когда снаружи прогремел взрыв.

Весь эллинг задрожал, металлическая панель упала на «Лайку» и отскочила от её корпуса. Гений не устояла на ногах и выронила свои книги. Некоторые благополучно упали на пирс, но её экземпляр ленинского «Государство и революция», к её ужасу, утонул в водоёме.

— Что происходит?! — Её отец не ответил. С моря доносился запах дыма и пламени, который ветер заносил внутрь эллинга. — Папа? Папа?

Кто-то открыл дверь эллинга с рюкзаком, полным консервов.

— Рири? — Он выглядел измождённым, как будто пробежал несколько миль. — Рири, что происходит?

— Нам нужно идти, — сказал он, переводя дыхание. — Они здесь. Карнавал.

Её худший страх сбылся.

Ещё один взрыв раздался вдали, словно от бомбардировки.

«Это его последнее тело, — в панике осознала Лен. — Если его сейчас убьют…»

— Папа…

— Задерживает их, — сказал Райан, хватая с пола её книги. — Нам нужно идти.

— Идти? Куда идти?

Гений посмотрела в глаза своему парню и всё поняла.

— Нет, — сказала Лен. — Может, папа их побьёт.

Многие пытались убить его, но он ни разу не проиграл. Её отец всегда возвращался, всегда побеждал. Он сражался с Августи, рейдерами, героями, и он всех их победил. Карнавал потерпит неудачу, как и остальные.

— Коротышка, мы должны бежать. Их слишком много, твой отец не сможет разобраться со всеми. — Райан, запрыгнув на подлодку, осторожно продвигался к люку. — Активируй подлодку, твой отец догонит нас через несколько минут.

Лен хотела спорить дальше, но явная паника в его голосе убедила её. Она последовала за своим парнем, открыла люк и вместе с ним проскользнула внутрь подлодки.

В этом тесном месте было всего три комнаты: одна в задней части для оборудования, одна для припасов и жилое пространство. Лен, пожертвовав пространством ради эффективности, оставила только многоярусную кровать рядом с маленьким иллюминатором и панелью управления подлодкой. Они несколько дней искали компьютер, из которого можно было извлечь экран и клавиатуру.

— Как они нас нашли? — спросила Лен, набирая текст на компьютере, пока Райан складывал её книги и свою еду в кладовую. — Они следили за тобой?

— Я был неосторожен.

Что-то в его безапелляционном тоне заставило её остановиться. Она прервала работу, чтобы посмотреть на него, и тут же увидела в его взгляде вину.

— Ты не пытался спрятаться, — обвинила его Лен. — Ты привёл их сюда.

Он даже не отрицал.

Он… нет, он не… он не мог…

— Рири…

— Лен, твой отец болен, — сказал он, твёрдо глядя на неё. — Он больной на голову.

— Я знаю, — прошипела она, скрипя зубами, — я знаю, но…

— Никаких «но», — прервал её Райан. — Если мы не сбежим, он нас убьёт. Он убьёт тебя.

— Он этого не сделает, — возразила она, хотя какая-то часть её не была так уверена. — Мы… Рири, я использовала Эликсир несколько недель назад, и он никогда…

— Пока что, — сказал Райан с мрачным выражением лица. — Пока что не значит никогда, Коротышка.

— Значит, дашь ему умереть? — Лен задрожала от ярости. — Оставишь его на берегу и позволишь Карнавалу убить его?

— Лен, я… — Райан пытался подобрать слова. — Он нам не нужен. Лен, я могу сделать тебя счастливой. Мы можем начать всё сначала, только мы вдвоём.

— Как? — спросила она, качая головой. — Мы не можем защитить себя.

— Ты Гений, а у меня есть Эликсир. Мы сможем позаботиться о себе.

— Это безумие!

— Весь этот план с самого начала был безумием, но это лучшее, что у нас есть. — Его руки потянулись к ней. — Лен…

— Не трогай меня! — зашипела Лен, прислонившись спиной к иллюминатору. Райан замер, её отторжение ранило его так же сильно, как и её. — Зачем? Зачем?

— Ради нас! — рявкнул он. — Ради нас!

— Ради себя! — На её глазах выступили слезы. — Ты хочешь, чтобы я была с тобой, ради себя.

— Я хочу, чтобы ты была жива!

От его слов она вздрогнула, как будто он дал ей пощечину.

Она посмотрела в глаза Райана и увидела в них беспокойство. Она ошиблась: он делал это не ради себя, а ради неё.

Он любил её так же сильно, как и она его.

Какая-то часть её хотела сделать так, как он сказал. Бросить всё и выйти на этой подводной лодке в море. Отправиться в кругосветное приключение только вдвоём.

Но каждый раз… каждый раз, когда она смотрела на чудовище, в которое превратился её отец, она вспоминала доброго человека, которым он был когда-то. Как он всегда улыбался ей и её брату — её настоящему брату. Как он всегда был рядом после ухода мамы, как всегда утешал Лен, когда она плакала в своей постели. Иногда тот человек вновь заявлял о себе, и в эти краткие мгновения у его дочери появлялась надежда.

— Пожалуйста, Райан. Я… пока он жив… пока он жив, есть шанс, что он сможет исцелиться.

Несмотря ни на что… Несмотря ни на что, Лен не могла заставить себя возненавидеть отца.

— Я не могу без него, — сказала Лен, избегая его разочарованного взгляда. — Прости Рири… я не могу без него.

Его напряжённый, мрачный взгляд заставил её вздрогнуть. Его руки дрожали, зубы скрежетали, лицо исказилось. Лен видела, как на его лице промелькнули гнев, разочарование, печаль.

А потом показалось смирение.

— Включи автопилот, — сказал Райан, направляясь к люку. — Если мы не вернёмся через двадцать минут, мы с твоим отцом мертвы.

— Рири, если я включу автопилот, я не смогу его отключить.

— Если останешься, тебя могут убить, — мрачно сказал он. — Они могут убить всех нас, просто чтобы убедиться, что Кровоток точно исчезнет.

События всегда развивались схожим образом: когда людям не удавалось убить отца Лен, они приходили за Райаном и за ней. Их семья всегда была против целого мира.

— Райан, — прошептала Лен, когда Райан уже наполовину вылез через люк.

Он замер.

— Райан, прошу тебя, вернись.

Он посмотрел через плечо.

— Живи, Лен, — сказал он, после чего выбрался из подлодки.

Лен активировала автопилот, включила таймер и стала ждать.

* * *

Лео нахмурился.

— Что значит, его сила не имеет верхнего предела?

— После анализа собранных нами образцов я убедился, что наша цель не ограничена людьми в качестве носителей. Подойдёт всё, что имеет кровеносную систему, включая всё царство животных. — Доктор сделал короткую паузу. — Также, судя по всему, количество одновременно активных клонов биологически не ограничено. Боюсь, оба «ограничения» имеют чисто психологический характер.

По спине Леонарда пробежала дрожь. Он боролся с желанием превратиться в живое солнце, чтобы прогнать страх. Если Стич прав, то…

— Но почему он оставляет только дюжину двойников? — скептически спросил Матиас. — Учитывая, что они обладают коллективным разумом? Почему