сравнении с остальными он даже кажется маленьким.

Мужчина берет меня за руку, помогает надеть страховочную систему. Я чувствую, как от него исходят тепло и энергия. Макс наклоняется, касается кончиками пальцев внутренней части моих бедер, затягивая ремни. Я пытаюсь отогнать головокружение, когда меня вдруг охватывает необъяснимое желание.

Какая же безбашенная у меня жизнь!

– Надевай, – Макс протягивает мне совершенно новую пару обуви.

– Я, конечно, не гонюсь за модой, – говорю я, просовывая ноги в удобную, пластичную обувь, – но они ужасны.

Он запрокидывает голову и смеется, блистая белоснежными зубами.

– Поверь, они сослужат тебе хорошую службу.

Я отрываю с обуви бирку, когда до меня доходит: он ведь купил их специально для меня. Так он выбрал меня не из-за включенного света? Я перепроверяю экипировку, пока Макс возится со своей.

– Держи. Твой шлем – розовый.

– Ах, не стоило! – отшучиваюсь я, застегивая его под подбородком.

– Готова? – Макс легонько сжимает мою руку в перчатке.

– Родилась готовой. – Моя ложь растворяется в воздухе облачком пара.

Ноги дрожат, но я стараюсь этого не показывать. Будет сложнее, когда они затрясутся от переутомления. Господи ты ж боже мой, что я творю? Мое сердце стучит так сильно, будто сейчас выпрыгнет.

Макс объяснил мне основы альпинизма, и не успеваю я опомниться, как мы уже покоряем вершины. Мое дыхание громкое и прерывистое, ноги – все равно что желе, пульс грохотом отдается в ушах. Но я чувствую себя как никогда свободной! Может, это еще из-за выброса адреналина и страха, но так и есть. Некоторые выступы покрыты мхом, поэтому я избегаю их, осторожничаю, всегда стараюсь найти точку опоры.

Свежий воздух – словно бальзам на рану. Поэтому люди становятся адреналиновыми наркоманами, так рвутся к высотам и забытым всеми местам? Потому что здесь красиво и опасно?

– Ву-ху-у-у-у!

Макс поворачивается ко мне с усмешкой на губах.

– Знал, что тебе понравится.

Да у меня дух захватывает! Неужели я отказывала себе во всех удовольствиях жизни, потому что позволяла страху принимать каждое решение за меня?

Мы поднимаемся, и от утреннего тумана влага оседает на моей коже. Слава богу за перчатки, а то у нас бы и руки скользили.

Макс забирается первым и помогает мне, отчего мои губы растягиваются в широкой улыбке. С вершины мы любуемся долинами, что раскинулись перед нами как картинка из книжки. Под туманно-дымчатыми облаками они, зеленые и сочные, простираются дальше, чем взгляд может охватить. Макс показывает мне шесть главных пиков Брекон-Биконс, а я наконец понимаю, почему людям так нравится этот спорт. Это все из-за пейзажей.

Эмоции ураганом бушуют во мне: я попробовала что-то новое, да не одна, а с Максом. Я с наслаждением вдыхаю чистый, разреженный горный воздух.

– Ого.

Слов не хватает, и я даже не пытаюсь подобрать подходящие. Только через пять минут у меня получается оторвать взгляд.

– Миледи, – протягивает мужчина в старомодной манере и кладет голову на мое плечо. – Могу ли я угостить вас завтраком?

Долгое мгновение я не отвечаю, наслаждаясь его близостью. Когда наконец поворачиваюсь, то вижу, что он устроил пикник с клетчатым пледом и небольшими контейнерами с едой.

– Как же я могу вам отказать? С превеликим удовольствием! – в той же манере отвечаю я и берусь за его протянутую руку.

Я даже не против, если придется есть сыр из кешью или еще какой-нибудь веганский заменитель. Раз уж он открыл мне глаза на скалолазание, то и это можно попробовать.

Макс вновь одаряет меня своей притягательной улыбкой.

– Я решил собственноручно устроить нам небольшой фуршет, – он понижает голос, будто собираясь рассказывать секрет. – Тут кое-какие плотоядные хищницы очень привередливы в еде…

Он поднимает брови и смотрит на меня с притворно оскорбленным выражением лица, на что я смеюсь. Я? Плотоядная хищница? Интересное сравнение.

– Кое-какая плотоядная хищница очень польщена. Что у нас тут?

– Вот это, – Макс указывает на какие-то ореховые батончики мюсли, – батончики из киноа и какао. В них – правильные жиры и белок, чтобы надолго насытиться.

– Вот, – я поднимаю палец. – Это разница между нами. Зачем мне «надолго насыщаться»? Я люблю есть и не хочу часами ждать следующего приема пищи.

– Я тоже люблю есть. Так что понимаю, о чем ты.

– А это? Панкейки без яиц и молока?

Как же он их тогда приготовил? Они выглядят подозрительно похожими на настоящие.

– Подожди корчить лицо, – Макс мотает своей шевелюрой. – Они из соевого молока и орехового масла. Сейчас я их сервирую, и вот тогда будь готова удивляться.

Он открывает контейнер с сочной красной клубникой, кладет ее сверху и щедро поливает кленовым сиропом.

– Вот это другое дело!

– И если это тебе не понравится, у меня есть нутовые лепешки с сыром из кешью, шпинатом и гуакамоле. Чтобы ты знала, одно из самых популярных блюд в «С пользой и вкусом».

Я хмурюсь, но нанизываю кусочек панкейка на вилку и пробую. Они на удивление воздушные! А я ведь тот еще сноб в еде и к таким нововведениям отношусь очень строго.

– Ого.

– Часто от тебя это слышу.

Я улыбаюсь, признавая его правоту.

– Ничего такие, – говорю я. – Особенно учитывая, что они из заменителей.

Макс меряет меня недовольным взглядом.

– Теперь батончики.

– Ладно.

Вкусы взрываются у меня во рту: орехи добавляют текстуры, а какао дает богатую шоколадную насыщенность. Мне хочется еще и еще. Я берусь за лепешку – нужно попробовать сыр из кешью, или он от меня никогда не отстанет.

Я откусываю здоровенный кусок, чтобы Макс знал, что мои намерения серьезны. Жду, что меня сразу затошнит, потому что я пробую тот самый ненастоящий сыр, который идет против всех моих принципов.

Да блин.

– Ну?

Я медленно жую, не отвечая.

Макс тыкает меня пальцем под ребра, и я смеюсь, не в силах удержаться: уж очень я восприимчива к щекотке. Когда я немного успокаиваюсь, Макс придвигается ближе и шепчет:

– Ну, говори.

Я сжимаю зубы, но слова все равно рвутся из меня:

– Вау. Доволен? ВАУ, очень вкусно.

Он откидывается на плед и торжествующе воздевает руки к небу.

– Моя работа здесь окончена.

Я поражена тем, что он сумел приготовить такие вкусные блюда из заменителей. Я-то была уверена, что этого можно достичь только маслом, молоком, сахаром и мукой.

Я тоже падаю назад, на пледик. Мы смотрим друг на друга. Давно не чувствовала себя такой свободной и счастливой. Макс придвигается ближе, и мы лежим так целую вечность. Между нами бегают искры, но я не решаюсь заговорить, чтобы не разрушить волнующий момент.

Обычно я бы вскочила и убежала куда-нибудь подальше, чтобы не