Жаль, рядом нет Дешона. Нет, с Андре я, конечно, чувствую себя в безопасности, просто Дешон, ну… старше. Он знает о подобных тварях всё, а значит, знает и как с ними справиться.

Да и симпатичный к тому же.

Я, краснея, гоню эту мысль. Не время думать о мальчиках. Да и вряд ли заинтересую.

– Где Каролина? – спрашиваю я, когда мы проходим мимо её шкафчика.

Тут её нет, как и двух её мерзких подружек.

Андре оглядывается.

– Без понятия. Может, попробуем отыскать её за ланчем?

Я киваю.

Мы стоим, не в силах тронуться с места. Занятия через две минуты, но ни я, ни он не хотим расходиться по классам, ведь это три часа порознь. Разве что пройдём мимо друг друга в коридоре. А без него я чувствую себя…

– Мне так страшно, – шепчет он.

– Мне тоже.

Я то и дело озираюсь.

Всё жду, когда ребята начнут поглядывать на нас с подозрением или ещё чего-нибудь в том же духе.

Пока никто не смотрит.

– Но, я думаю… тебе ничего не угрожает, согласен? – продолжаю я. – Уроки ведь проводятся не в океане, разве что ты боишься, как бы акулы не прилетели по воздуху.

Андре слушает, открыв рот, и его глаза округляются всё больше.

– Что такое? – спрашиваю я.

– Сегодня понедельник, – шепчет он.

– Ну да, и что с того?

– А то, что на физкультуре у нас плавание.

К горлу подкатывает комок. Пытаюсь протолкнуть его внутрь и выглядеть ради Андре сильной, потому что меньше всего ему нужно видеть моё беспокойство.

– Вот увидишь, всё обойдётся. – Я беру его за руку, желая ободрить, но это явно не помогает. – Просто почаще напоминай себе, что акула никак не может попасть в бассейн. А если как-то и проникнет, тут же умрёт от хлорки! На крайняк всегда можешь прикинуться больным.

Вид у него и впрямь зеленоватый.

– Угу, – рассеянно отвечает он. – Угу, возможно, так и поступлю.

Раздаётся звонок.

– Ну ладно, – говорит Андре. – Хорошо. Э-э, береги себя. Скоро увидимся.

– Конечно, – отвечаю я.

Он удаляется по коридору: плечи ссутулены, голова опущена, как у человека, который идёт на собственную казнь.

Я провожаю его взглядом всего мгновение, затем бросаюсь к шкафчику и укладываю в него вещи. К счастью, внутри никаких записок от клоуна-убийцы. Хоть что-то хорошее сегодня.

Торопясь на первый урок, я пробегаю мимо двери в другой класс, но тут же останавливаюсь. Медленно оборачиваюсь, и мир выцветает, все звуки пропадают.

Из окна мне с маниакальной ухмылочкой машет клоун.

Я смотрю на него, а он – на меня. Моё тело леденеет под взглядом его бледно-голубых глаз.

Он здесь.

Он здесь, совсем рядом!

Не могу пошевелиться. Не могу кричать.

И вдруг кто-то врезается в меня, и мир, обрушивая на меня шквал звуков, становится прежним.

В открытой двери нет никакого клоуна. Только школьники бегут к ней на первый урок.

Я проглатываю горечь во рту и, отвернувшись, тороплюсь к себе в класс.

Хоть клоуна и не видно, я всё время чувствую спиной его взгляд.

Кайл

– Как думаешь, у ребят всё хорошо? – спрашивает Дешон после первого урока.

Ни Андре, ни Эйприл не дали о себе знать, и, судя по тому, как Дешон без конца поглядывает на мобильник, дело дрянь.

– Скорее всего, – отвечаю я. – Они отнюдь не идиоты.

Я запираю шкафчик и направляюсь на следующий урок. Химия. Весело, дальше некуда. Что ж, по крайней мере, мы с Дешоном вместе.

– Да, но вдруг с ними что-нибудь случилось?

С тех пор как урок закончился, он проверил телефон, наверное, уже сотый раз.

Я на свой не смотрю.

Не хочу выглядеть так, словно жду не дождусь весточки от Андре, пусть даже и впрямь за него волнуюсь. Немножко.

По крайней мере, на уроке английского ни к чему бояться акул.

– Андре и Эйприл в школе, – отвечаю я. – Подумай сам, разве сейчас это не самое безопасное место? Вокруг другие ребята и взрослые. Здесь этот… оно не посмеет напасть.

– Знаю, но… – Дешон глубоко вздыхает. – Вряд ли мы можем предсказать его шаги или как-то помешать.

– Ты сказал, что мы должны смело встретить зло, если оно вновь явится. – Я выгибаю бровь. – И говорил с этакой уверенностью.

– Да. В смысле, я не отрицаю. Просто ночью… Ты не понимаешь, Кайл. Чтобы защититься от призрака, демона или… не знаю, с чем мы имеем дело, я предпринял все меры, какие пришли в голову, но оно просто-напросто начхало на них.

– Ты пострадал?

– Нет, но…

– Ну так из-за чего тогда столько паники? – Я с улыбкой киваю парню из моей футбольной команды, пытаясь казаться невозмутимым, беспечным и совершенно не обеспокоенным тем, что кто-нибудь удивится моему сонному виду или подслушает наш странный разговор. – Ты благополучно выпутался и в одиночку, а теперь вокруг люди. Беспокоиться не о чем. К тому же Эйприл и Андре тоже не одни.

Хуже всего остаться одному…

Я уже не в школьном коридоре. Стою в гостиной, отец пьян. Кровь стынет в жилах от захлестнувшего воспоминания. Мама ушла в гараж за пылесосом, потому что отец разбил пивную бутылку. Среди осколков стекла шипят и переплетаются змеи, а ему хоть бы что, громыхает, во весь голос бранит работу, а может, маму или меня, я уже не могу понять. А ещё не могу сдвинуться с места, словно примёрз.

Знаю, стоит шелохнуться, и отец примется за меня. Стоит шелохнуться, и змеи нападут. Я видел его таким и прежде: лицо багровое, кулаки сжаты. Ему хочется подраться, нужно только найти с кем. Он ревёт, сквернословит и лупит кулаками в стены, с лёгкостью пробивая гипсокартонные перегородки. Мне уже приходилось прикрывать следы. В последний раз замаскировал фотографией: мы трое дружно притворяемся счастливой семьёй. Так иронично, что во рту горчит.

Хоть и ожидаю очередной его выходки, всё равно вскрикиваю и вздрагиваю на диване, который не покидаю уже несколько часов. Мы смотрели телевизор и выглядели почти счастливыми, но потом отец подзаправился десятком бутылок пива. Уйти мне некуда, приходится сидеть.

Он поворачивается ко мне, и красное лицо искажается гримасой.

И вот тут-то я остро осознаю, что мама снаружи и ничего не услышит.

– Эй, ты! – ревёт он.

Отец обзывает меня ужасными словами, и хоть я стараюсь пропускать их мимо ушей, они всё равно навсегда отпечатываются у меня в подсознании.

Он шагает ко мне. У его ног извиваются и шипят змеи.