По Ленинградке мчались на предельной скорости. «Мерина» велСерый, бывший инспектор ГАИ, которого Фил взял вместо белобрысого Михи, земляему пухом. Серый был серым не только по имени – Серый Васильев, но и по жизни.В смысле, по внешности, ничем не примечательной. Но водил – как бог.

– По Тверской или по Садовому? – спросил немногословный богавтодорог Серый.

– Что, пацаны, а может, по Тверской прошвырнемся? – спросилСаша, но сам уже решил. – Тормозни, Серый.

Они как раз только что проскочили Белорусский вокзал. Серыймастерски перестроился в правый ряд, подрезав исключительно в педагогическихцелях чайника на «жигуленке» и остановил машину напротив ресторана «Якорь».

– Ты что, Белый, столик, что ли, здесь заказал? – огляделсяКос. – Пожрем? Я бы, правда, лучше выпил.

– Ты про кабак? Слушай, а что, это мысль… Нет, брат, несообразил. Давай потом в кабак. А пока – вдоль по Пи-и-те-ра-ской, поТве-ра-а-ской, Ямской, – затянул песню Саша.

Он вышел из машины и распахнул перед Пчелой дверь в большой мир.Тот, однако, выходить не спешил, докуривая тонкую пижонскую сигарету.

– Хочу просто, чтоб друг наш, в загранке застрявший, породной земле ножками потопал. Родину вспомнил, – объяснил Белый Косу и Филу,выходившим с другой стороны «мерина». И показал, как ходят ножками: топ-топ…Космос моментально затопал в такт, третьим замаршировал Фил.

– Чтобы запахи России вдохнул, – Космос продолжил Сашинумысль с Сашиной же насмешливой интонацией.

– Фила, разбуди иностранного товарища, – попросил Белый, киваяна невозмутимо пыхавшего сигаретой Пчелу.

Тот лишь ботинок оранжевый, глянцевый, выставил из машины испросил многозначительно:

– Знаете, как русских за бугром опознают?

И сам же ответил:

– По ботинкам.

Ботинок Пчелы явно претендовал на голландское гражданство.

Фил сильно, по-русски, хлопнул Пчелу по плечу:

– На выход, с вещами! – кураж друзей передался и ему.

– Ты что, Фила, оборзел? – с деланной обидой Пчела отряхнулплечо белоснежного плаща и соизволил, наконец, выйти из машины.

– Серый, едешь за нами, – распорядился Саша.

На Тверской было на удивление немноголюдно. Это к вечеруздесь появится молодняк, а пока только тетки с пакетами, делового вида мужички,да гости нашего города топали Пешков-стрит от кафе к кафе, от магазина кмагазину. Им всем пришлось слегка потесниться – четверо друзей шли по правойстороне Тверской прямо по центру тротуара. Параллельно, со скоростью черепахи,по проезжей части полз черный «Мерседес» – не то няня, не то охрана, не тосоглядатай. Прохожие провожали ребят взглядами. Разными: и завистливыми, инедобрыми. Равнодушных не наблюдалось.

Они были молоды и отчасти красивы. Они были уверены в себе инаглы до чрезвычайности. Весь мир, свернувшись калачиком, лежал у их ног ижалобно поскуливал, моля о пощаде. И такая мощная энергия шла от этой четверки,что ее, казалось бы, хватило на работу целой электростанции. Чуть ли не токомбило даже на расстоянии от этих сильных гибких хищников. Новых хозяев большогогорода.

Длинные черные плащи развевались как пиратские флаги, лишьбелый плащ Пчелы призывал к мирному решению проблем. Но сегодня проблем небыло. Пока не было. Тем паче здесь, в Москве. Дела сегодня вершились за многокилометров от мирной Тверской. Хотя штаб был именно здесь. Передвижной такойштаб. По имени Александр Николаевич Белов. Он же – Саша Белый.

Саша шел чуть впереди, добродушно посмеиваясь над трепомдрузей. Вопили они, надо сказать, на всю улицу.

– Ну, а Людочка что? – обсуждалась реакция секретаршиЛюдочки на порноподарок Пчелы.

– Сначала не врубилась, что это член, писать начала. Хорошаяручка, говорит, мягко пишет и не мажется. Пацаны прям кисли. Людка то в ротвозьмет, погрызет, то обратно в… вставит! – гоготал Космос.

– А когда врубилась?

– В мусорку кинула. Я сам не видел, пацаны говорили.

– Ее потом на бюро пропусков забрали, – вмешался Фил. – Но явелел убрать в подсобку. Фигня, но отвлекает.

– О! А это кто тут у нас такие? – Пчела раскинул руки,словно пытаясь обнять сразу всех шлюх Тверской. Ребята дошли уже до Манежнойплощади, где была основная секс-территория столицы.

– Мальчики, отдохнем? – радостно улыбнулась яркими губамивысокая блондинка и призывно скользнула язычком по губам.

– А то? – Пчела склонил голову, оценивающе разглядываяфактурную девицу, плотно обтянутую джинсовым брючным комбинезоном насеребристой молнии. Молния – от горла до самого причинного места словноперечеркивала вдоль и делила надвое высокую плотную фигуру жрицы страсти.

– Дорого, но сердито, – блондинка мгновенным движениемрасстегнула молнию до самого низа. И столь же быстро застегнула снова.

Пчела присвистнул. Он успел оценить мелькнувшие пышные грудии сердечком выбритый лобок – под комбинезоном у проститутки ничего не было.Кроме, естественно, главного товара. И товара преотменного…

– Ну что, маленький, идем?

– В другой раз, солнышко, спешу! – Пчела постучал поциферблату

Разочарованная девица тут же отошла, некогда ей было лясыточить. Рабочий день ее только начинался.

– А что? – Пчела показал Косу на спину блондинки. – Нехило,а? Может, бизнес откроем?

– Международный? – уточнил серьезный Фил.

– Межпланетный, – Космос, как всегда, мыслил глобально.

– Я серьезно, – настаивал Пчела. – Возьму под личныйконтроль. Каждую девочку обещаю проверять лично…

Они уже перешли Манежную. Дальше надо было ехать – Серого на«мерине» на Красную Площадь как пить дать не пустят. Перед тем как сесть вмашину, Саша не удержался и взглянул на часы. До начала операции «Венскийвальс» оставалось ровно сорок семь минут.

Гюнтер Шлихт, чистокровный ариец, в последний раз провелщеткой по волосам. Черт! Волосы опять выпадают! Это взволновало его дажебольше, чем сегодняшнее дело, сулившее и солидный гешефт, и упрочнение егопозиций в глазах Кудели. Каких только средств он не испробовал, чтобыостановить облысение, как проклятие, передающееся в семье Шлихтов из поколенияв поколение.