– Прошу прощения, почтенный серкер, однако воспользоваться вашей щедростью не могу, – покачал головой офицер, стараясь придать лицу скорбное выражение. – Но если хотите, то можете написать письмо моему императору, а я его передам. Объясните ему, в чем дело. Попросите вернуть вашу собственность и рассчитывайте на справедливость моего владыки. А он мудр и благороден.

Теперь настала очередь Джабаль-бека молчать, в задумчивости обхватив подбородок ладонью. С минуту поразмыслив, он поднялся, расправляя халат. Жестом остановил Николая, который дернулся было встать следом:

– Сидите и наслаждайтесь трапезой. Я последую вашему совету и напишу письмо. Ждите здесь.

Серкер и его переводчик покинули поляну, оставив русского гостя наедине с костром и яствами. Однако Дронов, успевший изрядно проголодаться, к еде даже не прикоснулся. Больше хотелось спать, и офицер все-таки встал с пуфика, чтобы размять ноги да проветриться. Легкость, с которой сборщик налогов отказался от борьбы, настораживала – сперва он сулил золотые горы, а после первого же, по сути, отказа принял очевидную отговорку насчет письма царю. Расслабляться явно было рано, и сон из головы стоило прогнать. Голод здесь только помогал.

– Нет, верно Настя рассудила – за такие приключения яичницами и пельменями вовек не расплатиться. А ведь мы только на полпути еще… – пробормотал Дронов, поводя плечами.

И вдруг замер. Горящие дрова и слабая луна давали мало света, сад за опушкой укутала синеватая дымка – в ней капитану почудилось, будто меж деревьев что-то мелькнуло. Да нет, не почудилось! Теперь он отчетливо слышал быстрые шаги нескольких человек, а через миг различил и силуэты, выступившие из зарослей. Один, два, три… Восемь человек, держа в руках то ли палки, то ли короткие копья, окружали поляну. Дронов крутанулся на каблуках, хватаясь за палаш: так и есть, еще трое появились у него за спиной. Кольцо замкнулось.

– И как это понимать? – напряженно поинтересовался капитан, переводя взгляд с одной неясной фигуры на другую. Он, в принципе, был готов к такому повороту, но ждал его в самую последнюю очередь.

– Бросай! Бросай! – крикнул ему кто-то, коверкая простое русское слово мощным акцентом. – Давай!

– Ага. Щас, – со злой усмешкой ответил Николай, вытягивая клинок из ножен. Сталь блеснула, отражая пламя костра. Слуги серкера – а это, без всяких сомнений, были они – восприняли его движение как сигнал к нападению и бросились на офицера со всех сторон.

Подкравшиеся сзади неприятели были ближе, потому Дронов скользнул к ним, вскидывая палаш, – как раз вовремя, чтобы отбить удар длинной палки, нацеленный ему в голову. Отбил лезвием – так, что полетели щепки. Парировал выпад второго врага, который колол его палкой в живот, словно копьем, вновь крутанувшись, увернулся от третьего, сместился вбок… Чуть не столкнулся с одним из тех, что заходили с фланга, поднырнул под его тяжелый шест и толкнул противника головой в грудь, опрокинув навзничь. Лишь на миг потерял ориентацию, однако этого хватило – кто-то умело треснул его под колено, и левая нога подломилась. Несколько человек моментально оказались рядом, уже занося палки, – и Николай понял, что встать не успеет. Вместо этого он упал на бок и перекатился, еще приблизившись к спасительной темной опушке. Попытался вскочить, но ушибленная нога подвела, и офицер глупо повалился лицом в землю, чудом не выпустив рукоять палаша. Перевернуться на спину он не успел – мощный удар по затылку, как показалось капитану, вышиб из его глаз такие искры, что могла бы загореться трава. «Опять…» – успел подумать Дронов, теряя сознание.

Капитан так и не понял, что его разбудило – боль в затылке или тепло от солнечного зайчика на щеке. Кое-как разлепив веки, он добрую минуту пытался сфокусировать зрение, пока не сообразил, что вокруг попросту темно. Вскоре глаза привыкли, гул в голове ослаб, и офицер понял, что лежит на спине, на дне глубокой ямы со стенами из обожженной глины. Яма была укрыта сверху толстенной деревянной решеткой, через которую пробивались косые лучи солнца, – лишь один из них доставал до самого дна, как раз он и попал Николаю в лицо.

– А был вечер… – зачем-то констатировал очевидный факт капитан, прислушиваясь к внутренним ощущениям. Ныл затылок, болело под коленкой и в районе лопаток, однако по большому счету он чувствовал себя неплохо. Только вот на поясе не ощущалось привычной тяжести… Ну да, кобура с револьвером и ножны палаша пропали, следовало ожидать.

– Ух… О-хо-хой… – Дронов со стоном сел, хватаясь за виски. От резкого движения внутри черепа будто взорвался паровой котел, но со странным эффектом – мужчину затошнило. К счастью, желудок был пуст, так что Николай просто посидел немного, дожидаясь, пока боль и тошнота пройдут. Вновь глянул вверх – зиндан, восточную яму-тюрьму, изнутри он видел впервые, до сих пор Бог миловал.

– Что ж, всякий опыт полезен… – прошептал Дронов и повысил голос: – Эй! Есть там кто?! Уй!..

Голова отозвалась на крик новой вспышкой боли, зато наверху наметилось движение. Кто-то склонился над решеткой, частично заслонив свет. Посмотрел немного и вновь отошел, ничего не сказав.

– Что ж, подождем, – хмыкнул Николай, садясь на грязный пол: в яме не было даже какого-нибудь дрянного матраса. Впрочем, и к лучшему – меньше шансов подцепить вшей.

– Надеюсь, у ребят все в порядке, – подумал он вслух. За себя капитан не боялся – почтенный серкер наверняка захватил его, чтобы шантажировать спутников и требовать «ноутбук» как выкуп. Дронова беспокоило лишь то, как отреагируют его бойцы на подобные вести. Унтер Черневой наверняка проявит благоразумие, но вот с казачьего урядника станется полезть в драку, а ведь большинство солдат в отряде – его. Станичникам вполне по силам прорваться сюда через полгорода и взять особняк штурмом. Только крови будет… И Саша окажется в опасности, даже если ее не возьмут с собой.

Почувствовав, как затылок понемногу отпускает, Николай встал и прошелся – два шага в одну сторону, два обратно. И еще раз. И еще. Он ничего сейчас не мог поделать, оставалось только ждать – и это ужасно раздражало. Так что капитан выплескивал всю свою злость в единственном доступном действии – ходьбе. Туда-сюда. Туда-сюда. Два шага, поворот, два шага, поворот…

Сколько времени он провел за этим занятием, Дронов не знал – часы у него тоже отняли. Однако когда небо начало темнеть, решетку с ямы убрали. Вниз кинули пару лепешек и спустили на веревке чайник с холодной водой. Потом веревку втянули и решетчатый люк вернули на место. Вновь стало тихо и невыносимо скучно. Николай быстро прикончил скудный ужин, после чего нашел себе новое развлечение – изучать чайник. Тот, как ни странно, оказался германским – на крышечке офицер нашел клеймо известной вестфальской фирмы по производству дешевой посуды. Судя по множеству вмятин и потертостей, жестяной бедолага проделал долгий и опасный путь, прежде чем судьба привела его в зиндан…

– Да, дружище, мы с тобой практически братья по несчастью, – усмехнулся Дронов, похлопывая «сокамерника» по блестящему боку. – Угораздило же тебя…

Так, в обнимку с чайником, он и привалился спиной к прохладной стенке, собираясь скорее уснуть. Ведь во сне и самые тягостные минуты проходят незаметно. Как говорится: «Узник спит, срок идет». Усилием воли выкинув из головы тревожные мысли, Николай сумел задремать…