– Жизнь наша, как говаривал мой ротный старшина, богатанюансами оттенков. Вовсе не обязательно заводить на человека папочку под жуткимназванием «Уголовное дело». Можно еще и мешать, да так тонко, что ему и жалобы-тосвои нельзя будет сформулировать четко. Если станет гордыню ломать, на жалобыразмениваться…

– Говорят, настоящий гешефт – это когда баш на баш…

– А что, слушал плохо?

– Да нет… – сказал Данил.

– Скучно мне что-то стало последнее время. И побеседоватьтолком не с кем. Ты-то счастливец, разговоры ведешь сплошь интересные изамысловатые. Мне завидно. Поделился бы кто товаром, хоть и подпорченным,поцарапанным…

– А дарителю такая щедрость боком не выйдет?

– Не все же в папочку-то идет…

– Я подумаю.

– Только недолго, хлопче, а?

– По рукам, – сказал Данил.

Дипломатия была не столь уж и замысловатая. Медведь тонконамекал, что генерал Стекольщиков против Кузьмича не попрет ни за что, а вотСкаличев способен на сюрпризы. О том, что Бортко мечтает схарчить Скаличева скосточками, в иных милицейских подразделениях знали и служебно-розыскныесобаки. И Бортко недвусмысленно требовал Липатова.

Данил прикинул, что он теряет и что приобретает. Выгоды отдальнейшего обладания Липатовым были, честно скажем, сомнительные – тот и всамом деле, похоже, был пешкой. А вот с Бортко отношения портить в нынешнейзыбковатой ситуации никак не следовало.

– Ты за что меня уважаешь? – спросил Бортко,возвышаясь над ним.

– За четкое знание пределов. И рубежей ссученности.

– А еще?

– За способность железно держать слово.

– Вот то-то, – сказал подполковникзначительно. – Между прочим, я тебя за то же самое уважаю… самуючуточку, – добавил он тут же, явно заботясь, чтобы Данил не возомнил осебе чрезмерно. – А то иной разойдется, на басы берет, бульдозера танцует…Дотолковались?

– Дотолковались, – сказал Данил.

– Парня зачем покалечил?

– Покалечить – это значит руку оторвать, – сказалДанил. – Или ногу. А то и голову – в веселой неразберихе кавказских гор.Рука заживет, а голову не приставишь.

– Ну-ну… – Бортко похлопал его по плечу. –Ладно. Вон там стоит паренек в красной куртке, он с тебя сейчас показанияснимет насчет танковой атаки на недвижимое имущество – и гуляйте себе, панЧерский, да не забывайте про уговор…

…Ирадж Казеран, выполнявший при иранских партнерах Кузьмичапримерно те же функции, что и Данил здесь, то есть начальника службы охраны,мало походил на классического «восточного человека», каким его представляют никогдане бывавшие южнее Каспия люди. Он не носил буйной черной бородищи, да и волосыбыли скорее каштановые, глаза серые, а нос – отнюдь не орлиный. На Востоке,между прочим, не редкость и голубоглазые блондины, виной всему и древнийгенотип времен Александра Македонского и Рустама, и сотни тысяч пленников ссевера, разбавившие туранскую кровь славянской… В обычном европейском костюмеИрадж вполне сошел бы и за русака-мешанца.

Данил не спешил, как и полагалось по восточному этикету,терпеливо ждал, когда гость допьет чай и попробует всего понемногу. Угадавмомент неуловимой перемены атмосферы в сторону дела, спросил:

– Почему не сообщил? Встретили бы…

– Так решили, – кратко ответил Ирадж. – Состаршими спорить не принято. Я летел с тремя пересадками, хвоста не было,ручаюсь. Вас пробовали обижать?

– Мелкие споры, – сказал Данил. – Справимся,тебя это не должно удивлять.

– Кого удивит невооруженный танк на улице? – пожалплечами Ирадж. – У нас порой бывает и серьезнее… Ты был, знаешь. Правда, унас давно уже спокойно, а о вас заносят от соседей довольно жуткие россказни, удяди Маш-Касема руки подрагивали, когда держал надо мной Коран[2]…– он мгновенно убрал улыбку. – Меня к вам послал доктор Мортазави.Считает, вам нужно знать. Соглашение подписано вчера. Я привез все нужныедокументы, можете поставлять электронику хоть завтра. Нужны дополнительныепереговоры?

– Нет, – сказал Данил. – Шефа сейчас нет вРоссии, но все подготовлено. Завтра утречком пойдем к Розовскому, вручишь емуграмотку…

– Грамотку?

– Документы, – сказал Данил. – Идиома… Но тыведь не из-за этого прилетел? Можно было и обычным путем…

– Конечно. У тебя можно говорить… надежно?

– Разумеется, – кивнул Данил. – В твою честьдополнительно проверили…

– Люди из вашего посольства в Тегеране распространили вочередном пресс-релизе материал, где вашу корпорацию однозначно связывают сорганизованной преступностью. Особый акцент сделан на вашей связи споставщиками наркотиков. Коварство очень тонкое: ты знаешь, как у нас относятсяк наркотикам и как борются с их поставщиками…

– Да уж, – сказал Данил.

Причастных к наркотикам в Иране без особых нежностейвздергивали. А то и отпускали на волю с недочетом конечностей.

– Две или три газеты это уже подхватили. Наши люди неустановили еще, произошло ли это естественным образом, или журналисты получилиденьги. В любом случае, вам создают имидж предельно мафиозной структуры. ДокторМортазави обеспокоен. Могут возникнуть сложности… Вы наблюдаете законкурентами?

– Наблюдаем, конечно, – сказал Данил. –Главные сражения уже отшумели, не стали бы конкуренты пакостить таким образом,да и возможностей у них не было бы… Посольство – это серьезно.

– Это серьезно, – согласился Ирадж. – Еслискандал наберет обороты, это будет означать задержку с поставками… от вас, а тои вообще. Ведь ваши конкуренты, потеряв контракт, производства не развертывали?

– Нет, насколько нам известно, – сказал Данил.

– Доктор Мортазави, посовещавшись с компаньонами,считает: версий существуют две. Либо известная тебе разведка пытается все-такисорвать поставки, либо у вас здесь начались неприятности, хоть и не связанные снашими делами, но опять-таки способные задержать поставки…

– А вы не думали, что существует гибрид обеих версий?

– У вас есть данные?

– Нет.

– У нас тоже, – сказал Ирадж. – Значит, у вассерьезные неприятности?

– Я бы их серьезными не назвал, – сказалДанил. – Скорее хлопотливые, – и для верности повторил по-английски,подобрав подходящий эквивалент. – Нам причинили некоторые неудобства, но яне думаю, что поставки сорвутся… Кто в посольстве пустил эту утку?