В межсезонье «Севилья» пересмотрела свой стиль игры. В команду влились новые игроки – Витоло, Висенте Иборра, Карлос Бакка, Кевин Гамейро, которого Унаи знал по «Валенсии», Себастьян Кристофоро, Диогу Фигейраш и многочисленные иностранцы: Стефан Мбиа, Николас Пареха, Марко Марин, Даниэл Каррису и Денис Черышев. Теперь просто требовалось какое-то время на то, чтобы заиграть по-новому. Талантов хватало, они даже были в избытке, что влияло на общую игру. «Вначале я подумал поставить Ракитича в центр, дабы он мог играть прямо перед собой. Создав такую возможность, мы стали терять мяч: между опорным полузащитником и защитой оказалось слишком много свободного пространства. Я решил усилить Ракитича вторым полузащитником и передвинуть его повыше, пусть даже ему поначалу некомфортно было получать мяч, находясь спиной к собственным воротам. Я сторонник того, чтобы игроки действовали креативно. Ведь ради этого креатива мы все и приходим на стадион», – говорит Эмери, сделавший принцип doble pivote («два стержня») фирменной манерой игры «севильцев» – объединив двух полузащитников с линией защиты. «Мы иногда делали так в «Валенсии», но развили этот принцип здесь, – добавляет Карседо. – Мы усилили защиту, и из-за этого пришлось отчасти отказаться от активности впереди, но нам это нравилось. Все дело в нюансах – нужны механизмы, которые можно применить, когда команда обороняется или, наоборот, атакует, и эти механизмы не могут быть одинаковыми. Использование двух опорников позволило нам прикрывать всех игроков, особенно латералей, когда те вступают в игру. Наша стратегия предусматривала активное использование и латералей, чтобы создавать опасные моменты и даже забивать голы. Но чтобы дать им эту свободу, надо было пожертвовать свободой опорников, которым приходилось действовать в такие моменты». Это была настоящая эволюция – прежде всего в сознании Эмери, «тренера, который несмотря ни на что, любой ценой стремится победить, – говорит Негредо, сравнивая период, проведенный Эмери в «Севилье», с тем годом, когда они оба находились в «Альмерии». – В «Севилье» он приобрел богатый опыт. Всю неделю накануне предстоящей игры мы оттачивали технику, «подстраиваясь» под очередного соперника – мы ведь не могли все время играть одинаково, как «Барса» или «Реал». Унаи был настоящим маньяком, даже в большей степени, чем раньше, был одержим каждой деталью. Но при этом стал спокойнее. Он понял, что даже при выигрыше 1:0 мы все равно зарабатываем три очка. [Смеется.] Он просил нас контролировать темп, больше пасовать и не рваться вперед с риском потерять мяч и провалить атаку».

Более рассудительные и размеренные действия Унаи, возможно, были связаны с тем фактом, что он считался с возрастом и постепенно растущим влиянием своего помощника, который был вместе с ним в «Альмерии» и «Валенсии». Софиан Фегули замечает: «Они прекрасно дополняют друг друга. Перед началом матча Унаи меряет шагами раздевалку, с кофе в руке, потом появляется Карседо и начинает балагурить. На тренировках происходит то же самое – каждый действует по-своему. Это – лучший тандем, который я только знал». Кала, чувствовавший себя «хорошо защищенным благодаря Карседо», говорит об этом человеке, часто остающемся в тени, что он – «необходимая опора для Эмери». «За свою карьеру Унаи менял принципы физической подготовки игроков и кое-что еще, но только не второго тренера. Это говорит о многом». Настоящее чувство преданности – являемое человеком, который неустанно повторяет одно слово: «Работать!» и все время учится у мэтров. «Я знавал Арриго Сакки по «Атлетико». Вот это был мастер[23]. Он играл в четыре защитника и постоянно учил нас взаимодействовать друг с другом. Сущая правда, что итальянцы предпочитают играть обороны. Я познакомился с Сандро Сальвиони в «Ницце»; там мы почти каждый день отрабатывали тактику защиты. Для испанского футбола предпочтительнее атаки и владение мячом. В моей карьере был период, когда я носил майку «Лас Пальмас». Философия игры на Канарских островах все еще иная, чем в остальной части Испании, где в разных клубах и регионах порой мыслят по-своему. Может быть, из-за климата, а может, по другим причинам, но, как бы то ни было, там мы практиковали игру, основанную на комбинациях, отработке техники, преимущественно с местными парнями, пришедшими в клуб с улицы – там это принято. Я воспитывался по этим правилам. Настоящий тренер не должен пренебрегать ни одним аспектом, это просто невозможно». Если Эмери считают слишком суетливым, то Карседо – его полная противоположность. «Он всегда повторял мне одно и то же: защищаясь, используй свое тело. Иногда угол, расстояние, оставшееся до соперника, я мог сократить правильным наклоном или другими подобными штучками», – вспоминает Коке, ставший одним из двигателей команды наряду с Иборрой и Витоло, испанскими игроками, неизвестными широкой публике, выросшими в «Райо Вальекано», «Леванте» и «Лас Пальмас». «Я многому научился в плане тактики защиты, несмотря на то что постоянно играл на позициях нападающего. С Эмери и Карседо ты учишься жить футболом, думать футболом, быть конкурентоспособным», – бросает Витоло, чьи похвалы можно истолковать двояко: нет ли в такой манере определенного риска для игрока, который не любит футбол так же страстно, как тренер? «Скажем так: если игроки разделяют пристрастия наставника, их легче тренировать, легче избежать ошибок. К счастью для Унаи, мы обожали этот вид спорта, ну и…»

Разумеется, во время долгих объяснений тренера или видеопросмотров некоторые игроки зевали, но в целом команда понимала необходимость такого подхода. «Бывают дни, когда тебе это нравится, а бывают другие – когда тебя это немного утомляет. Лично я – из тех, кто разделяет мнение, что игроку необходимо давать как можно больше полезной информации, – признается Кала. – Он проводит беседы в течение двух-трех дней, оставшихся до матча. Однажды он рассуждал о сопернике, на следующий день – о нас, а прямо перед игрой говорил о командном духе и некоторых личных моментах. Он пытался прикоснуться к больному месту каждого игрока до разминки. Всю неделю перед этим мы обсуждали тактику, говорили о ней и накануне матча: о том, как играет наш соперник, какие ошибки совершает, как их спровоцировать на эти ошибки…» Кала с легкостью принял этот стиль работы, поскольку Эмери «всегда появлялся на базе «Сьюдад Депортива» первым и уходил оттуда последним. Он работал почти 24 часа в сутки! Когда он просил тебя что-либо сделать, ты знал, что сам он делает в десять раз больше. Его старания заставляли тебя работать с полной самоотдачей». Что не предотвращало споры и перепалки во время тренировок, особенно между Эмери и новичком, перешедшим в «Севилью» летом 2014-го – колумбийским нападающим Карлосом Баккой. «Мы много общались с ним на повышенных тонах, – улыбается Игор. – Он даже пытался оскорблять Унаи, но он первый сыграл бы сегодня под его руководством!» Важный момент в тренерской работе; нечто подобное в карьере Унаи уже было с бывшим игроком «Монпелье» Тино Костой. «Мне всегда нравилось ладить с игроками, но иногда случалось так, что отношения не складывались. Так было дважды – с Тино Костой в «Валенсии» и Карлосом Баккой в «Севилье». Однажды Тино вышел на поле во втором тайме и отвратительно отыграл двадцать минут. В раздевалке я накинулся на него: «Ты вышел на поле абсолютно безучастным, без уважения к клубу и своим товарищам!» Если мне приходится говорить какие-то вещи, я делаю это. Если мне приходится сказать игроку что-либо прямо в лицо, я это говорю. С Баккой получилась похожая ситуация. Он ужасно сыграл после перерыва в домашнем матче, поэтому в раздевалке… Впрочем, на следующее утро мы общались спокойно, безо всякой нервозности. Я не склонен кого-то обижать. В такие моменты важнее всего – поступки, демонстрирующие уважение, которое игрок испытывает по отношению к собственным товарищам, персоналу (то есть фактически и мне) и клубу».