Тут кто-то хватает меня за руку, тянет вверх. На холодный, мокрый бетон.

– Андре! – орёт мистер Лонерган. – Андре, ты как?

Я моргаю, приходя в себя, выкашливаю воду, но она совсем не солёная.

Лишь немного отдаёт хлоркой.

Я в зале с бассейном. В школе. Всё хорошо.

– Что случилось? – хрипло спрашиваю я.

– Ты вдруг начал биться в воде… Мне казалось, ты умеешь плавать, – отвечает учитель.

– Я…

Мой взгляд падает на бассейн. Спокойный и безопасный крытый бассейн. Все одноклассники глазеют на меня. Молчат.

– Кажется, мне стоит обратиться в медпункт, – выдавливаю я.

– Да. – Мистер Лонерган кивает. – Думаю, мысль хорошая.

Он набрасывает на меня полотенце и помогает встать. Меня всё ещё бьёт дрожь, и я укутываюсь плотнее. Мне холодно. Так холодно.

И страшно. Так страшно.

Та акула была настоящей. Я знаю.

Поймай она меня, сожрала бы.

Меня трясёт, и я чуть не падаю на колени, но учительская рука на плечах помогает устоять.

– Держись, здоровяк, – ободряет меня мистер Лонерган, улыбаясь с высоты своего роста. Смотрит и лыбится. И я вижу острые зубы и ухмылку, слишком широкую для лица. И глаза, горящие голубым огнём. – Я только-только начал с тобой развлекаться.

Кайл

Я ни на минуту не покидаю Дешона.

Сижу с ним рядом у медсестры, пока та измеряет ему температуру, заглядывает в зрачки и осматривает череп в поиске травм.

– Ты точно не помнишь, что случилось? – спрашивает она.

Дешон качает головой. На смуглом лице ни кровинки, глаза даже краснее, чем утром. Глядя на Дешона, сестра явно подумывает, не послать ли его на обследование в больницу. А это явно последнее место, где ему сейчас стоит быть. Там он окажется один, в изоляции, без защиты.

– Дешон говорил, что этой ночью не спал, – встреваю я. – И накануне тоже.

– У тебя что-нибудь болело? – озабоченно спрашивает она.

– Видеоигры, – отвечаю я вместо Дешона.

– Видеоигры? – Она выгибает бровь.

– Ну да. – Метнув на меня взгляд, Дешон опускает глаза в притворном раскаянии. – В пятницу я получил новую и не вылезал из неё, э-э, до сегодняшнего утра.

Медсестра цокает языком.

– Что ж, тогда всё понятно. Многочасовая зрительная нагрузка у экрана и недостаток сна – не лучшее сочетание. О еде ты, наверное, тоже забывал. Питался одними хеллоуинскими сластями. – Она вновь касается его лба, проверяя, нет ли жара. – Пожалуй, лучше всего отправить тебя домой. Я позвоню твоим родителям.

– Они на работе, – вмешиваюсь я. – Впрочем, я могу проводить Дешона. Это недалеко, всего пара кварталов.

– Даже не мечтай сбежать с уроков, Кайл, – отвечает она.

– Нет, я всё понимаю. Вернусь к началу следующего. Ну пожалуйста! Просто хочу знать, что он благополучно добрался.

Не сомневаюсь, что медсестра хочет отказать, правила есть правила. Лихорадочно прикидываю, как бы её убедить, но вдруг дверь медпункта распахивается и заходит парень с зелёным, как шпинат, лицом.

– Мне плохо, – говорит он, и его тут же начинает выворачивать наизнанку.

Медсестра проворно хватает ведро и подставляет под струю рвоты.

– Ступайте, ступайте отсюда, – говорит она. – Постарайся отдохнуть, Дешон. Я скажу твоим учителям, что ты не вернёшься. Кайл, у тебя полчаса. Вперёд!

Мы с Дешоном переглядываемся, стараясь не выдать удивления. Надо же! Так легко выбрались из школы. Хм, что ж мы раньше не пытались-то, когда не убегали от кровожадных клоунов? Я помогаю другу подняться с кушетки, и мы торопливо пробираемся к двери, переступая лужи блевотины.

– Что с тобой случилось? – спрашиваю я, как только мы оказываемся снаружи.

Радостное возбуждение от столь лёгкого побега из школы стремительно исчезает, сменяясь гнетущими мыслями: с Дешоном произошло что-то ужасное. А раз это случилось с ним, то может случиться и с любым из нас.

– Дешон… – начинаю я.

– Тебе лучше не знать, – обрывает он.

Страх в его взгляде говорит сам за себя. Дешон прав, мне лучше не знать, что он видел.

– Куда идём?

– К тебе домой, – отвечаю я. – Тебе нужно поспать.

– Нет! – орёт он. Куда более запальчиво, чем, как мне кажется, собирался. – Извини, просто… я не могу туда вернуться. Только не после того, что произошло. Вряд ли сидеть сложа руки и выжидать безопасно. Наш… чем бы ни была эта тварь, она становится агрессивнее. И мощнее. Теперь она может причинить нам вред. Придётся от неё избавиться.

– Но как?

– Не знаю. Нужно связаться с остальными, пока они не попали в беду.

Кивнув, я вытаскиваю телефон, чтобы послать сообщение Андре. Надеюсь, ещё не поздно.

Каролина

Классная комната сжимается. Стены – земля. Пол – земля. Окна – земля. Даже в лёгких – земля.

Она заваливает меня. Я не могу дышать, не могу…

Но сижу тихо, а на грудь всё сильнее давит могильная тяжесть.

Плакать бесполезно. Никто не придёт. Никто и никогда не вернётся.

Эйприл

Урок заканчивается, под дверью класса меня поджидает Андре. Его взгляд нервно бегает по лицам проходящих ребят, с волос капает вода.

– Ты не отвечала по телефону, – говорит он, как только меня видит.

Голос почти злой, но страха в нём определённо больше.

Андре тащит меня за руку по коридору. Но не на ланч, а к выходу.

– Я была на уроке, – оправдываюсь я. – А что? Куда мы идём?

Андре не отвечает. На лице мрачная решимость.

– Я здесь не останусь, – бросает он, доставая телефон из кармана. – На физкультуре меня чуть не сожрали с потрохами. И, похоже, не у меня одного кошмары наяву.

Андре передаёт телефон мне.

На экране я вижу переписку с Кайлом. Чем дальше читаю, тем сильней холодеет сердце.

– Дешона отправили в медпункт, – шепчу я, возвращая телефон. – Он всё-таки бросил призраку вызов, но тот оказался сильнее. Эй, минуточку, как понимать твоё «чуть не сожрали»?

Он бросает взгляд на меня.

– Рад, что я для тебя всё же важнее. – Его голос звучит хрипло. – На физкультуре мы плавали. И вдруг бассейн сменился океаном и за мной погналась самая громадная акула на свете. Я чуть не погиб. В конце концов мистер Лонерган вытащил меня из воды, но я думаю, что это был клоун. Замаскировался под физрука или занял его тело… не знаю. Я больше не понимаю, что происходит, но уверен: доверять нельзя никому, а зло становится сильнее. Оно может управлять нашей реальностью – страхи открывают ему путь и позволяют всё менять. Уже это само по себе плохо, но… оно ведёт себя всё агрессивнее.