— И что вас привело именно сюда?

— Раньше, точно на том месте, где мы сейчас стоим, была небольшая каменная площадка. Естественного происхождения. После одного случая, она была разрушена заклинанием. До этого же, это было неплохим местом, чтобы осматривать замок и округу. Здесь были ещё небольшие кусты, насыпь. Было трудно подобраться сзади к этому месту. Сидя здесь, можно было ощутить себя, словно сидишь в засаде, всё видишь, всё знаешь, а тебя не видит никто.

— Хм-м… Похоже, у каждого волшебника есть своя увлекательная история о Хогвартсе, — улыбнулся я, не глядя на леди Малфой. — Так зачем вы здесь?

— Хм?

— Сходу я не вижу ни одной причины, чтобы мы вот так мило стояли на небольшом холмике у рощи, беседовали о былых деньках и смотрели на Хогвартс и просторы вокруг.

— Это так, — спокойно кивнула леди Малфой. — Я просто пришла на давно полюбившееся мне место, но оно оказалось занято. Однако, и лично к вам, мистер Грейнджер, у меня есть один вопрос, буквально не дающий покоя. Как вы отражаете шуточные невидимые проклятья?

— Нет ничего проще, — улыбнулся я и поднял руку ладонью вверх. — Ваши проклятья я ощущал на подлёте.

Сконцентрировавшись, создал визуальный эффект на основе Лю́моса — этакую овальную амёбу, что парила над рукой.

— Представьте, что это, — я кивнул на слегка светящуюся аморфную штуку размером с мячик, — энергетическая составляющая нашего тела. Не знаю, как её называют, и называют ли как-то вообще. Хотя, как мне кажется, правильнее было бы сказать, что наше тело есть материальное проявление этой энергии в материальном мире. Но, это частности…

Видя на лице леди Малфой лёгкое непонимание и несоответствие того, что она хотела услышать тому, что слышит, я решил перейти непосредственно к сути.

— Проклятие, — на основе всё того же Лю́моса, я создал крохотный красный шарик, который начал сближаться с желтоватой амёбой, — вторгается в энергетику и прорастает за счёт агрессивности своей.

Красная сфера «воткнулась» в амёбу и начала прорастать там, словно корни дерева.

— Вместе с этим, проклятье тем или иным образом влияет на энергетику, а через неё — на тело, поведение, образ мысли, и прочую деятельность тела. Ощутив те простенькие проклятья на подлёте, я перехватил их, правда, чуть-чуть они успели прорасти. Но я их попросту выдавил из своей энергетики и послал отправителю. Я даже не знал, что это были вы.

— Очень необычно, — улыбнулась леди Малфой, но улыбка была не искренняя.

Нет, она не скрывала за ней какой-то негатив, презрение или какие-то другие эмоции. Просто не искренне — возможно, она даже не хотела улыбаться. Эх, лицемерное общение высших кругов общества или тех, кто себя к ним причисляет заслуженно, или из заблуждений.

— Вы мне не верите?

— Подобное — слишком маловероятно для вас.

И понимай, как хочешь.

— Вы спросили — я ответил, — развеяв иллюзию, я вновь посмотрел вдаль.

— И вы ничуть не переживаете, мистер Грейнджер, что рассказываете такие секреты своих способностей, буквально, первой встречной?

— А особенно учитывая, — с ухмылкой я обернулся к леди Малфой, — происхождение и различные нюансы прошлого этой самой «первой встречной»? Ничуть. Я не делаю из подобного секретов. Если кому-то интересны нюансы колдовства, какие-то методики, которые вдруг знаю я, то я с удовольствием поделюсь.

— Это может оказаться очень недальновидной стратегией.

— Лучше, когда ты скрываешь, обманываешь, интригуешь, манипулируешь информацией в угоду себе?

— На подобном подходе держится власть и влияние в обществе волшебников, — судя по тону, это была констатация факта.

Резкий порыв холодного ветра изрядно нас потрепал, но закончился так же быстро, как и начался.

— Обман и ложь — прерогатива слабых и боязливых. Как маленький ребёнок невинно обманет родителя, опасаясь наказания. Как слабый обманет сильного, чтобы ввести его в заблуждение по той или иной причине. Как тот, что хранит знание, недоскажет или соврёт просящему, опасаясь, что просящий воспользуется знанием лучше хранящего.

— Вы считаете себя сильным, мистер Грейнджер? — леди Малфой даже чуть наклонила голову, а улыбка её была полна демонстративным любопытством и лёгкой насмешкой.

— Я к этому стремлюсь, — кивнул я. — Но я предпочитаю быть сильным среди сильных, а не среди слабаков, а учитывая, что сила волшебника идёт от ума — то не среди дураков. В том, чтобы быть сильнее слабака и дурака, нет ни достижения, ни чести, ни повода для радости или гордости. Если я рассказал вам этот свой маленький секрет, а вы, как волшебница, превзошли меня в использовании этого трюка, то это покажет моё недостаточное усердие.

— Интересная позиция. Но для тех, кто ищет силу и могущество, всегда остаётся Тёмная Магия. Не так ли?

— Знаете, — я улыбнулся, а очередной порыв холодного ветра немного подпортил настроение. — Предлагаю вернуться в замок. Погода перестала располагать к прогулкам.

Само собой я отставил локоть в сторону, предлагая леди опору в нелёгком путешествии по склонам близ Хогвартса. Разумеется, ей помощь была не нужна, но хороший тон пёр сам собой, словно отзеркаливая манерность того круга, в котором я общаюсь в данный момент.

Шаг за шагом, мы направились к замку.

— Не так давно, кажется, в прошлом году, — я продолжил так и не начавшийся ответ. — У меня состоялся один разговор. Мол, волшебники, как люди в целом, обладают крайне недостаточным умом, интеллектом, а мозг наш слаб, чтобы мы пользовались магией без всяких костылей типа палочки, сложных вычислений и формул, должных помочь нам претворить желаемое в действительное.

— Это крайне распространённая теория среди волшебников, — кивнула Нарцисса, когда мы прошли мимо разрозненной группы учеников с их родителями, при этом мы оба вежливо кивнули знакомым. — Хотя, правильнее было бы сказать, что эта теория даже имеет доказательства.

— Именно. Тёмная Магия в моём представлении — ещё один костыль. Использование негативных эмоций в колдовстве для его многопланового усиления — лёгкий путь, исключающий развитие волшебника, как существа. Как личность. Развитие живого организма. Лёгкий путь, вместо труда и саморазвития. Как мне кажется, это просто тупик.

— Тупик?

— Да…

Мы зашли во внутренний двор и двинулись по нему в холл.

— …У жизни, как процесса, есть лишь один смысл — постоянное развитие. Это является некоей самоцелью жизни вообще. Не именно моей, вашей, или любого другого волшебника вокруг нас, — я обвёл взглядом тех немногих, кто решил провести время во внутреннем дворе. — А глобально, как явления. Эволюция — инструмент, позволяющий появляться более развитым и приспособленным особям. Они, в свою очередь, являясь более развитыми, чем предыдущее поколение, лучше выживают, дают больше потомства. Более развитые в своём же поколении являются более сильными и получают, опять же, больше возможностей для размножения, передавая свои лучшие, только-только приобретённые превосходящие качества другим поколениям. Менее развитые или просто, несущие неудачные комбинации признаков и качеств, являются менее приспособленными, слабее, умирают или просто не получают возможность размножаться, тем самым, не передавая свои неудачные признаки следующим поколениям.

Мы зашли в холл, но тут волшебников