Я бросился к вешалке одеваться. Оказалось, что снаружисильный ветер. Снег бил прямо в лицо. С этой стороны дома, в саду, было еще нетак ветрено. Я представил, что творится с другой стороны – на открытойплощадке. Я крикнул, но мне никто не ответил. Это мне не понравилось. Я сновакрикнул, но ветер унес мои слова куда-то в сторону. Тогда я шагнул в темноту,уже начиная сильно нервничать. И снова позвал отца. Внезапно я увидел чью-тотень, метнувшуюся в сторону. Кажется, в руках мужчины было оружие. Я пожалел,что вышел из дома, ничего не взяв с собой для защиты. Обернулся, чтобыпосмотреть на дом, а когда повернулся обратно, чуть не столкнулся с человеком,неожиданно выросшим передо мной. Это был Салим Мухтаров с его жутким ножом.

– Зачем вы вышли? – зло крикнул он. – Я думал, это чужой.

– А где мой отец?

– С другой стороны дома. Наверное, это был какой-нибудьслучайный прохожий. Но здесь ничего невозможно увидеть. Почему вы не включилиосвещение в саду?

– Для чего? – спросил я. – Мы не собирались гулять по саду втакую погоду.

– Правильно сделали, – согласился Мухтаров. – Нужно закрытьвсе жалюзи и вообще не выходить из дома.

Он обернулся и громко позвал моего отца. Но тот опять неоткликнулся. Мы с Мухтаровым пошли в другую сторону. Отца по-прежнему нигде небыло видно. Мы старались держаться рядом. Из-за снега ничего невозможно былоразглядеть. Внезапно раздался выстрел, пуля просвистела недалеко от нас. Потомвторой. Неужели на отца напали?

– Папа! – крикнул я изо всех сил. – Где ты?

В такую непогоду невозможно даже нормально сориентироваться.Внезапно из тьмы и метели прямо на нас вышел мой отец. Увидев его, я немногоуспокоился. Слава богу, что с ним ничего не случилось. В тот момент я не могдумать ни о чем другом.

– Там кто-то был, – уверенно сказал отец, показываяпистолетом в сторону.

– Какой-нибудь несчастный бомж, – отмахнулся Мухтаров. – Ктопосмеет влезть в дом, где столько мужчин? Да еще вооруженных. На твоем месте явыстрелил бы несколько раз в воздух, чтобы напугать желающих подойти к дому.

– Я так и сделал, – пробормотал отец, убирая оружие. –Хорошо, что тут поблизости никого нет. Ты представляешь, что написали бы всеанглийские газеты, если бы узнали, что я здесь стрелял? Посол устроил стрельбув арендованном им доме.

Мы еще немного огляделись, но ничего нельзя было увидеть.

– Может, включить свет в саду? – предложил я.

– Уже не нужно, – отмахнулся Мухтаров. – Если даже былкакой-то случайный прохожий, то он давно убежал. Пусть топает в сторону фермы,может, там найдет какую-нибудь еду, отняв ее у свиней. – Он захохотал над своейшуткой и пошел в дом.

Мы потянулись следом. Перед тем как войти, отец строгопосмотрел на меня.

– Ты опять не послушался? – проворчал он. – Я же приказалтебе не выходить. А если бы чужой забрался в дом?

– Меня мама попросила выйти, – попытался я оправдаться. –Она беспокоилась за тебя.

– Все равно нужно было остаться с ней, – нервно произнесотец. – Мне не нравится, что ты все время норовишь все сделать по-своему.

Он подождал, пока я войду в дом, вошел последним и с силойзахлопнул за собой дверь. Я понимал, из-за чего он нервничает. Получается,созвал своих близких в дом, рядом с которым бродят непрошеные визитеры.

В доме было тепло и уютно. Мы сняли верхнюю одежду. За этокороткое время наши куртки успело занести снегом. Отец достал телефон и набралномер Гулсум.

– Где вы? – коротко спросил он. – Еще не доехали?

– Уже свернули на Честер-Сити, – сообщила сестра. – Но здесьтакая ужасная погода. Прямо ураган. Хорошо, что мы видим указатели. Скороприедем.

– Будьте осторожны, – пробормотал отец. Затем, убравтелефон, покачал головой. – Этим синоптикам совсем нельзя доверять. Обещалимокрый снег, а тут настоящая снежная буря, можно сказать – ураган. Если такпродолжится, к утру вокруг нас вырастут настоящие сугробы.

Из кабинета выскочила Лена и тревожно посмотрела на нас.Похоже, она действительно волновалась. Следом появилась моя мать.

– Кто стрелял? – спросила Лена. – Мы слышали два выстрела.

– Это я стрелял, – сообщил отец. – В воздух. Там кто-топробежал, и я решил: пусть он знает, что мы вооружены. Может, тогда не станетоколачиваться вокруг нашего дома.

– Правильно, – поддержал его Мухтаров. – Пусть знает ибоится.

– Будет лучше, если мы закроем жалюзи на всех окнах первогоэтажа, – предложила мать. – Или позвоним в полицию и сообщим им о визитенезнакомцев. В рождественскую ночь порядочные англичане сидят по домам.

– А если он непорядочный? – рассмеялся Мухтаров. – Не стоиттак нервничать. Никто сюда не залезет. И звонить никуда не нужно. Иначе онисразу приедут и не дадут нам спокойно поужинать. У вас ничего не горит накухне?

– Ничего, – спокойно ответила мать. – У меня за всю жизньникогда ничего не сгорело. Перед тем как выйти, я все всегда проверяю. Я оченьпредусмотрительный человек.

– Да, – кивнул отец. – Она все планирует заранее и всепроверяет. Ни разу никуда не опоздала и ни разу ничего не забыла. Вот такойуникальный человек.

– Тебе повезло, – заявил Мухтаров и, посмотрев на свою жену,победно произнес: – Мне тоже повезло.

«А вот я про тебя так не сказал бы», – не без злорадстваподумал я. И, возможно, мой отец подумал точно так же. Но, естественно, вслухникто ничего не произнес.

В этот момент на лестнице раздались шаги. Это спускаласьРахима. Одета она была вызывающе: в платье с мехом, кажется, от Дольче-Габбана.Мы покупали его в Цюрихе. Это платье визуально увеличивало ее небольшой бюст иделало стройнее фигуру. Рахима шла по лестнице на высоких каблуках и потомустаралась ступать осторожно. Мы все пятеро смотрели, как она спускалась, азатем шла к нам.

– Здесь бывает салют? – удивленно спросила Рахима. – Мнекажется, я слышала какие-то хлопки.

– Салют в честь нашего Рождества, – зло прокомментировалаЛена. Она наверняка чувствовала отношение к ней Рахимы и платила ей тем же. Такчасто бывает. Впрочем, Лена ни при каких обстоятельствах не могла испытывать кней симпатии. Помимо этого ответного чувства, она не могла простить своегоголодного детства и пережитой в юности нищеты. Лена выросла без отца, с однойматерью. Причем первые десять лет они ютились в общежитии и только потомполучили комнату в коммунальной квартире в небольшом провинциальном городке.Можете себе представить, как трудно им было? Я читал о жизни Лены Сушко вжурнале и поэтому знал такие подробности. Но и превратившись в «светскую львицу»,жену преуспевающего миллионера, известную фотомодель и обеспеченную женщину,она не могла простить своих страданий именно таким женщинам, как Рахима.