– Разве это не та рукопись, которую ты продала«Павлину»? – осторожно спросил он, не выпуская папки из рук.

– Нет, – коротко ответила Светлана, ничуть неудивившись, видно, ждала такого вопроса.

– Ты не будешь возражать, если я проверю?

– Конечно, Нугзар, проверяй. Но прямо сейчас, при мне,потому что рукопись я тебе не оставлю.

Он сел за стол и набрал номер телефона издательства«Павлин».

– Паша? Это я. У тебя новый роман Параскевича подрукой? Перешли мне по факсу начало первой, третьей и пятой глав. Нет, неконкретные страницы, а те, на которых начинаются эти главы. Потом объясню.Потом, Паша, потом, сделай, пожалуйста, что я прошу. Да, прямо сейчас.

С тех пор как многие авторы стали работать на компьютерах,Нугзар Бокучава научился распознавать множество маленьких хитростей, которыебыли невозможны в те времена, когда рукописи печатались в несколькихэкземплярах на машинке под копирку. Отпечатанные на машинке экземпляры былисовершенно идентичны, а распечатанные на принтере варианты могли очень сильноразличаться. Все зависело от того, как расставить на компьютере страницы, какойсделать межстрочный интервал, сколько знаков в одной строке. И тогда в одномварианте какой-то эпизод мог, например, находиться на странице 45, а в другомна странице 37 или 59. Так что без толку просить у Паши конкретные номерастраниц и сравнивать их с этими же страницами в той рукописи, которую принесласейчас Светлана. На них может оказаться совсем разный текст, но это вовсе неозначает, что речь идет о разных романах. Если эта особа намеревается провестиего как мальчишку, то ничего у нее не выйдет. Не на такого нарвалась.

Светлана между тем не проявляла ни малейших признаковнервозности, спокойно налила себе кофе, плеснула туда коньяку и закурила.

– Я тебя не обманываю, Нугзар, – сказалаона, – но ты в своем праве, так что я не обижаюсь. Проверяй. Все-таки речьпойдет о больших деньгах.

Он промолчал, боясь сказать лишнее или ненужное, такое, очем сам потом пожалеет. Зажужжал факс, и на стол плавно выплыла длиннаябумажная лента с текстом. Бокучава неторопливо, с трудом сдерживая нетерпение,открыл папку и вытащил три листа – начало первой, третьей и пятой глав. Текстыбыли абсолютно разными, разными были и имена персонажей. Бегло проглядев всестраницы, Нугзар понял, что они действительно «не про то».

– Ну как? – подала голос Светлана. –Убедился?

– Не верю своим глазам, – развел рукамииздатель. – Когда же Леонид успел это написать? Два романа – это же не двадня работы.

– Леня работал очень быстро, вы все прекрасно этознаете. Его норма была – полтора авторских листа в день. Главное – замысел,интрига, характеры. Он мог неделями не работать, бродил по квартире, думал,выстраивал сюжет, придумывал персонажи. А когда все было придумано, садился игнал текст. Он написал значительно больше, чем вы думаете.

– Почему же он все это не публиковал?

– Потому что не хотел получать за это те жалкие крохи,которые вы ему платили. Он работал на вас, потому что вы на коленях умолялипомочь издательству встать на ноги, залатать финансовые дыры. И он неотказывал, потому что считал вас своими друзьями. С тобой, Нугзар, он учился вшколе, с Анной – в университете. Пашу привел ты, и Леня посчитал, что твой друг– это и его друг и он обязан выполнить твою слезную просьбу и помочь ему. И состальными было то же самое. Но в глубине души он надеялся, что найдетсянаконец честный издатель, который предложит ему человеческий гонорар. И вот длянего он создавал резерв, чтобы сразу же продать ему несколько рукописей.

– И большой резерв? – осторожно спросил Нугзар,изо всех сил пытаясь не выдать охватившего его волнения.

– Большой, – усмехнулась Светлана. – На мойвек хватит.

«А на мой?» – чуть было не сорвалось с языка у Нугзара, ноон вовремя удержался.

Вот, значит, в чем дело. У нее есть рукописи новых романовПараскевича. Посмертные издания! Бог мой, какие деньги на этом можно сделать!Нужна хорошая, грамотная реклама, нужно подогреть интерес читателей,организовать несколько статей в самых читаемых газетах и обязательно передачуна телевидении, обыграть обстоятельства таинственной гибели, намекнуть начто-нибудь эдакое… И все, дело сделано. В России не будет ни одной женщины,которая не купит его книги. Это же миллионные тиражи! А уж прибыль… Дажеподумать страшно.

Но ему придется, судя по всему, дорого заплатить за этирукописи. Светлана – не Леонид, она стесняться не станет, потребует процент среализации тиража. Можно, конечно, попытаться ее надуть, она не сможет выяснитьв типографии, сколько книг отпечатано на самом деле. В выходных данных будетуказано 100 тысяч экземпляров, и поди проверь, сколько их было. В типографиитоже не дураки сидят, они ей правды не скажут. Но вдруг? Вдруг дознается? Онани за что не отдаст все рукописи сразу, будет продавать ему по одной, и еслиобнаружит обман, то дальнейшие отношения прервутся в один момент. Больше он ниодной рукописи не получит. Значит, с ней надо вести себя честно, но этоозначает, что платить ей придется очень большие деньги. А жалко. Ну прямо досмерти жалко.

Но выход есть, подумал Бокучава. Есть выход. Нужно толькоочень постараться. Окрутить Светлану, сделать своей любовницей, потом, можетбыть, женой, ради таких денег можно и развестись с Любой, все равно она ему уженадоела. Тогда все доходы – в общий котел, и никаких расходов. Да, это выход.Когда родничок иссякнет и с посмертных изданий Параскевича он снимет столькоурожаев, сколько сможет, тогда можно будет и Светлану бросить, предварительноперекачав заработанные на ее покойном муженьке денежки в такие банки и на такиесчета, где ей эти деньги ни за что не достать.

А может быть, и не придется ее бросать…

Он с новым интересом взглянул на сидящую в кресле женщину.Она никогда не казалась ему красивой. Если говорить честно, Светлана Параскевичбыла, на его вкус, просто страшненькой. Невысокая, ножки и ручки тоненькие, каку цыпленка, маленькие глазки, мелкие черты лица. Ему никогда не нравились такиеженщины. Но он не мог не признать, что в ней было что-то невероятнопривлекательное. Про таких женщин говорят, что в них есть изюминка, но, когдагосподь создавал Светлану, он, видно, отсыпал ей этих изюминок щедрой рукой.

Нет, что ни говори, а идея вовсе не плоха.

Нугзар нажал кнопку на селекторе, бросил коротко: «ПустьОлег зайдет, срочно», потом подошел к Светлане, сел в соседнее кресло, разлил врюмки коньяк и улыбнулся.

– Я не спрашиваю, сколько ты хочешь за эту рукопись. Язаплачу столько, сколько ты скажешь, и торговаться не собираюсь. Одну минуту.

В кабинет вошел рослый бородатый парень с папкой в руках.

– Вызывали, Нугзар Симеонович?

– Подготовь быстро договор на издание книги Параскевича«Ненависть бывает розовой», объем двенадцать печатных листов, эксклюзив на двагода, гонорар… Светлана Игоревна, называйте сумму.