спальни. Откинув одеяло, выскальзываю из кровати и, пройдя через комнату, тихо открываю дверь.

— Я сказала, все кончено! — кричит Кейт. — Это ни к чему не приведет!

Вот черт, я не должна подслушивать, но любопытство берет верх. Вижу, как Кейт возвращается в коридор, и молюсь, чтобы следующим человеком, которого я увижу, будет Дэн. Но, нет. Это Сэм. Мое и без того израненное сердце рвется к лучшей подруге, которая пребывает в смятении. Она не ведает, что творит.

— Кейт, брось, — голос Сэма умоляющий и немного растерянный, видимо, он понятия не имеет, почему Кейт рвет их отношения.

«Отношения» — довольно странное слово для описания их связи, но, несмотря на все шутки и легкомыслие, я никогда не видела, чтобы Кейт так относилась к мужчине. Даже к моему брату. Если бы они могли преодолеть все, связанное с «Поместьем», тогда идеально подошли бы друг другу. Мне хочется прибить брата. И хочется прибить Кейт за то, что она так сглупила.

— Сэм, просто уходи. — Она шагает через лестничную площадку на кухню, где, судя по всему, открывает и захлопывает дверцы всех шкафов, оказавшихся в поле зрения. Потом я вижу, как Сэм следует за ней.

— Из-за чего все это? — спрашивает он. — Что изменилось?

— Ничего! — Еще несколько ударов, прежде чем она выходит из кухни и направляется в гостиную. Мельком замечаю ее бледное лицо, выглядящее не лучше, чем сегодня утром. Рыжие волосы все такие же тусклые и собраны в конский хвост. Я знаю это выражение. Это ее упрямое, я-не-отвечу-честно лицо. Я могла бы придушить эту глупую корову. Теперь мне хочется, чтобы Сэм ушел, и я бы вправила мозги своей своенравной подруге.

— Очевидно, что-то произошло! — Сэм слегка смеется, но это нервный смех. Смех, явно указывающий на беспокойство. Это только подтверждает мои мысли. Сэму действительно нравится Кейт. Очень.

— Просто уходи, — коротко бросает она.

— Нет! Не уйду, пока не скажешь, что, черт возьми, происходит!

Я их не вижу, поэтому тихонько выхожу, ругая себя за излишнее любопытство, но мне нужно это услышать, потому что я так же заинтригована, как и Сэм. Подозреваю, что уже знаю ответ, и это только подстегивает мое и без того спаряющееся терпение.

— Я не обязана тебе ничего объяснять.

На этот раз он смеется громко.

— Думаю, обязана!

Мельком вижу, как Сэм пытается удержать Кейт на месте, но упрямая корова просто отмахивается от него.

— Нет, не обязана. Мы трахались, и ничего больше. Было весело, но сейчас мне это наскучило. — Холод ее слов пронзает меня насквозь, так что я могу только представить, что они делают с Сэмом.

Он ничего не говорит, но я вижу, как он слегка качает головой.

— Весело? — повторяет он. — Просто весело?

— Да. Хотя теперь уже нет. Я получила от тебя все удовольствие, которое хотела получить.

У меня отваливается челюсть, не думала, что она может быть еще холоднее. Она в ударе. Сэм уходит, поэтому я медленно и тихо возвращаюсь в свою комнату и закрываю дверь. Я не виню его за то, что он сдался. Несмотря на выбранный им образ жизни и то, что он увлек Кейт за собой на темную сторону, совершенно ясно, что он испытывает к ней глубокие чувства. И она тоже.

Слышу, как хлопает входная дверь, а затем безошибочно узнаваемый звук рыданий. Она плачет. Она никогда не плачет. Я злюсь на нее, но чувствую невероятную жалость к своей глупой лучшей подруге. Что она пытается доказать? Не могу отделаться от мысли, что этого бы никогда не случилось, если бы не Дэн.

Я могла бы остаться у себя и дать ей выплакаться, но вместо того, чтобы позволить Кейт спокойно горевать, иду через лестничную площадку в гостиную. Я не даю ей отсрочки. Если стану свидетелем ее смятения, она должна будет признать, что на самом деле запуталась. На этот раз я не позволю ей ускользнуть от меня.

Прислонившись к дверному косяку гостиной, целую вечность наблюдаю за ее трясущимися плечами, пока она безудержно рыдает. Инстинкты подсказывают мне сесть рядом с ней и обнять, но я этого не делаю, и через добрых десять минут она резко вытирает щеки и встает, поворачивается и сразу же видит меня в дверном проеме. Как я и предполагала, она надевает маску невозмутимости и пытается улыбнуться. Это оскорбительно для моих умственных способностей и нашей дружбы.

— Привет, — щебечет она, подавляя всхлип.

— Ты в порядке? — спрашиваю я, не отходя от дверного проема. Она не пройдет мимо меня.

— Конечно. Что ты здесь делаешь? — Она поправляет футболку, обводя остекленевшим взглядом себя, вместо того чтобы смотреть на меня.

— Моя машина снаружи. Ты ее не видела?

Она все еще не смотрит на меня.

— Нет. Что ты здесь делаешь?

Я игнорирую ее повторный вопрос. Не позволю ей сменить тему. И вообще, что я ей скажу? Я замужем меньше суток и уже явилась к ней домой с собранной сумкой. Должно быть, это рекорд среди всех супружеских пар.

— Наверное, ты не обратила на машину особого внимания. Так как ругалась с Сэмом.

Ее глаза устремляются на меня. Она знает, что попалась.

— О, — тихо произносит она, а затем оскорбляет меня еще больше, ярко улыбаясь. — Чаю?

— Нет, — отвечаю холодно и без всякого щебетания, каким она говорит со мной. — Хотя неплохо было бы услышать объяснение.

Выжидательно приподнимаю брови, и, должно быть, говорю как придирчивый родитель, но не сдаюсь. На этот раз она от меня не отмахнется.

Кейт слегка смеется.

— Объяснение чему? — ее улыбка дрогнула, когда она поняла, что только что сказала. Она предложила мне излить душу, и, судя по выражению ее лица, сожалеет об этом.

— Ну, мы могли бы начать с твоего вчерашнего маленького шоу с моим братом, а затем ты бы попыталась объяснить, почему только что порвала с Сэмом.

— Рвать было нечего.

— А как насчет моего брата?

— Это не твое дело. — Она собирается пройти мимо меня, но я сдвигаюсь, блокируя ее побег. — Ава, отойди.

— Нет. Ты сядешь и поговоришь со мной. Что с тобой не так? Мы же подруги. Всегда все друг другу рассказывали. — Я хватаю ее за руку и тащу к дивану, толкая ее сопротивляющееся тело на мягкое сиденье. — Кейт, что происходит?

Она раздраженно откидывается назад.

— Ничего.

— Ох, ты сводишь меня с ума, — выпаливаю я. — Начинай говорить, Мэтьюз.

Она разражается слезами. Слава Богу. Я была на грани того, чтобы дать ей пощечину за ее упертость, но теперь обнимаю, и она рыдает у меня на груди. Не