Из-за тонкой створки доносились плеск, фырканье и временами – тихое пение. Дронов, подпирая спиной дверной косяк снаружи, старался не вслушиваться. Ему было даже немного завидно – что-то подсказывало, что добраться до бани мужчинам завтра не светит.

– Все в порядке, Николай Петрович. – Вернувшийся от казаков Черневой прислонился плечом к другому косяку. – Невский организует дежурства по три человека. Будем наготове, случись что, но так, чтобы другие постояльцы не заметили. Его молодцы еще пулемет хотели собрать и на дверь нацелить, да я отговорил.

– Спасибо, Егор Лукич, – кивнул капитан.

Они постояли немного, наблюдая, как темнеет безоблачное небо и наливается серебром серпик луны. Уличного освещения в Аулие-Ата, разумеется, не было, и к ночи затихал даже такой «человеческий муравейник», каковым был этот город.

– А вы заметили, Николай Петрович, – подал вдруг голос унтер, – что Александра Александровна наша больше о других беспокоится, чем о себе и своем задании? Странно это для сыскаря Канцелярии, не находите?

Он говорил вполголоса, явно опасаясь, что его через дверь услышит стажерка.

– Почему же – странно? – Дронов пожал плечами, не сводя взгляда с бледного полумесяца. – Просто и Саша, и Анастасия Егоровна – не шпики из книжек про заговоры, они скорее полицейские. А для хорошего полицейского нормально заботиться о безопасности окружающих. Ведь в конечном счете это и есть цель его работы. Вполне подходящее качество характера.

– Пожалуй, так, – усмехнулся драгун. – Только не думаю, что среди агентов Третьего отделения много таких…

– И я не думаю.

В створку легонько стукнули изнутри, и звонкий голосок спросил:

– Николай Петрович?

– Подслушивала? – Дронов даже не вздрогнул.

– В-вы о чем? – В голосе Саши прозвучало искреннее удивление, смешанное с толикой обиды.

– Да так… Что случилось?

– Ничего, я просто закончила. Сейчас оденусь и приберусь в комнате. Пока не забыла, хочу сказать, что мне завтра кое-кого надо будет в городе найти. Вы ведь поможете?

– Естественно. – Николай сложил в уме два и два и без труда получил результат. Перед его глазами встал белый конвертик с именами осведомителей военной разведки, виденный в кабинете Насти. – Если ничто не помешает. Одевайся спокойно, не спеши.

– Ваше благородие, господин капитан! – окликнули вдруг офицера. Казак, дежуривший у выхода со двора караван-сарая, помахал ему рукой. – Идите сюда!

– Так, сторожи пока, – кивнул Дронов унтеру и поспешил к воротам.

– Вот, вроде вас ищет. – Казак ткнул пальцем в неприметного человечка в синем халате и узорчатой тюбетейке.

Человек поклонился и протянул капитану листок бумаги. Приняв его, Николай прочел: «Командиру русского отряда. Податель сей записки – мой слуга. Он проведет вас для обсуждения известного вам вопроса в нужное место. Следуйте за ним». Написано было грамотно, красивым почерком, разве что построение фраз выглядело несколько странновато. Вместо подписи стояла печать, которая Дронову ничего не говорила.

– Понятно, – вздохнул офицер. – Я-то надеялся, потерпят до завтра.

Жестом велев слуге-проводнику ждать на месте, он отвел казака в сторону и полушепотом сказал:

– Пойду, разведаю обстановку, а вы тут ушами не хлопайте. Черневой за старшего по отряду – передай ему. Девушку без пригляда не оставляйте и никуда не отпускайте, пока не вернусь. Найди сейчас Джантая, пусть незаметно проследит, куда меня отведут, и вернется – расскажет. На всякий случай. Все понял?

– Угу, – серьезно кивнул станичник. – Будет сделано, ваше благородие.

– Вот и молодец. – Дронов хлопнул его по плечу и направился к терпеливо ожидающему гонцу…

Сумерки сгущались все больше, потихоньку переходя в ночь. Не то что в Петербурге или Москве – даже в Омске и Новосибирске сейчас на всех улицах зажглись бы газовые фонари. На главных проспектах к их яркому огню примешивался бы желтоватый свет витрин, бросая на брусчатку тротуаров длинные тени от фонарных столбов, афишных тумб и поздних прохожих. Стучали бы по мостовой колеса ночных извозчиков, в ресторанчиках с открытыми террасами еще сидели бы люди, прогуливались бы, наслаждаясь вечерней прохладой и звездным небом, влюбленные парочки… Но Аулие-Ата в этот час уже спал. Не было здесь ни брусчатки, ни тротуаров, ни фонарей. Лишь у немногих домов окна выходили на улицу, и в них иногда можно было заметить трепещущее пламя свечи или масляного светильника. Основным же источником света оставался серебряный полумесяц, высоко повисший над городом. Кривые улочки, стиснутые меж глиняных стен, укутал сероватый полумрак, и в нем капитан Дронов едва различал спину своего провожатого, хотя тот шагал всего метрах в трех впереди. Проводник же явно не ощущал дискомфорта – он шел быстро и уверенно, только поспевай за ним.

– Уважаемый, далеко ли еще? – окликнул его Николай, когда они миновали третий поворот. Слуга обернулся на его голос и сделал приглашающий жест, не ответив.

– Так ты языка не знаешь? – хмыкнул офицер.

Провожатый повторил жест, и Николаю ничего не оставалось, кроме как послушаться. Капитан, еще не совсем запутавшийся в перекрестках, навскидку определил, что неразговорчивый спутник ведет его в центр города. Но не к торговой площади, а немного в сторону. Туда, где должны стоять самые большие и богатые дома. Догадка оправдалась – улицы постепенно стали шире, заборы по сторонам – выше, на них появились украшения в виде вылепленного из глины орнамента. По гребню некоторых оград что-то блестело – возможно, набитые острием вверх гвозди, а может, и крупные осколки стекла.

Дронов столь активно вертел головой, запоминая дорогу, что почти забыл смотреть вперед и едва не врезался в спину проводника, когда тот остановился у резных деревянных ворот в полтора человеческих роста. Перед воротами стояли двое стражников, и человечек в синем халате заговорил с ними на узбекском. «Любопытно, – подумал Николай, – вооружены они саблями и короткими копьями, на головах шлемы. Очень неплохо. Для частной охраны даже слишком. Но это не сипаи, ханским кавалеристам торчать на посту незазорно разве что во дворце. И не пехотинцы-сарбазы, те носят казенные красные мундиры».

Стражники тем временем распахнули узорчатые створки и отступили, пропуская гостей во двор. Слуга вновь повел капитана за собой. По ту сторону ограды обнаружился пышный и ухоженный фруктовый сад, а от ворот вглубь тянулась песчаная дорожка, в лунном свете почти белая. Напротив входа, сквозь редкую, только начавшую завязываться листву виднелся высокий дом, по левую руку маячили какие-то мелкие постройки – наверняка подсобные. Но спутник Дронова сразу же повернул направо, сойдя с тропинки. Капитан постарался идти за ним след в след, не отставая, и шагов через двадцать очутился на круглой поляне, в центре которой горел жаркий костер, выбрасывающий в ночное небо целые снопы золотых искр. Глиняную изгородь здесь скрывали кроны персиков и яблонь, так что могло показаться, будто вокруг просторный парк или даже настоящая роща. Именно на поляне, у огня, их ждали – сложив ноги по-восточному, за богато накрытым столиком-дастарханом сидели двое мужчин.