Валечка спросила: «У тебя тоже трудности?» – и вскоре получила ответ, который полностью подтвердил ее догадки: «Ага. Угадала. Мы с тобой, мне кажется, похожи. Хотя я так часто ошибаюсь, что уже боюсь что-либо предполагать». Сразу же, следом за этим сообщением, пришло другое: «Да, совсем забыл о твоем вопросе. Честно говоря, я не знаю, что делать. Может быть, напиться вдребезги. – Валечка улыбнулась – именно это сейчас и делает. – Хотя, по себе знаю, вариант паршивый: завтра будет еще хуже, чем вчера. А знаешь, лучше всего просто лечь в постель с хорошей книжкой и постараться несколько дней ни о чем не думать».

«Спасибо», – ответила Валечка. Если бы у нее была эта самая постель, она бы с удовольствием в нее легла…

Упоминание о постели, о доме вернуло ее к насущным проблемам, хотя Валечка была благодарна незнакомцу за то, что он отвлек ее от мрачных мыслей и пусть на время, но заставил забыть о своем одиночестве. И еще помог понять, что Славик – не такая уж большая потеря в ее жизни. Если бы она и вправду любила его, тогда стоило убиваться. Так что оставалась только обида, к которой присоединялось противное чувство собственной ущербности.

Из кафе уходили последние клиенты, и Валечка поняла, что ей тоже пора. Ехать в Жуковский, тем более в таком состоянии, смотреть в глаза матери, которой и без нее, Валечки, плохо, катастрофически не хотелось. А куда еще?

Валечка вышла на улицу. Яростный порыв осеннего ветра разметал волосы и задрал шарф. Было куда приятнее, когда он дул в спину. Валечка поплелась к метро, на ходу сочиняя достойную причину, по которой она так поздно и такая пьяная приедет в Жуковский. Не бухать же матери правду-матку? Хватит с нее и Сереженьки…

По дороге Валечке попался ларек, где она купила пачку сигарет и бутылку пива. Не много ли? Какая, впрочем, разница… По крайней мере, можно будет постоять возле метро и оттянуть на время неизбежное…

– «Кент»-четверку, пожалуйста, – раздался над ее ухом удивительно знакомый голос. – И еще пакетик вон тех конфет в желтой упаковке.

Валечка оторвалась от бокового кармашка сумки, который никак не хотел вмещать в себя сигареты, и подняла голову. Рядом с окошком ларька стояла маленькая темноволосая девчушка в лиловой курточке с большим капюшоном, отороченным розовым мехом.

«Лиза! – охнула про себя Валечка. – Лизка Матусевич! Я же видела сегодня ее имя в телефонной книжке – вот это совпадение…»

Ей не очень-то хотелось, чтобы они с Лизой встретились при таких обстоятельствах, поэтому Валечка решила поспешно ретироваться. Но не успела. Лиза как раз отошла от прилавка и тут же ее заметила. На пухленьком Лизином лице появилась лучезарнейшая улыбка.

– Валечка! Глазам не верю! Неужели ты?

– Я, – виновато улыбаясь, призналась Валечка. Со стороны она наверняка выглядит непотребно: опухшее лицо, перегар за версту, волосы-сосульки растрепались и торчат в разные стороны из-под ободка… Достойная встреча с бывшей однокурсницей, что тут скажешь…

– Валечка… – покачала головой все еще улыбающаяся Лизка. – Ты торопишься?

– Да в общем-то не очень.

– Поболтаешь со мной? Только давай отойдем куда-нибудь, а то затопчут, – неодобрительно покосилась Лизка на парня, который бесцеремонно толкнул ее, чтобы подойти к окошку ларька.

– Конечно.

Они устроились неподалеку от ларька. Валечка села на низенький железный бортик и открыла пиво. Первой разговор начинать не хотелось. Не то чтобы она не рада была видеть Лизку – в любых других обстоятельствах Валечка с удовольствием пообщалась бы с бывшей однокурсницей, – просто сейчас совсем не до нее. К тому же Лизка всегда отличалась чрезмерной болтливостью, чем сейчас вполне могла напомнить Валечке бывшую подругу, о которой меньше всего хотелось вспоминать.

– А я и не знала, что ты здесь живешь… – Валечке все-таки пришлось начать разговор первой, потому что Лизка до сих пор глупо улыбалась и разглядывала ее со всех сторон, как будто за три года Валечка изменилась до неузнаваемости. – Да и вообще я в Сокольниках – второй раз в жизни.

– Да ну? – удивилась Лизка. – Как же тебя сюда занесло?

– Лучше не спрашивай, – мрачно посоветовала Валечка, отхлебывая пиво.

– Может, все-таки расскажешь? – настаивала сердобольная Лизка. – В двух словах.

– Меня уволили с работы и… – подумав, Валечка решила избежать самых волнительных подробностей, – выперли с квартиры. Возвращаюсь в Жуковский, к матери. Вот такие коврижки…

– Жуковский… – присвистнула Лизка. – Эдак ты никакой работы не найдешь. Далеко…

– Далеко, – согласилась Валечка. – Самое неприятное, что мама там не одна. Она с отчимом живет. Вот кого бы мне меньше всего хотелось видеть.

– Вот дела-то… – покачала головой Лизка. – И пожить не у кого, пока работу не найдешь?

– Не-а, – покачала головой Валечка. – Да ладно, не бери в голову. Я как-нибудь разберусь. Расскажи лучше о себе…

– Закончила институт, получила синий диплом, – улыбнулась Лизка. – Теперь сижу дома с кошками.

– Дома? – удивилась Валечка.

Лизка всегда была заядлой кошатницей и очень любила рассказывать о проделках своих питомцев. Но Валечку удивило не то, что Лизка возится с кошками, а то, что, получив высшее образование, она так и не устроилась на работу. Возможно, замуж вышла и варит супругу борщи?

– Замуж пока не вышла. – Лизка словно прочитала Валечкины мысли и ответила так, словно оправдывалась в чем-то: – Вся моя семья – это кошки и бабуля. Она, правда, совсем оглохла… Ничего, старая, не слышит. Все слова перевирает.

– Сочувствую, – вздохнула Валечка, наслушавшаяся в свое время про бабушку не меньше, чем про кошек. – А почему ты не работаешь?

– Не знаю, – развела руками Лизка. – Деньги вроде есть. Мы квартиру сдаем на Кантемировской. Я как-то попробовала устроиться в одно агентство, но мне там быстро надоело. Визы, бумажки какие-то, клиенты несуразные. Короче, рутина. Мне стало скучно, и я уволилась.

– Понятно, – кивнула Валечка, хотя на самом деле искренне не понимала, как человек может сидеть целыми днями дома, пусть даже с любимыми кошками.

– Слушай, Валечка… – задумчиво произнесла Лизка. – А что, если ты у нас поживешь?

– Да ты что… – смутилась Валечка. Выглядело так, будто она навязалась. Словно специально начала на жизнь жаловаться. – Нет, я не могу.

– Это еще почему?

– Да неудобненько как-то…

– Неудобненько спать на потолке. Знаешь почему?

Валечка кивнула.

– Вот-вот, одеяло падает. Комната отдельная есть, диван есть и даже телевизор, хоть и старенький. Так что не бойся – не стеснишь. К тому же… – погрустнев, улыбнулась Лизка, – мне одной, признаться, скучновато. Раньше хоть с бабкой говорила, а теперь, сама понимаешь, собеседник она хреновый… Так что, Валечка, кончай ломаться. Поживешь, пока работу не найдешь, а там уже сама решишь. Захочешь – останешься, нет – так на нет и суда нет.