не примет тот факт, что они практически не выходили из тренировочного зала целых шестнадцать часов. – Хватит.

У Рэя, однако, не осталось слов, чтобы сопротивляться. Он безумно устал и был совершенно уверен, что мог бы заснуть прямо здесь, на осколках того, что раньше было чистым бетонным полом. У него не осталось ничего, никакой энергии, чтобы возражать.

Краем глаза Рэй взглянул на часы. Двадцать один сорок пять. Он почти улыбнулся. Леннон позволил ему драться до последнего. С таким раскладом ему повезет, если он успеет вернуться в Кейнс до комендантского часа.

Это только прибавило благодарности.

– Спасибо, – сумел прохрипеть он, глядя на потолок Заброшенного депо, который все еще проецировался над ними. – За это. За все. Я знаю, вы не обязаны были помогать мне.

Лицо Леннона снова появилось над ним. Отверстие в потолке над его головой выглядело, словно сияющий нимб. – Может, и не обязан, но у меня такое чувство, что когда-нибудь это будет того стоить.

– Как это?

– Не беспокойся. – Губы третьекурсника сжались в плотную ровную линию, а его ледяные глаза опустились на черно-синюю палитру Шидо поверх белой подкладки. – Итак… Что теперь? Мы просто ждем?

– Думаю, да, – засмеялся Рэй, поморщившись, когда это вызвало спазм боли в израненной груди. Когда боль утихла, он прохрипел одно слово, означающее окончание битвы.

– Отбой.

Руки и ноги в унисон застучали по исполосованному выбоинами цементу, когда устройство втянулось в браслеты, заставив Рэя почувствовать себя обнаженным без уже привычной защиты доспеха. Следуя его примеру, НОЭП Леннона коротко вспыхнул, и Депо начало дипексилизироваться сверху вниз. Стены и несущие балки превратились в ничто, вновь обнажив безупречно белый потолок тренировочного зала, подчеркнутый яркими линиями светильников. Через несколько секунд Рэй почувствовал, что пол тоже дематериализовался, превратившись в сталь проекционного покрытия. Ощущения были приятными, успокаивающими и прохладными.

И все же это никак не повлияло на его предвкушение.

Сердце отказывалось успокаиваться. Рэй пытался дышать медленно, пытался взять себя в руки и продолжал лежать, не зная, способен он сесть или просто не хочет. Ничего не помогало, и томительное биение пульса в груди стало неприятным. Ему вспомнились моменты перед большими операциями, секунды трепетного страха, когда он смотрел на свет, а незнакомые врачи склонялись над ним, чтобы надеть маску на его лицо. Сейчас он лежал в полной тишине, не зная, чего ожидать от будущего.

Когда Леннон не выдержал и открыл рот, чтобы спросить, не случилось ли чего, нейрорамка Рэя подсветилась от активности НОЭП.

Он читал всплывающий текст, с жадностью внимая строкам скриптов. Неприятные воспоминания улетучивались по мере того, как Рэй впитывал данные, и с каждой буквой его охватывал восторг. Сила вверх. Выносливость вверх. Скорость, когнитивность, защита, нападение. Все повысилось. Глаза Рэя продолжали отслеживать информацию, становясь все шире и шире, пока он наконец не дошел до последних строк уведомления. Новое оповещение дописывало само себя.

Долгое-долгое время Рэй мог только пристально смотреть, ничего не соображая. То ли от усталости, то ли от искреннего шока, его разум отказывался понимать, отказывался осмысливать. Медленно, все еще перечитывая последние предложения, Рэй заставил себя сесть, не ощущая ничего кроме тревоги.

– Рэй, что такое?

Но Рэй был так увлечен, что не заметил, что Леннон снова стал обращаться к нему по имени. Третьекурсник присел на корточки рядом с ним, поставив локти на колени. Если бы Рэй обратил на это внимание, он был бы очарован искренним волнением, которое озарило обычно невозмутимое лицо Кнута. Но сейчас у него не было ни малейшей возможности сосредоточиться на чем-то другом.

– Я… я… – начал он, пытаясь объяснить, но обнаружил, что не способен ответить. – Я не могу. Я не…

– У тебя получилось? C4? Ты эволюционировал?

Рэй с трудом воспринимал вопросы, все еще находясь в оцепенении. В конце концов ему удалось кивнуть. Наверное, потом он пожалеет, что пропустил момент ликования в его честь, когда Кристофер Леннон в восторге ударил кулаком по воздуху.

– И? – надавил третьекурсник. – Что еще? Ты выглядишь так, будто твое УБУ только что закинул тебя прямо в высший класс!

Рэй медленно покачал головой, продолжая всматриваться. От шока он не мог вымолвить ни слова.

– Присвоена новая способность, – наконец прочитал он вслух.

– Да!

Возглас Кнута, так странно не похожий на его обычное невозмутимое состояние, наконец-то вывел Рэя из ошеломительного паралича. Он моргнул и неуверенно огляделся, обнаружив, что а-рангер смотрит ему в глаза с широкой ухмылкой, словно пытаясь прочесть мелкий шрифт, написанный задом наперед по радужной оболочке глаза.

– Я же говорил тебе. Я говорил! – воскликнул он в экстазе, примерно так же радуясь за Рэя, как, по мнению Рэя, должен был радоваться за себя. – Что это? «Смена арсенала»?! Скажи мне, что это «Смена арсенала»!

Еще некоторое время Рэй мог только таращиться на Леннона, снова не зная, как ответить.

В конце концов он решил, что его потрясение невозможно выразить словами, и сделал единственное, что ему оставалось. Несколькими медленными движениями глаз Рэй сделал скриншот уведомления. У него хватило сообразительности обрезать изображение до самых нижних строк – тех, что сообщали об обновлении до с4 и эволюции, а также об источнике его неверия. Дрожащим взмахом руки он отправил картинку, и Леннон моргнул, когда изображение появилось на его нейрорамке. Его лицо засияло, как только он понял, что это такое. Он тут же начал читать, быстро просматривая скрипт. А потом он тоже добрался до нижних строк, и расширившиеся голубые глаза сказали Рэю, что он не получит желаемого ответа на свой вопрос:

– Леннон… Что это, черт возьми?

Третьекурснику потребовалось мгновение, чтобы ответить. Удивление исказило его обычно спокойные черты. Когда он заговорил, его голос был хриплым от шока.

– Без понятия. Но думаю, что до вторника тебе надо еще раз поговорить с твоим другом Кэтчвиком.

Глава 55

Система Сол, Земля, сектор 1.

«Как бы далеко мы ни находились от линии фронта, прошло много, много времени с тех пор, как что-либо взбудораживало высшие эшелоны высокопоставленных офицеров Земли с половиной того объема волнения и, в известной степени, страха».

(Генерал Шира Абель, личные записи.)

В последующие годы сержант-майор Кэссиди Маран будет задаваться вопросом, была ли она благословлена или проклята МОСГом за то, что оказалась на дежурстве в тот вечер.

Это была смена, тихая как на кладбище, и даже главный узел центрального командования – бурлящий улей деятельности в любое время, кроме двух или трех часов по обе стороны от полуночи – был пуст и мертв. Обычно Кэссиди