он мог с тем же успехом объявить, что решил бросить информатику ради проституток и крэка.

В последующие пару лет Стивен рос и развивался как актер. Он купил кучу свечей и пытался читать при них. На короткое, не слишком удачное время он полюбил завязывать джемпер узлом вокруг шеи. Он стал всегда носить с собой бутылку воды, а также наблюдать и копировать поведение людей, которых видел в автобусах, и однажды его чуть не побили за это. Он посмотрел «Амадея» шесть раз. В семнадцать, в честь Джеймса Дина, Стивен начал курить и бешено гонять на машине, купил несколько угнетающе тугих черных водолазок и длинное развевающееся пальто и ходил в нем, подняв ворот, круглый год, превращая шанклинскую Хай-стрит в собственный Бульвар разбитых надежд[20]. Он проглотил купленную на барахолке книгу Станиславского «Работа актера над собой» и начал усердно трудиться над естественностью притворства. Играя в колледже сцену из «Оглянись во гневе», он применил Метод и сумел оставаться злым и хамоватым несколько недель, а в результате погубил несколько семейных обедов.

Вплоть до того как Стивен начал подавать заявления в театральные школы, его родители надеялись, что сын все же передумает, выберет что-нибудь более профессиональное, более упорядоченное. Но пытаться переубедить Стивена было бесполезно. Слова критиков, «грррррромовой успех», объявленный «Термли таймс», по-прежнему звенели у него в ушах. «Блистательное будущее на актерском поприще ожидает талантливого юного Маккуина», – возглашала «Сандаун энд Шанклин эдвертайзер». Впоследствии это стало почти идеальным примером того, почему никогда нельзя верить отзывам критиков о себе.

Даже сейчас, почти четырнадцать лет спустя, смотря «Волшебника страны Оз» – чрезвычайно малолюдные утренние сеансы во время школьных каникул проходили в Ричмондском кинотеатре с постоянным репертуаром, – Стивен не мог не возвращаться мысленно к своей собственной расхваленной интерпретации Льва и не жалеть, что Софи не видела той постановки. Существовала видеозапись, на чердаке у его родителей, но театральная магия редко переходит на маленький экран, а кроме того, записан спектакль был в вымирающем формате «Бетамакс». Стивен залез в карман за еще одной шипучей бутылкой колы и чуть сполз на сиденье.

Софи тем временем изо всех сил старалась донести, что находит фильм несообразно детским и неволшебным: вызывающе болтая ногами, пиная пустое кресло впереди, шумно сопя во время слащавых сцен, издавая притворные стоны в течение всей песенки «Где-то над радугой». Во время нападения летучих обезьян она улизнула в туалет и не вернулась. Стивен был слишком увлечен, чтобы сразу это заметить, но когда наконец понял, что дочери нет вот уже минимум десять минут, он вскочил с кресла и стал пробираться по проходу на поиски.