Фрол медленно пошел в их сторону в сопровождении Данила.Данил мимоходом вытащил пачку, сунул сигарету в рот, уронил картонную коробочкуи небрежно притоптал ее каблуком, почувствовав подошвой, как хрупнул и смялся влепешку малютка-«Всплеск», подав единственный и последний в своей одноразовойжизни радиосигнал…

Навстречу, чуть побыстрее, шагал Бес, в котором бесовскогоне замечалось ни на грамм – сытый, накачанный, симпатичный верзила, этакийпервый парень на деревне, тридцатилетний нахал с полным шкафом кубков имедалей, никогда не изучавший в школе логику (как и все советские люди,впрочем), почти ни разу не проигрывавший на ринге, ни разу не сидевший – и всовокупности от всего этого возомнивший, что круче него только яйца, а вышенего только звезды… Рядом шел парнишка пониже, гораздо щуплее, но, сразу видно,тренированно-верткий, как балерина, опасный…

Пары остановились, когда их разделяло метров десять.

– Ну, здорово, детинушка, – сказал Фрол, неповышая голоса.

– Наше вам, дядя Фрол! – Бес безмятежно оскалил вулыбке все тридцать три зуба. – А майор здесь по какому случаю? Неужто унего претензии завелись?

– Ты прямо Вольф Мессинг, – улыбнулся Фрол.

– Кто? Папаша Жириновского, что ли? Коли Вольф…

– Телепат, – с такой же безмятежной, ничуть неуступавшей в обаянии улыбкой, пояснил Фрол. – Мысли читаешь… Базар будетпростой, как перпендикуляр. У майора претензия. Очень уж твои ребятки на него впоследнее время наезжают, словно похмельные бульдозеры… Отвечаешь?

Данил напрягся, незаметно перенося тяжесть тела на правуюногу, готовый к броску с перекатом – сейчас этот долбостеб по своемувсегдашнему обыкновению попрет грудью, начнет орать, «танцевать», и кадрильможет начаться еще до появления сюрприза…

Бес развел руками:

– Дядя Фрол, ну какие проблемы? Вы уж из меня делаетесущего хунвейбина… Давайте разберем тишком, где чьи ребята светились, где чьиноги оттоптали… Я вас уважаю, что нам с полуоборота газы топтать? Давайтеотойдем да перезвездим, а этот фраер пусть пока постоит, как ему и полагается,в сторонке…

Он все еще держал руки расставленными, сверкая американскойулыбкой, выглядел совершенно невинно, где-то даже удрученно, и это былостранным, прямо-таки невероятным. Заговори он вдруг по-английски с выговоромвыпускника привилегированного колледжа, Данил и то удивился бы меньше. Т а к ог о Беса он в жизни не наблюдал. Фрол, судя по его с т ы л о й улыбке, не хужеДанила просек странность происходящего…

– Пошли, – обаятельно улыбаясь, предложил Бес ипервым шагнул в сторону, направляясь прочь от людей и от машин.

И тут заиграла гармошка – бесшабашно, заливисто, раскатисто…

Приближавшийся шум мотора поневоле заставил Беса и его людейповернуть головы. Машина взревывала, преодолевая ухабы и ямы, вот онапоказалась из-за поворота, невероятно яркая на фоне желто-рыжей стеныслежавшегося песка, – открытый джип армейского образца, ядовито-розовый,как крем на дешевом пирожном. Он безмятежно катил прямо к собравшимся, оглашаякарьер лившимися из врубленных на полную катушку динамиков трелями гармошки.

За рулем сидел негр – настоящий, черный, курчавый,сверкавший белыми зубами. Элегантнейший негр в белоснежном костюме, алойжилетке и белевшей широкополой шляпе.

Когда он подъехал метров на пятнадцать, магнитофон в машинесмолк. Негр заглушил мотор, встал в машине, – ветровое стекло джипа былооткинуто и лежало на капоте – сорвал шляпу, сделал ею приветственное движение(компания Беса завороженно таращилась на диковинное зрелище), нахлобучил вновьи, ослепительно улыбаясь, закричал:

– Господа, вы мне не скажете, я правильно еду в Африку?

Вслед за тем, не потеряв ни мига, выхватил из-под приборнойдоски короткий автомат и открыл огонь…

Данил бросил тело вправо – бросок, перекат, выстрел…Приподнявшись, держа ТТ обеими руками, выстрелил еще трижды. В карьере гремелапальба, автомат уже смолк, только пистолеты слаженно грохотали. Краем глазаДанил увидел, как Фрол, прикрываясь безвольно обвисшим телом щуплого, которогоудерживал на ногах за ворот, палит из нагана. Перед глазами у Данила взлетелпесок, он вскочил, выстрелил дважды, и парень с дробовиком, скрючившись,повалился рядом с машиной. Побежал вперед короткими бросками, забирая вправо,чтобы не угодить под пулю своих же. Выстрелил раз, другой – по бедру качка вкрасной ветровке, а когда тот стал заваливаться, в голову. Затвор ТТ встал назадержку, обойма кончилась, Данил моментально выщелкнул ее и вставил новую.Широко расставив ноги, стоял, готовый поймать стволом малейшее шевеление нелепораспластанных тел – но все было кончено. И заняло считанные секунды.

Охранники Фрола осторожно приближались, поводя пистолетами.Вразнобой сухо захлопали контрольные выстрелы.

Фрол, опустив наган, стоял над лежащим навзничь Бесом. Налице бывшего боксера читалось одно невыразимое удивление, стекленеющие глазауставились вбок, горло разорвано парой пуль, кровь тугими толчками выбиваласьна песок, превращая его в грязно-бурую кашу…

Историческая веха в истории Шантарска. Почти такая же, какналет на Шантарский острог орды нанятого маньчжурами Шадибейнойона,крестьянский бунт против губернатора Сперанского, лично известного императоруНиколаю Первому, или взятие города Тухачевским. День, когда Бес получил пулю ив городе кончилось двоевластие…

Данил подошел, на ходу запихивая пистолет в карман. ГлазаФрола были мечтательно-жуткими, в них светилась неизвестная бездна. Но этомгновенно прошло, едва вор в законе понял, что за ним наблюдают.

– Вот так, – сказал он, кривя рот. –Почирикали…

У машин Беса хлопнул одиночный-выстрел, стукнули крышкибагажников – их на всякий случай осматривали.

Голова у Данила была совершенно пустая – ни мыслей, ниэмоций, одна звенящая легкость. Он уже представлял, что сейчас началось вгороде.

– Бог ты мой, кстати умер Батенька… – пробормоталон. – Ах, как кстати…

– А он еще не умер, – Фрол улыбнулся однимигубами, словно двумя пальцами растянули резиновую маску. – Но к полуднюобязательно умрет, а уж к вечеру-то непременно…

Данил осмыслил сказанное не сразу.

– Теперь понимаю, как становятся авторитетами… –сказал он то ли собеседнику, то ли самому себе.

– Ты пока что понял, как о с т а ю т с яавторитетами… – без выражения сказал Фрол. Отвернулся, посмотрел наэлегантнейшего негра – тот стоял у джипа, держа автомат стволом вниз, –хмыкнул-хехекнул, явно копируя незабвенный смешок Сухова из «Белого солнцапустыни». – Правда, впечатляет… А в запасе было еще что-нибудь?

– Да конечно, – сказал Данил. – Но и этогохватило выше крыши.

Негр был русский. Такое случается. Франсуа Петрович Помазовявлял собою один из довольно многочисленных плодов Всемирного фестивалямолодежи и студентов, имевшего место быть в 1957 году. Пламенныйинтернационализм в сочетании с сексуальным любопытством породил самые неожиданныемимолетные романы – в самых причудливых сочетаниях рас, национальностей иколеров кожи. Сколько заграничных лялек покинули просторы нашей Родины«затяжелевшими», истории неизвестно. Правда, статистике неизвестно также,сколько «фестивальных» младенчиков запищали в границах Отечества девять месяцевспустя. Немало, определенно.