Но дрема его вышла, к счастью, чуткой, беспокойной. Спустя какое-то время сквозь пелену сна до него донесся тихий голос. Вернее, голосок, настойчиво, но негромко повторяющий:

– Николай Петрович! Николай Петрович!

– Ась? Что такое… – заворчал офицер, неохотно просыпаясь.

– Слава богу, вы живы!

– Что? Саша?! – Дронова подбросило словно пружиной. Сон слетел вмиг. – Как ты здесь…

– Тш-ш-ш! – оборвала его девушка. Ее самой видно не было – только какое-то белесое пятно маячило сквозь решетку. – Молчите! Я вас выпущу.

Совершенно сбитый с толку, капитан послушно умолк. А юная стажерка тем временем отодвинула решетчатую крышку – с таким пыхтением и сопением, что на шум, по мнению Николая, должны были сбежаться все окрестные жители от мала до велика. Затем, натужно кряхтя, спустила вниз криво сколоченную лесенку. Дронов не стал терять ни секунды, тут же спешно вскарабкался наверх, торопливо осмотрелся.

Сада не было. Только утоптанная земляная площадка, ограниченная с трех сторон забором, а с четвертой – стеной жилого дома. К стене примыкал деревянный навес, под которым скучал на спущенных шинах вросший колесами в землю паромобиль с облупившейся позолотой на крыльях и чисто вымытыми стеклами – видимо, игрушка состоятельного хозяина, топлива для которой здесь не добудешь, даже имея деньги. И все это – задний двор того же особняка, очевидно. Где еще держать личную тюрьму?

– Саша… – Николай отыскал взглядом свою спасительницу. Та сидела на краю зиндана, держась за сердце и тяжело дыша. Облачена девушка была почему-то только в сапожки, брюки и тонкую рубашку, причем и одежда, и руки, и лицо маленькой сыщицы оказались измазаны чем-то черным.

– А? – Александра глянула на него широко распахнутыми глазами, все еще держась за грудь: она до сих пор не отдышалась.

– Где вся охрана?

– Нету… – девушка сглотнула, – …никакой охраны. Только у ворот. А остальные в сторожке, играют во что-то и вино пьют.

– А ты чего здесь одна?

– Я не одна, снаружи два казака, Джантай и… еще человек. Мы через ограду не смогли перелезть… Зато нашли незапертую дверцу, куда уголь загружают. – Шмыгнув носом, Саша нахмурилась. – Только я и смогла пролезть, и то… раздевшись. Лучше бы «спасибо» сказали.

– Сашенька… – Не найдя слов, офицер просто обнял девушку и поцеловал в светлую макушку – легко и без задней мысли, как ребенка. – Дураки они здоровые, как могли тебя отпустить…

Испуганно пискнув, стажерка вывернулась из объятий и строго сказала:

– Это не они меня отпустили, а я их привела. Давайте уходить скорее, а то сидим, как два… – Она запнулась, не найдя достойного сравнения.

– Конечно. Но если вы не одолели забора – как нам выбраться? Я-то в угольную дверцу не протиснусь.

– Тут есть лестница. – Девушка указала пальцем на черный зев тюремной ямы. – Просто вытащим ее…

– Мне надо поесть и выспаться, – мрачно буркнул Дронов, потирая затылок. – Глупею на глазах…

Вдвоем они легко вытянули лесенку из зиндана и прислонили к стенке. Николай кивнул стажерке:

– Ты первая.

– Хорошо, – не стала спорить ученица Насти. – На гребне осторожней, там гвозди.

Убедившись, что девушка благополучно добралась до края стены и перемахнула его, Дронов взялся за перекладины сам и тут же услышал позади удивленный возглас. Видимо, кто-то из охранников все же решил проведать пленного – как нельзя своевременно. Не оглядываясь, капитан рванул вверх по ступенькам. На последней оттолкнулся и прыгнул, полетел вниз… Сгруппироваться времени не было. Хотя Николай и приземлился на две ноги, устоять он не смог – рухнул на бок, закашлялся от поднятой падением пыли. Сильные руки тут же подхватили офицера, подняли.

– Ваша милость, целы!

– Жив, командир!

– А девчушка-то, а! Молодец!

Дронов не сразу узнал в двух здоровых оборванцах казаков из своего отряда – на них были драные халаты и серые чалмы, однако эти одинаковые «уставные» бороды выдавали станичников с потрохами. Вот Джантай лишь надел тюбетейку, оставшись при своем.

– Быстрее, за мной! – Четвертый голос тоже показался капитану знакомым, но человека, произнесшего фразу, он в темноте не разглядел. В любом случае тот был прав – и вся группа припустила бегом. А вслед ей неслись заполошные крики и собачий лай…

– Кто этот тип и куда нас ведет? – на бегу спросил у Саши капитан.

– Эта… фо-ох… хех… – Попытавшись ответить, девушка сбила дыхание, оступилась и чуть не упала. Перешла на шаг, закашлялась, хватаясь за бок. Мысленно обругав себя последними словами, Дронов подхватил ее на руки и понес.

– Зачем! Я сама! – Миниатюрная стажерка дернулась было в его руках, но тут же замерла, ощутив, как выскальзывает, рискуя очутиться на земле.

– Нормально все… Лучше на вопрос ответь…

– Нет! Поставь меня, пожалуйста… Только на секунду! Поставь!

– Эх… – Николай остановился и выполнил просьбу девушки. Встав на ноги, та выудила из кармана белый бумажный пакетик вроде аптекарского, порвала его и что-то рассыпала поперек улицы. Обернулась:

– Это кайеннская смесь, от собак. Теперь можно идти.

– Залезай мне на спину, так удобней. – Дронов присел, дождался, пока тонкие ручки обхватят его за шею, выпрямился и поспешил за товарищами.

После недолго плутания сложными зигзагами по спутанному клубку городских улочек их провожатый остановился у ворот незнакомого особняка о двух этажах. Поднял руку, давая знак остальным:

– Здесь!

Только теперь Николай смог толком рассмотреть его лицо – и удивленно охнул:

– Маниаз! Почему ты с ними… с нами?

– Потому что почтенный Джабаль-бек – жадный дурак, – неожиданно зло бросил ханский сотник. – В этом доме живет купец-татарин из вашей страны, он вас укроет. Я еще вернусь позже.

Пару раз стукнув колотушкой на воротах, юзбаши накинул капюшон плаща и удалился не прощаясь. Его силуэт растаял во мраке переулка.

– Раз хокандец ушел, скажу еще, что купец – также осведомитель нашей военной разведки в Аулие-Ата. Это его контакт мне дала наставница, – добавила Саша, все еще сидящая на закорках капитана. – Николай Петрович, можно мне слезть?

Пока Дронов ссаживал свою легковесную «пассажирку», ворота приоткрылись. Секунду их разглядывали в щелку, затем распахнули створки.

– Это вы, вас сложно не узнать, – сказал смуглый мужчина средних лет, выходя к гостям с фонарем в руках. Вокруг фонаря плясали ночные бабочки, ударяясь о стеклянные стенки. – Вы приходили утром. – Он перевел взгляд с Александры на Николая. – А это… тот, кого вы искали? Поздравляю с успехом. Зайдем внутрь.

Когда за спиной лязгнул стальной засов, капитан выдохнул с нешуточным облегчением. Этот дом и этого человека он видел впервые, однако почувствовал себя так, словно очутился в надежных стенах русского форта.