"У вас остались, возможно, считанные дни, а ты несешь пургу про чудесную глину?! Придурок!"

В конце концов Санни не выдержала:

— Идея! Давайте, я схожу в буфет, а вы побудете совсем одни. Ну… одни, понимаете? А камеру наблюдения можно чем-то завесить.

— Хорошая идея, — кивнул Вадим.

— Нет, — покачала головой Сашенька. — С тобой мне легче помнить себя. Пожалуйста, останься.

Санни лихорадочно перебрала варианты. Их было немного, и все — с риском для жизни: пошутить на тему "Третьего примете?" или уничтожить что-то из мебели. Зато мэр точно прогонит ее — если, конечно же, не убьет. Помощь явилась по принципу "бог из машины": раздался стук в дверь, и в палату заглянула медсестра.

— Пора принимать лекарства, Александра Сергеевна.

— Которая из двух?

Сашенька не забыла — просто дурачилась. Санни проглотила весь свой сарказм, глядя, как улыбается Вадим этой незатейливой шутке.

— Уже темнеет. Тебе и в самом деле пора. Держись на свету!

Санни не поняла, к кому именно обратился ее двойник, но поспешила воспользоваться моментом. В гардеробе ее догнал мэр.

— Я благодарен тебе!

Интонациями фраза больше напоминала "Иди к черту!". Продолжение оказалось неожиданно мирным и дружелюбным:

— Тебе точно ничего не нужно? Деньги? Какая-то другая помощь?

— Оплатите приличные похороны, если мои тренировки закончатся эпикфейлом.

— Чем?

"Ого. Мне удалось озадачить непробиваемого мэра."

— Таким словом, которое пришло сами-знаете-откуда. Объяснять не буду — не желаю быть битой.

— Ты всегда — язвительная стерва, или только при встрече со мной?!

Санни поманила Вадима ближе и драматично прошипела ему в ухо:

— Нет! На самом деле я еще хуже: стерва язвительная и независимая!

Она прикинула, не спеть ли напоследок "А я маленькая мерзость, а я маленькая гнусь…", но вовремя вспомнила, что находится в отделении психиатрии, и решила не рисковать.

***

Персонаж под кодовым именем "Санни" так и остался в гардеробе — занял место на крючке, где была куртка, повис яркой тряпкой. То ли проклятие двойника было заразно, то ли дождь давил на плечи и душу — хандра навалилась, едва Саша вышла за ворота больницы. Не хотелось даже пинать вездесущие красные листья — только вернуться домой и выпить горячего чаю.

— Тебе хорошо — ты уже дома, — упрекнула Саша Защитника. Это было ошибкой: недовольный сыч выглянул из-за пазухи и укусил хозяйку за кончик носа.

— Что-то новенькое, — задумчиво отметила она, почесала больное место и уставилась в окно трамвая. Мир за окном полыхал фонарями сквозь алую осень — праздничный Апокалипсис, да и только. — Вот интересно, Бусина тоже кусается по любому поводу?..

Сарказм, конечно, та еще гадость, зато помогает держаться на плаву, когда остальные приемчики отказали.

"Почувствуй себя Малышом из сказки, — сказала себе Саша. — Забери у двойника пижаму, коньки, велосипед… и мужчину. Ах, да. Я ведь уже в сказке."

В родном, нормальном мире, где ночная жизнь была ничуть не хуже дневной, она бы нашла где развлечься. Вполне возможно — и с кем развлечься. После операции прошло уже достаточно времени, чтобы понять: она — не калека, не стерилизованная кошка, как убеждали ее в больнице глупые "подруги по несчастью".

В сказке — вот невезение! — с личной жизнью все оказалось непросто: куда пойти — непонятно, что говорить о себе — тоже, а родство с мэром отпугивало парней лучше, чем бэйджик с надписью "У меня чума и критические дни". Юрий, разумеется, не в счет: он принадлежал Миле и был этим доволен.

— Снова из вариантов "с кем провести вечер" есть только ты, Степа. Ты и домашка по волшебству. Господи, слышали бы меня родители…

***

Запертый в кухне сыч поскандалил немного, нашел еду и успокоился. Поразмыслив, Саша выдворила вслед за Степлером диван — не хотелось уничтожать то, за что она едва расплатилась. Листки со словами легли на полу веером, словно игральные карты. Она растянулась на одеяле и придвинула ближе краски.

"Эх… заняться бы всем этим на поляне у леса. Было бы спокойно… а еще жутко мокро и просто жутко. Да что плохого я могу натворить? Здесь же только позитивные слова."

Разумеется, первым она выбрала слово "свет". Графичное и хрупкое, в прошлый раз оно не подчинилось ей, не слушалось и теперь. Может быть, дело оказалось в том, что вокруг нее было слишком светло?

— Попробую днем на улице.

Саша отложила листок и взяла новый.

— Гм-м… "тепло". Розовый телесный, дальше — зеленый, так, стоп: тут же рефлекс… синий с оттенком лилового… снова розовый, но бледнее, а на конце — прозрачный. И как я пойму, что оно получилось? Ладно, повторю потом на балконе. Ночью. Интересно, как быстро на меня настучат соседи за подозрительную деятельность?..

Саша перевернулась на спину и уставилась в потолок. Идея оказалась скверной: лампы сияли на полную мощь, заставляли слезиться глаза. В голову вместо цветорядов лезли воспоминания о первой ночи в новом мире. О том, что делал колдун, когда погасил свет невербальной волшбой. О том, как она наблюдала за тварями из темноты.

— А ведь в тот раз я выключила все — даже защитные лампы прикрыла одеждой. И никто не приполз, чтобы сожрать меня. Попробую-ка снова.

Когда вместо пронзительного света остался приятный полумрак, Саша взяла очередной листок. Это оказался уже готовый набор цветов — тот, что украл Степлер у ее наставника. Хотя цветами это можно было назвать лишь с натяжкой.

— Серьезно? — фыркнула она. — Не-пятьдесят оттенков серого? А старичок-то — шалун. Что же здесь зашифровано?..

Со стороны, наверное, могло показаться, что Саша поперхнулась или полощет горло. А что делать, если оттенки серого принадлежат всего двум звуками: "Г" и "Р"? Она рычала, хрипела, срывалась на смех, и начинала по-новой. В конце концов сдалась и тряхнула в сердцах головой:

— Да ну, нафиг эти ваши "ГГГРРГРРРРГГ"!

Защитные лампы мигнули, и комната погрузилась во тьму.

Потом, когда кошмар остался далеко позади, Саша с удивлением поняла: перво-наперво она выкрикнула: "Это не я!" Не "Караул!", не "Мамочки!", и не "Блин!!!" — это было чуть позже.

Защитника не интересовало, кто вызвал тьму: Степлер потратил всего три секунды, чтобы вылететь из кухонного окна и очутиться перед балконной дверью, вот только дверь, увы, оказалась закрыта. Сыч завывал по ту сторону стекла, как пернатая собака Баскервилей, Саша прижалась спиной к стене и понимала: добраться до него не успеет.

Фонарь за окном исправно сиял, и его света вполне хватило, чтобы заметить лишнюю тень в комнате. Лишнюю и чертовски неправильную: нормальные тени появляются рядом с предметами, а эта возникла сама по себе — вынырнула из паркета в паре метров от Саши. Она смотрела на тень, не в силах отвести взгляд, а стекло тряслось и визжало под ударами мощных когтей. Защитник должен спасать человека — в этом смысл его существования. Маленький сыч не мог выломать дверь, хотя и предпринял отчаянную попытку, зато он сумел позвать других сов. А где совы, там и их люди — Саша услышала взволнованные крики на улице.