Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Княжич не знает, но на следующем привале я проверил великого вождя. Сладкое оркам не заходит, а вот в меру солёное и особенно острое у них вызывает едва ли не пищевой оргазм. Зеленокожие гурманы-торчки, ей-богу! Это они ещё о соусе чили в моем рюкзаке не знают.
Оставив суетящегося у котла Охотника, мы с княжичем направились к Дуротану. Совет вождей ещё не начался. Вожди, исходя слюной, взглядами прожигали Джузу спину.
— Вождь, — кивком ещё раз приветствую Дуротана.
— Всё потом, чви! — орк отмахивается. — Сначала еда.
— Сокровища. Два из них ваши, — всё же настаивая на своём, указываю на быстро пустеющий рюкзак Джуза.
Слава богам, из сумки пока вытаскиваются только припасы для готовки.
— Оставь любые, чви, — великий вождь отмахнулся, вытерев слюну на подбородке. — Орки держат своё слово, Довлатов. Потом настанет время разговоров, чви. Сначала еда!
Услышав Дуротана, орки вокруг загомонили.
— Еда! Чви…
— Вкусно, чви! — смутно знакомый вождь краснокожих орков опять потёр брюхо. — Помню тот вкус. Во рту всё аж зудит, чви.
— Чви! — важно кивнул в ответ пепельнокожий Гуладор.
— Чви! — радостно поддержали другие орки.
Потоптавшись рядом с нами, Мохиндер улыбнулся и, наклонившись, тихо нам сказал.
— Для орков «чви» носит концептуальный характер. Видите? Всё зависит от контекста. «Эй ты, чви, иди сюда!» — это всё равно, что позвать по кличке. А вот: «Чви! Еда!» — похвала и выражение восторга.
— Мы в курсе, господин Мохиндер, — коротко киваю. — Последние пару суток мы провели в компании орков.
Оставив Дуротану и вождям их долю сокровищ, мы тихо подняли рюкзак Джуза с пола. Охотник настороженно обернулся, увидел нас и коротко кивнул. В его глазах читалась целая бездна промелькнувших размышлений.
Вожди не знают, сколько всего сокровищ мы нашли. С сопровождавшим нас Гуладором уговор был на два единицы: одну для великого вождя и ещё одну для него лично. Остальное принадлежит моей команде. Джуз прекрасно всё понял. Если сейчас не унести это богатство из лагеря клыкастых, второй возможности может и не быть.
Охотник медленно, не отрывая от нас взгляда, кивнул.
— Скажи потом, где тебя найти, шеф.
Смотря на Охотника, наша Принцесса, не произнося ни слова, дважды хлопнула ладонью себя по груди. На языке жестов — это знак «я сделаю». Только после этого мы разошлись.
Мохиндер молчаливой тенью шел за нами. Довольно скалясь, ученый выпустил наружу свою пышущую холодом ауру абсолюта [7]. Количество желающих с нами пообщаться сразу снизилось до нуля. Суреш действовал так не без причины. Турнир уже перешёл на ту стадию, когда чужое добро и припасы очень даже могут пригодиться.
…
Найти лагерь «Романов и Ко» не составило труда. Четвёртый этап смогли пройти далеко не все.
Лазуренко, Макаров, Персефона и ряд смутно знакомых бойцов стояли у внешней стены зоны отдыха, образуя своего рода защитный периметр для союзников. За их спинами ветераны [2], учителя [3] и магистры [4] сейчас отдыхали и оказывали друг другу помощь. Пока техники приводили оружие в порядок, медики тасовали запасы алхимических препаратов. Судя по пятнам крови на одежде, на этажах Башни повоевать пришлось всем без исключения.
Завидев меня, Персефона, облегчённо выдохнув, указала на одну из комнат за своей спиной.
— Командный пункт там. Дальше лазарет и комнаты отдыха. За пределы периметра лучше не вых… — мрачный взгляд воительницы прикипел к Мохиндеру, идущему за нами следом. — «Лужа»? Ты чего за ними плетёшься?
— Воу-воу! — учёный возмущённо вскинул руки. — А кто их к вам сюда таких красивых и целых довёл? И вообще, дочерь Силлы! Знала бы ты, с кем общается…
Тут у меня, что называется, подгорело.
— Хватит! — резко обернувшись, смотрю на лицо хитрого учёного. — Давайте начистоту, Мохиндер. Здесь нет детей, стариков или немощных, которые не могли бы сами за себя сказать. Мои дела — это мои дела. Наше с вами сотрудничество ещё под вопросом. Поэтому только из уважения к вашей позиции попечителя Куба я забуду о том, что только что услышал.
Персефона закатила глаза.
— Знаю я, с кем Довлатов общается. Романов уже рассказал, когда нас тут встретил, — воительница снова махнула рукой в сторону штаба. — Довлатов, иди уже. Пока тебя не было, у твоей наставницы седых волос прибавилось. Мохиндер…
Княжич тактично кашлянул.
— Он с нами, госпожа Персефона. Ручаюсь за его адекватность.
— Да пусть хоть сам по себе, — воительница безразлично пожала плечами. — Но если хочет находиться в нашем лагере, пусть потом постоит на дежурстве хотя бы часик.
Ничего не ответив, учёный усмехнулся и пошёл вслед за нами. В штабе «Романов и КО» собралась хорошо знакомая мне компания. Железкин, прислонившись к стене, тихо дремал. Приветствия Нереи хватило на одну едва приподнятую бровь. Мистер Килли что-то старательно объяснял Акоману, но, судя по глупой улыбке на лице последнего, образовательный процесс шёл из рук вон плохо. Аккоман — это Аккоман: слышит, что хочет, делает, что хочет, но да… иногда бывает весьма полезен.
Лей Джо и Хомячкович встретили меня таким взглядом, будто я за их спинами отписал всё их имущество в пользу церкви. Вопросы: «Ты где был?» и «Ты чем думал, помогая Дуротану?» — читались на лицах могучих целительниц без всяких слов.
Не сводя с меня внимательного взгляда, Хомячкович аккуратно ткнула локотком подругу.
— Кажись, голова на месте?
— Может её оторвали, а потом заново пришили? — Лей Джо нахмурилась. — Знаешь ведь, что бывает, когда кровоток к мозгу нарушается. Одни глупости творить начинают, а по другим дурка плачет.
— Да-да, — Эмилия важно закивала, — Плачет крокодильими слезами! А психиатры ещё и приговаривают: «Такой талант! Зачем-то полез крокодилу в пасть. Наверное, пытался ему внутренние органы вылечить, находясь в желудке». А наш-то, гляди: девушку с собой привёл!
Стоящая рядом со мной Принцесса смущённо отвела глаза. Не обращая внимания на подколы наставниц, снимаю с себя рюкзак Джуза.
— У меня тут проблемка.
Хомячкович картинно вскидывает руки.
— Да ты что⁈ — целительница, хлопая глазами, переводит взгляд на подругу. — Наверное, проблема имеет клыки, зеленый оттенок кожи и
