передо мной», — вздохнул папа. «Я просто надеюсь, что ты не отмахнешься от этого, как будто ничего не произошло».

«Поверь это не так».

«Я хочу верить тебе. Я действительно верю. И, поскольку ты мой сын, я собираюсь верить, что ты ИЗМЕНИШЬ свой образ жизни, чтобы подобное никогда не повторилось. Но, как я уже сказал, это тревожный сигнал и для меня. И изменение, которое я должен сделать, состоит в том, чтобы играть более активную роль в твоей жизни. Мне очень жаль, Бен, но такое дерьмо дало тебе возможность получить более прямой присмотр и поводок несколько короче, чем раньше. Мы с мамой всегда были и будем для тебя подстраховкой, но, вместо того, чтобы позволить тебе разобраться во всем и прийти к нам, когда мы тебе понадобимся, МЫ буду проверять тебя немного чаще».

Мои плечи опустились, но что я мог сказать? Что я 22-летний взрослый мужчина, который больше не нуждался в родительском присмотре? Может быть, но факт был в том, что я бы предпочел, чтобы мои родители заботились и хотели участвовать, чем что-либо иное. Итак, пожав плечами, я довольно кротко ответил: «Да, папа».

Выражение его лица смягчилось, и, откинувшись назад, он положил локти на подлокотники и развел руками в стороны, ладонями вверх. «Это не должно быть наказанием. Мы с твоей матерью ЛЮБИМ тебя, и мы хотим для тебя самого лучшего, и, честно говоря, мы хотим, чтобы ты нас пережил, понимаешь?»

Мне удалось улыбнуться на это. «Я понимаю».

«Мы не собираемся относиться к тебе как к ребенку. Я ХОЧУ, чтобы ты жил своей собственной жизнью. Ты по-прежнему сможешь самостоятельно забраться на эту игровую площадку, но, возможно, на этот раз мы сделаем немного более очевидным, что мы здесь в качестве твоей подстраховки. Возможно, на этот раз мы предложим тебе руку помощи вместо того, чтобы ждать, пока ты ее попросишь. Потому что, в конце концов, я твой папа, единственный, который у тебя есть. А это означает, что независимо от того, сколько близких у тебя есть в жизни — сестры, подруги, жены — забота о тебе в конечном итоге ложится на меня».

Книга 5. Глава 31. Прощание. Часть 3

Папа первым вышел из моей комнаты, успокаивающе кивнув, прежде чем закрыть за собой дверь, чтобы оставить меня наедине со своими мыслями. Я оценил этот жест, но у меня уже было достаточно времени наедине со своими мыслями после того, как я провел почти два дня в изоляции. Кроме того, у меня заболел мозг после этого долгого разговора с отцом, поэтому меньше чем через минуту я встал, открыл дверь и направился вниз.

В моей гостиной было полно людей, хотя я заметил, что мама и Адриенна пропали и, вероятно, у них был разговор даже дольше, чем тот, который у меня был с папой. Брэнди пошутила о том, что папа присвоил мне третью степень, а Брук игриво осмотрела меня на предмет трекера на лодыжке, который полиция использует для отслеживания условно освобожденных преступников. Дайна прокомментировала, что мы все должны больше волноваться за Адриенну, так как мой отец на самом деле был родителем в роли «хорошего полицейского».

Я также обнаружил, что Аврора смотрела на меня, в ее глазах было видно беспокойство и тоску. Это было не столько романтическое стремление, сколько желание сесть и по-настоящему поговорить со мной, но мои эмоции все еще были в полном беспорядке, и этот разговор с отцом не особо успокоил меня.

Я не могу. Извини, но я еще не готов к этому.

Аврора моргнула дважды, словно осознавая невысказанную мысль. Она разочарованно поджала губы, но кивнула и вернулась к разговору с DJ.

Джек Эванс смотрел седьмую игру плей-офф «Лейкерс-Санз», и я решил посмотреть ее вместе с ним. Как всегда, он предложил мне пива, но я махнул рукой по правой верхней части головы, и он усмехнулся, понимая.

Как уроженцу Лос-Анджелеса, смотреть на эту игру было довольно неприятно. Лейкерс надрали им задницы, и это даже было мягко сказано. Но, несмотря на то, что в такое время меня окружали близкие, у меня не было настроения для разговоров. В конце концов, Джек, Дина, Дайна, Брэнди, Аврора, DJ и Брук собрались уходить. А так как я вернулся домой, у них не было никаких планов возвращаться в ближайшее время.

Родители Эвансов обняли меня и пожелали мне всего наилучшего. Дайна и Брэнди сказали, что вернутся на выходных, если я буду принимать гостей. А Брук и DJ сказали, что зайдут завтра. Последней, кто меня обнял, была Аврора, которая сдерживалась с мрачным выражением лица. Мы оба были слишком хорошо осведомлены о дюжине пар глаз вокруг нас, и ее объятия были такими же целомудренными, как и раньше. Но когда она отстранилась, я повернул голову и посмотрел ей в глаза. И, виновато пожав плечами, я сказал: «Вернись завтра, хорошо? Нам нужно кое-что сказать друг другу».

Глаза Авроры на мгновение просветлели, и она согласно кивнула. В последний момент перед тем, как мы расстались, она вновь приблизилась ко мне и чмокнула меня в щеку. «Увидимся завтра», — сказала она. Покраснев, она отвернулась и была первой, кто вышел за дверь.

Когда они ушли, остальные начали готовиться ко сну. Я пожелал спокойной ночи родителям и близнецам перед тем, как подняться наверх. Саша еще не приняла душ, поэтому пошла в ванную. Но Адриенна пошла со мной в нашу спальню.

Мы с моей «сестрой» сидели у изголовья около пятнадцати минут, делясь тем, о чем нам рассказывали мама и папа. Мама произнесла Адриенне похожую речь о «страховке», хотя они также потратили много времени, обсуждая как то, что Адриенна на самом деле хотела от своих отношений со мной, так и ее роль в том, чтобы быть глазами и ушами, чтобы мои родители следили за мной. Но до того, как Саша вошла в комнату, мы особо не вдавались в подробности.